Побег. По двум сторонам океана

Софи не удивлялась, что подруга её кузины смогла бы убить человека, который несколько часов назад стал её врагом. Софи изумлялась тому, что Анна пошла спасать семью своего раба и заклятого врага.

После возвращения домой Анна сильно изменилась, Софи не видела в её взгляде никакой больше ненависти и злобы. Она ни кого больше не винила в своих бедах, она стала помогать матери не только на фабриках, но и в разных фондах. Софи ещё в детстве хотела сблизиться с Анной, узнать её поближе, но девочка не подпускала к себе “дочь и внучку шлюхи”, если она и терпела Софи, то только из-за подруги Изабелль. Сейчас Анна стала другой, но невозможно теперь было понять, что таится на душе у неё, она была словно закрытая книга, таившая в себе множество тайн.

***

Софи не заметила, как добралась до дома. Во дворе её уже ждала Анна. Софи пыталась понять, хороших или плохих новостей ждать от Ландро, но Анна была непроницаема.

— Астора Виперана не было дома. Мы вечером с мамой вновь поедим к нему, — ответила она.

— Я поеду с вами, — сказала Софи. — Я лично хочу поговорить с Випераном.

— Хорошо, тогда мы заедим за тобой.

Девушки присели на скамейку. Софи хотела поговорить с Анной насчёт предстоящего разговора с генералом Випераном, другом покойного Алексиса, но все её мысли были сосредоточенны только на Пьере.

— Что с тобой случилось? Ты какая-то кислая? — поинтересовалась Анна.

Софи взглянула на знакомую:

— Пьер рассказал мне всю правду. Я не могла даже подумать каким человеком он был.

— Он тебе сам всё рассказал, по своей воле? — удивилась Анна. Она помрачнела, сдвинула брови, мерзкий комок подкатил к горлу, который Анна никак не могла сглотнуть. “Пора “, — призналась она себе с неимоверной болью выдавила. — Всё, что он сказал про меня, чистейшая правда. Пьер ничего не выдумывал и не преувеличивал.

— Ты так спокойно могла отдать приказ бандиту — убить надоедливого мальчишку или девчонку?

— Да, — прошептала Анна и почувствовала, как её спина и руки покрываются потом, голос начинал срываться, — человеческая жизнь была для меня ничем. Если бы Алан согласился на убийство, то я возможно не одного бы Экене лишила бы жизни.

Анна тяжело вздохнула и согнулась вниз, руки сжались в кулаки. Нечасто Софи её такой видела.

— Я была обиженна на весь мир, — горько произнесла Анна. — Считала себя самой правой, а свои поступки самыми верными. Но когда зло возвращали мне моими же словами или действиями, то я называла это несправедливостью. Я замечала зло во всех, себя же я считала чуть ли не святой. Мне доставляло удовольствие от того, что я обладаю властью, имею силу, а другие по сравнению со мной никто. Анна Ландро рядом с близкими и Анна де Ландро рядом с врагами были совершенно разными людьми.

— Ты жалеешь о прошлом? — с сочувствием спросила Софи.

— Вот ещё! Ничего подобного! — гордо встряхнула головой Анна. Она была всегда права! Она никогда не жалеет о случившемся! Она не относится к неудачникам, которые совершают ошибки в жизни…

Больше Анна не могла этого терпеть. Она не могла обманывать других, не могла лгать себе. Слишком долго она хранила эту боль в себе.

— Я раскаиваюсь, — промолвили губы Анны. — Я была самой последней тварью. Злопамятной эгоисткой! — вскричала она. Софи молчаливо кивнула головой. — Больше всего я раскаиваюсь перед тем неугомонным парнем, побратимом Пьера. Как я хотела ему тогда отомстить, уничтожить морально!

Я ненавидела Экене не потому, что он назвал меня плохим словом и грубо пошутил. А потому, что из всех моих козней он выходил победителем, мне не удавалось сломить его. Когда возле Алана я чувствовала своё бессилие, то избитый и еле живой Экене мог улыбаться и без ненависти смотреть на меня. В Новом Орлеане я решила повторить попытку и взять верх. Джек советовал мне просто прикончить Экене, чтобы не тратить на его своё время. Но мне не нужна была его смерть. Я хотела уничтожить Экене морально, сломить его дух. Я знала, что рано или поздно отец Пьера приедет в Орлеан и выкупить Экене у Джонсов, так пускай эти дни он запомнить на всю жизнь, станет таким же как я, ненавидящий всех.

Но Экене не сдавался. Сломалась я. У меня была сила, была власть, закон и общество стояли на моей стороне, но я не чувствовала себя победителем. Я, хозяйка жизни, знала лишь, что такое горе и гнев. А он, раб, умел сохранять надежду, бодрость духа, внутреннее тепло. Я оказалась бесхребетной тряпкой. Я показала ему не свою силу, а бессилие, заводясь на его выходки и негодуя его добротой. Я навыдумывала глупых идеологий, но даже им не смогла следовать, влюбившись в человека куда ниже по социальному положению, чем я.

Анна отвернулась от Софи. Она не хотела, чтобы кто-то, а тем более, такая как Софи, видел её страдания. Анна никому, даже матери и Изабелль, не рассказывала, что твориться у неё внутри.

— Не говори Пьеру всё, что я тебе сказала, — повернулась Анна. — Об одном только прошу.

— Даю честное слово молчать, — отзывчиво сказала Софи. — Я не привыкла делать людям зло.

Анна встала со скамьи. Она посмотрела вдаль, облаков на небе почти не было. Солнце резало глаза, но она загляделась им.

— Софи, не забивай себе ничем голову. Пьер — хороший человек, а грехи у каждого есть. Он умеет любить по-настоящему, а таких людей осталось мало. Я помню, как сильно он любил ту дикарку, с какой нежностью и каким трепетом. По одному только взгляду я поняла, что он любит тебя. Если твои чувства взаимны, и ты ходишь с Пьером не только из-за его красоты, то забудь про всё и будь с ним.

***

Когда наступил вечер, то Анна с матерью заехали за Софи. Лично попросить помощи у генерала Виперана захотела и Марлин.

Астор Виперан, приятель и соратник Алексиса де Ландро, горячо встретил дам. Виперан был статным мужчиной, достаточно широким в плечах. Он хромал на правую ногу из-за полученной на войне травмы. Но хромота только подчёркивала его величие. Лишь густые и жёсткие рыжие волосы не придавали внешности генерала красоту. Жёсткие, напоминавшие огонь, волосы делали Виперана похожим на вора-карманника.

Женщины и девушки рассказали во всех подробностях, в чём состоит их проблема и чего они хотят от Виперана. Но генерал, впрочем, был посвящён в курс дела, касающегося смерти его друга. Он внимательно следил за ходом расследования и хотел найти преступника.

Виперман угостил дам горячим кофе и вкусным печеньем, но никто не притронулся к угощениям.

— Астор, у вас связей в суде и прокуратуре побольше, чем у меня, — сказала старшая Аннетт. — Повлияйте на дело. Мы не можем допустить, чтобы убийца был на свободе, а невинный человек сидел за решёткой. Суд через неделю, мы сделали всё возможное, чтобы доказать непричастность Урбена Игаридье, но мы уже бессильны.

— А чего вы ожидали? — спросил Виперан. — Все улики говорят, что преступление совершил Урбен Игаридье. Дорогостоящий перстень лежал на столе рядом с лупой, в комоде хранились документы важего мужа. Как это объяснить? Да и Урбен Игаридье далеко не законопослушный гражданин. Он уже пятнадцать лет назад сидел в тюрьме за воровство из магазина. А как объяснить появившиеся вдруг у него деньги, на которые он стал делать горшки? Игаридье появился пять лет назад в городе, незадолго до убийства вашего мужа, без су в кармане. Что-то не верится, что нужной суммы Игаридье добился только благодаря своим карточным способностям. Да и ко всему этому очень похожий почерк у двух людей оказался.

Марлин тяжело было слушать нелестные отзывы об Урбене. Она всё ещё любила его. Марлин всегда помнила о том, человеке, который когда-то бросил её. Она не прощала Урбена, но и разлюбить его не могла. Растить одной дочь ей было очень тяжело, брат часто предлагал ей свою помощь, но Марлин отказывалась, желая добиться успеха сама. Лишь два раза в жизни она попросила помощи у богатого брата: когда заболел муж и когда Урбена обвинили в тяжелейшем преступлении. Беззаботная мама, которая в своё время села на шею графу де Брюне, предлагала Марлин найти хорошего мужа и выйти за него по расчёту. Но её дочь не смогла так поступить.

— Урбен не убийца! — заявила Марлин. — Я его знаю с детства. Урбен не способен на убийство.

— Уважаемая Марлин, — сказал Виперан. — Не хочу вас обидеть, но ваша любовь к Игаридье затмевает разум. Этот человек смог бросить вас и дочь, бросить умирающего друга, сидел в тюрьме. Как глубоко знающий человек могу сказать точно, такие люди способны на убийство ради наживы.

Анна-младшая сжала кулаки:

— А что вы, глубоко знающий человек, можете сказать о грабителе, не просто о воре, а о грабителе и главаре банды, который хотел убить четырёх человек, но однажды отказался от крупной суммы денег за голову паршивого мальчишки и потом спасал детей от огня?

— Не поверю! — развёл руками генерал.

— А надо поверить, — промолвила Анна.

Мама поспешила успокоить дочку, она знала, что Анна может завестись.

— Как тогда Игаридье узнал про прошлое Алексиса? Истинную историю в деле с Жюлем Жаке и Полем Фуркадом знали единицы. Полиция проверила всех, но никто никому не рассказывал правду. И мой муж тоже не мог проболтаться. Ещё в начале января на Алексиса было совершенно покушение. Пуля пролетела мимо него в миллиметре. А в конце месяца пришло письмо с предупреждением, где кто-то писал, что моему мужу или мне с Анной угрожает опасность от Силестина Жаке, отца Жюля. Вот поэтому мой муж решил отправить нашу дочь далеко заграницу, он хотел и меня отправить в Орлеан, но я не согласилась оставлять его.

— А вот это странно, — сказал генерал. — Откуда простой мужик мог знать про Жюля Жаке? Но всё равно я слабо верю в невиновность Игаридье.

Его слова снова привели Марлин в негодование:

— Допустим мой Урбен убийца, но он не идиот! Зачем ему четыре года хранить у себя документы и вещи убитого человека? Он бы впервые же секунды избавился от бумаг и продал бы кольцо. Нет, он такой олух, позвал полицейских, увидев из окна, как грабят соседей, а сам оставил на столе столь ценную улику! А писать письма точно бы Убрен не стал, чтобы не коим образом не выдать себя!

— Мама, успокойся, — Софи погладила мать по руке.

Астор Виперан встал из-за стола и прошёл несколько раз вдоль него. Заглаженные накануне волосы, вновь закудрявились. Виперан думал.

— В вашем деле много неясного, я не могу с этим не согласиться. Очень странно, что Игаридье знал про Жюля Жаке и стал писать письмо вдове и дочери своей жертвы, да ещё и прислал руку. Простите, уважаемые леди, что напомнил вам про это, — извинился он перед Аннет и Анной, которые вмиг опечалились, вспомнив про зловещий “подарок”, — Но подложить ему кольцо с документами никто не мог. Сам Урбен сказал, что врагов у него нет, в квартиру к себе он давно не запускал гостей, а через окно никто залезть к нему не мог. Святой дух его подставил что ли?

Виперан сел за стол:

— Я, пожалуй, воздержусь от оправданий или обвинений. Но повлиять на суд я никак не смогу. Улики все на лицо. Преступника мы навряд ли найдём, но доказать невиновность Игаридье я могу. С помощью взятки. Судьи и прокуроры просто так не оправдают преступника, потому что их попросят красивые дамы. Им нужна ценна для такого действия. Вы согласны на взятку суду?