Король Теней

Глава тридцать восьмая

Когда Мак вошел в комнату, которую его отец использовал в качестве кабинета, его первой мыслью было, что троих посетителей с очень большой натяжкой можно было назвать джентльменами хотя бы потому, что ни один из них не встал со своего места при его появлении, как это сделал Рубен. Мака учили, что настоящий джентльмен всегда встает — неважно, кто входит в комнату, мужчина или женщина. Что ж, очевидно, у этих троих были плохие манеры.

— Мистер Джайлс Бакнер, — сказал Рубен, указывая на глыбу, занимавшую место перед его столом. — Мой сын Маккавей, мистер Бакнер.

— Рад знакомству, — ответил мужчина. Его голос звучал так, будто он полоскал горло острыми лезвиями. Он кивнул, но все так же крепко цеплялся за черную кожу кресла и руки не протянул. — И правильнее говорить «джентльмен Джайлс Бакнер».

— Сэр. — Мак кивнул в ответ, но выражение его лица осталось бесстрастным. Он увидел, что двое других мужчин отодвинули свои стулья в углы комнаты, откуда им было удобно наблюдать за происходящим. Кто они? Остальные двое из синдиката «Три Угла»? Нет, решил Мак. Эти люди были крепкими профессиональными телохранителями. У одного были сонные глаза на лунообразном лице, что не сочеталось с его внимательностью. Второй — с крючковатым носом и бритой головой — оглядел Мака с головы до ног, а затем вернулся к своему занятию — чистке ногтей маленьким ножом.

— Красавчик ваш сынишка, — сказал так называемый джентльмен, вставив мятную палочку в уголок своего широкого рта. — Держу пари, у него нет проблем с тем, чтобы залезть под юбку легковерным дамочкам.

Он произносил все это небрежно, не удостаивая Мака взглядом, и говорил только с Рубеном.

— Присаживайся, сынок, — предложил Рубен. Когда Мак занял оставшееся место в правой части комнаты, его отец вернулся на свое место за столом. — Мистер Бакнер пришел к нам с предложением, которое ты должен услышать.

— Что же это за предложение?

Бакнер повернул свою массивную шею и примерно две секунды удерживал взгляд на молодом человеке, прежде чем снова переключить все свое внимание на ДеКея старшего.

— Это очень щедрое предложение, — сказал он натянутым тоном, продолжая держать во рту мятную палочку, — за вашу лошадь.

— У нас много лошадей, — сказал Мак.

Это не заставило «джентльмена» отвести свой пристальный взгляд под тяжелыми веками от Рубена.

— Я хочу Немезиду. Предлагаю за него две тысячи фунтов.

Рубен собрался ответить, но Мак заговорил первым.

— Немезида — более сильная лошадь, чем Паудеркег, а за последнего вы заплатили три тысячи фунтов, ведь так?

Наступила тишина, нарушаемая лишь громким посасыванием мятной палочки.

— Как вы узнали, что я купил Паудеркега? — Он продолжал смотреть на Рубена. — Эта информация еще не была обнародована. Ну?

— Я предполагаю, — исправился Мак, понимая, что переступил черту. — В прошлом году адвокат по имени Фой обратился к нам насчет покупки Немезиды от имени своего влиятельного клиента. Он упомянул, что…

Будь осторожнее на этом пути, — напомнил сам себе Мак.

— … предложение поступило от того самого человека, который купил у Рэндольфа Пэлла Паудеркега и еще нескольких животных. Разве вы — не один из партнеров «Титан Партнершип»?

Квадратное краснощекое лицо с небольшим шрамом от лезвия, пересекавшим угол верхней губы, уродливо улыбнулось.

— Я сам и есть «Титан Партнершип». И Фой больше на меня не работает. У него был слишком длинный язык.

У Мака создалось впечатление, что по комнате только что пронеслась грозовая туча. Он понял, что в фигуре этого человека ему видится нечто очень странное. Бакнер — на самом деле невысокий мужчина, но коренастый, как бульдог, — был одет в бледно-серый костюм и жилет, темно-фиолетовую блузу и ярко-красный галстук, его серая треуголка с малиновой лентой лежала на столе Рубена. Волосы мужчины были светло-каштановыми, коротко постриженными, с седыми прядями на висках. Мак прикинул, что ему около пятидесяти.

Что же такого было в его фигуре?

Затем он уловил это: потертый правый ботинок Бакнера имел увеличенную подошву и каблук не меньше трех дюймов, а его правая рука была заметно короче левой. На самом деле, правая сторона тела Бакнера выглядела… сжатой, как будто рука Бога — или сатаны — сильно толкнула ее внутрь, что сломало кости и сморщило сухожилия. Левое плечо было значительно шире правого, что говорило о том, что у него хороший портной, ведь ему удалось скроить для него отличный костюм по всем меркам. Мак задался вопросом, что это состояние сотворило с Бакнером, и как он превратился в негодяя (которым он, безусловно, был).

— Паудеркег — более сильная лошадь, — сказал негодяй, снова обращаясь к Рубену. — Я имею в виду, в долгосрочной перспективе. — Затем он издал хриплый смешок и подначил: — Да? — Он обратился то ли к Рубену, то ли к двум телохранителям, которые послушно рассмеялись и почти сразу резко замолчали, как по команде.

— Это ваше мнение, сэр, — сказал Рубен. — Но я говорю от имени себя и своего сына: мы не продадим Немезиду за две тысячи фунтов. На самом деле, лошадь не продается.

— О, да ладно вам! Все в этом мире продается! Вопрос только в цене, не так ли? — Бакнер вынул мятную палочку и посмотрел на ее конец, который стал похож на заостренное копье, прежде чем засунуть ее обратно. — Мы люди бизнеса! — сказал он, и его темные глаза вспыхнули, как угли в пламени. — Не оскорбляйте меня, говоря, что то, что я хочу, не продается. Мы все знаем, что это не так! Ладно, три тысячи фунтов. Столько же, сколько я заплатил за Паудеркега!

— Выскажусь за нас обоих, — сказал Мак. — Немезида не продается ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе, ни в следующем…

— Гладко стелет, да? — Бакнер бросил это замечание двум телохранителям, которые не знали, что ответить и остались безмолвными, как сфинксы. — Только послушайте, что говорит этот парень! — Голова снова повернулась, и плоский бесстрастный взгляд скользнул по Маку. В этом взгляде было столько тяжести, что Маку показалось, что у него вот-вот появится дырка между глаз. — О-о-о-о, ты гордишься собой, не так ли?

— Сэр?

— Гордишься собой! Ты же, считай, украл эту лошадь за один шиллинг! Старик мне все рассказал!

— Под «стариком» вы подразумеваете многоуважаемого мистера Реймонда Пэлла?

— Да, его. Итак, мы сидим здесь, обсуждаем деловой вопрос, а вы об выглядите… — Бакнер помедлил и начал снова: — Вы оба выглядите, — сказал он, указывая пальцем на Мака и Рубена, давая понять, что красноречие не является его сильной стороной, — людьми с чертовски высокой прибылью. И вы говорите «не продается»? Вы, что, с ума сошли?

— Три тысячи фунтов на данном этапе — сущие гроши, — ответил Мак. — Вы знаете это не хуже нас. В этом сезоне, если Немезида продолжит побеждать так же часто, как сейчас, у нас будет чистая прибыль в…

— Вы позволяете этому мальцу говорить за вас? — Бакнер перегнулся через стол. — Я думал, что буду вести переговоры с деловым человеком, а не с его тявкающим щенком!

Все ваши уловки, как на ладони, — хотел сказать Мак, но вовремя прикусил язык.

— Послушайте. — Бакнер наклонился к тому, кого считал хозяином дома. — Я разумный человек с чертовски глубоким карманом. Я хочу Немезиду, и я намерен заполучить его. Да, Паудеркег — хорошая лошадь, и в моих руках не только он, но мне этого недостаточно. — Он откинулся на спинку стула, несколько раз моргнул, пососал мятную палочку и продолжил: — Недостаточно, слышите? Мой замысел… моя идея состоит в том, чтобы построить лучшее гоночное предприятие в этой стране. Вы не знаете меня, но, если мне втемяшивается в голову что-то сделать, я всегда рассчитываю воплотить самую грандиозную идею! Я не успокоюсь, пока этого не произойдет. В ближайшее время я, разумеется, найду лошадей, равных Паудеркегу, Немезиде, Черноногому Бобби, Юпитеру и многим другим, кого вы, возможно, захотите назвать. Но Немезиду я хочу сейчас. Такова моя натура, а мужскую натуру нельзя отрицать. — Его лицо смягчилось, насколько это было возможно. Мак чувствовал, что этот человек пытается обуздать свою агрессию. — Вы богатеи. Вы уже добились всего, чего хотели. Только посмотрите на богатство, которое у вас есть! Это поместье, как и многие другие, что я здесь видел — просто верх шика, правда? Ваши сыновья и дочери могут ходить в прекрасные школы и получать все, что дает им этот мир. Что ж, джентльмены, я прошел путь куда труднее. Мое образование заключалось в том, что, если залезть в карман слишком опасного парня, он отрубит тебе пальцы. Моя мать была уличным отбросом, и отец овладел ей, когда она лежала пьяная. Но я достал сам себя из грязи. У меня был выбор: оставаться никем или дотянуться до звезд, и я выбрал второе. Теперь я пытаюсь… стараюсь сделать все возможное для своей семьи, вы же понимаете, что это значит? Что еще может сделать человек, кроме как работать для своих близких?

Мак на мгновение задумался, а затем сказал:

— Мы с отцом понимаем вашу позицию, но я не уверен, что ваша дочь хочет иметь все то же, что имеют «богатеи» вроде нас.

Он мгновенно пожалел о сказанном: как только он произнес эту фразу, у него перехватило дыхание, потому что этого не надо было говорить. Застывшее выражение лица Рубена было дополнительным свидетельством его страхов.

Бакнер продолжал сосать мятную палочку и долго молчал. Наконец, пристально глядя на Рубена, он спокойно спросил:

— Как вы узнали, что у меня есть дочь?

Прежде, чем Мак успел сформулировать ответ, Бакнер резко развернул свое кресло к молодому человеку и откинулся на спинку. Ботинок с высоким каблуком выбил на ковре небольшую татуировку. Лицо Бакнера было непроницаемо-металлическим.

— Вы, — медленно произнес «джентльмен», — расспрашивали обо мне. Кого?

Мысли Мака путались, лицо горело. Он решил ухватиться за любую возможность.

— Я съездил в Саттон несколько дней назад, — солгал он. — Решил взглянуть на поместье и конюшни «Титан Парнтершип». На территории я видел молодую девушку.

Продолжай, — приказал он себе, пока голос и рот не подвели его.

— Я предположил, что она ваша дочь.

— В самом деле? — Снова наступила эта ужасающая пауза. — Откуда вам знать, что она не служанка?

— Она была хорошо одета, — сказал Мак, которому с большим трудом удавалось сохранить невозмутимость. — Я ошибся? — спросил он и продолжил: — Я видел ее только на расстоянии.

Изуродованная шрамом губа приподнялась.

— Тебе надо было постучать в двери. Надо было зайти и выпить… — губа еще больше приподнялась, — чашечку чая.

— Я хотел только посмотреть. Я не собирался беспокоить вас визитом.

Мак приготовился к следующим компрометирующим вопросам. Как ты находишь цвет, в который я покрасил конюшни? Как бы ты назвал этот оттенок? Что думаешь о моем новом саде с этими скульптурами и живой изгородью? Хотя могло не быть ни особого оттенка конюшен, ни скульптур, ни живой изгороди.

Вместо того Бакнер, казалось, немного расслабился и сказал:

— В следующий раз заходи. Я бы хотел, чтобы ты познакомился с нашей Дженнифер, но, если у тебя возникнет хоть малейшее желание залезть к ней под юбку, я отрежу тебе голову и скормлю твои мозги свиньям. — Он издал резкий смешок, от которого едва не задрожали стены, и добавил: — Понятно тебе?