Король Теней

Глава двадцать четвертая

Ясным утром следующего дня сын Черного Ворона обнаружил свои начищенные до блеска ботинки на полу возле двери. Ночной горшок тоже сверкал чистотой.

Адам умылся в тазу с водой и мылом, пахнущим лаймом, оправил одежду и изучил свое изможденное вытянутое лицо в овальном зеркале. Вид у него был потрепанный, но с этим он ничего поделать не мог. Убедившись, что комната больше не кружится перед глазами, он собрался с силами и решил выйти и разобраться что к чему. Он понимал: что бы здесь ни происходило прошлой ночью, больше ему все равно некуда податься. Он вспомнил, что ему сказали в Лидсе: простите, молодой человек, но семья Портресс переехала. Нет, я понятия не имею, куда, но мы с женой въехали первого июля. Дом пустовал, кажется, с конца мая.

Адам обнаружил Гэвина Флея, одетого в красный шелковый халат, за завтраком из яиц с беконом. Он сидел за маленьким круглым столиком в комнате со стеклянной стеной, из которой открывался прекрасный вид на ухоженный сад. На деревьях и кустарниках сидели певчие птицы, в центре сада был небольшой прудик с кувшинками, а вся территория была окружена аккуратной стеной из коричневых и белых камней.

— А, вот и вы, молодой человек! — Флей отложил салфетку и встал, сердечно улыбнувшись Адаму, как новообретенному брату. — Давайте позавтракаем! Кеннет! — крикнул он в сторону другого открытого дверного проема. Вошел лысый слуга, которого Адам видел вчера ночью. — Еще одну тарелку! Что вы будете, сэр?

— Эм… не думаю, что я голоден.

— Вздор! С утра нужно что-нибудь съесть. Хорошо… давайте начнем с томатного сока с некоторыми… добавками. Вас это устроит?

— С добавками, сэр?

— Не волнуйтесь, никакого бренди. Полагаю, вчера вы нашли его слишком крепким? — Он усмехнулся. — Это мой особый рецепт для облегчения… как бы лучше выразиться? Недомогания на следующее утро. Все мои друзья советуют мне его продавать. Коричневый сахар, горчичный и чесночный порошок, немного черного перца. Поверьте, у этого снадобья поистине чудодейственный эффект, а Кеннет большой специалист в его приготовлении. Проходите же, юный сэр, присаживайтесь.

Адам сел напротив Флея, а Кеннет послушно удалился, чтобы приготовить напиток.

— Меня зовут Адам Блэк, — решил наконец представиться сын Черного Ворона.

— Мне больше нравится Доминус. — Флей снова сел и принялся за еду, похрустывая беконом. — Видите ли, я любитель драмы. А ваше выступление в этом шоу было достаточно драматичным, чтобы привлечь мой интерес. Именно поэтому мы с вами сейчас разговариваем. — Он отпил немного белого вина из бокала, стоявшего справа от него. Взгляд обратился к саду. — Это будет чудесный день, — возвестил он. — Чуть позже я должен показать вам окрестности и дать вам насладиться местными достопримечательностями.

Он больше ничего не говорил, пока Кеннет не принес стакан сока на серебряном подносе. Адам сделал глоток и нашел напиток острым, но довольно вкусным и осушил стакан наполовину.

— Я так понимаю, — снова заговорил Флей, не сочтя нужным оторвать взгляд от сада, — прошлой ночью вы вышли прогуляться. Точнее, сегодня утром, потому что время было далеко за полночь.

— Я… слышал… кажется, я слышал, как женщина кричала от боли.

— От боли? Правда? — Серые глаза Флея наконец обратились к нему. Он улыбнулся, но одними губами, глаза оставались серьезными. — Хм, — задумчиво протянул он, но продолжать свою мысль не стал. В тишине он доел последний кусочек бекона, а Адам допил свой сок и поставил стакан на стол.

Тишина продлилась еще несколько секунд.

— Прекрасный день, — наконец сказал Флей, откинувшись на фиолетовую подушку своего кресла. — Итак, я хочу знать о вас все. Вообще все! Всю вашу жизнь до того момента, как вы присоединились к этому шоу… как вы там оказались, почему решили принять мое приглашение? Всё. Для меня очень важно, чтобы вы были искренны со мной и ничего не упускали. Поверьте мне, я хорошо разбираюсь в правде и лжи. С другой стороны, с чего бы вам хотеть что-то скрывать от меня? Вы ведь в полной безопасности в стенах этого дома. И в этом городе. Так что давайте-ка послушаем историю Адама Блэка, который так искусно носит маску Доминуса.

Флей замер в ожидании.

Адам не знал, почему, но он сомневался, что этот человек станет передавать его в руки закона за совершенное в Колквите преступление. Напротив, Адам думал, что этот рассказ даже позабавит его, поэтому он откашлялся, сориентировался по компасу своей жизни, который привел его к этому самому моменту, и рассказал все, не упустив ни йоты правды.

Когда рассказ был закончен, Флей сложил руки домиком и кивнул. На протяжении всей истории его лицо оставалось бесстрастным.

— Сын викария, — тихо пробормотал он. — Как интересно.

— Я надеюсь когда-нибудь снова увидеть свою мать, — сказал Адам. — Скоро… однажды.

— Я уверен, вы с ней встретитесь. Полагаю, вы обеспокоены — и это совершенно справедливо — реакцией вашего отца на предательство вашей матери?

— Да, сэр. Я этим обеспокоен.

— Но вы ничего не можете с этим сделать, не так ли? Это было достаточно давно. Несомненно, месть уже свершилась.

— Месть, сэр?

— Разумеется. Такой человек, как ваш отец, — Черный Ворон, как вы метко выразились, — наверняка стал бы мстить. А его женщина предала его. — Тонкая улыбка скользнула по губам Флея и тут же исчезла. — Хотя виновником предательства был он сам. Но наверняка, он счел это сущей несправедливостью и отомстил, как отомстил бы его Бог. Впрочем… в этом нет ничего удивительного.

— Сэр?

— Никто, — со знанием протянул Флей, — не питает ненависть так сильно, как христианин. О, смотрите! Видите красную птицу там, на дереве? — Он некоторое время наблюдал за птицей с малиновым окрасом, пока она не улетела. — Конечно, — продолжил он, его томный взгляд вернулся к Адаму, — вы поняли это и без меня. Ведь вы молодой человек выдающегося ума. Вы умнее и чувствительнее, чем многие ваши ровесники, не так ли?

Адам колебался, но чувствовал, что должен задать еще один вопрос. Когда он произносил эти слова, они обожгли его, как вчерашний бренди:

— А разве вы… не христианин?

— Я не ненавижу, как христианин, — был ответ. — Я не применяю законы репрессий и мести к другим людям. Не пытаюсь втоптать в землю тех, кто не согласен с моими позициями и мнением. Я верю, что, если проследить исторический путь христианства, можно увидеть одну кровавую бойню за другой. А все ради чего? Ради устранения путаницы в убеждениях. Ваш отец твердо придерживался своего убеждения, оно управляло им и разрушало его жизнь, учитывая то, что вы мне рассказали. Разве его Бог не являлся священным мстителем, разгневанным на свое собственное творение? Или же Он был любящим отцом, который послал Своего единородного Сына умирать за наши грехи? Мы можем пойти в нашей путанице дальше и спросить, почему это был единственный сын? Если бы Господь был таким всемогущим, он мог бы породить целую армию… целый континент… целый мир сыновей. Давайте не будем идти по этой опасной дорожке. — Флей поднял бокал, поднес его ко рту и выпил. — Итак, — откашлявшись, сказал он, отставив бокал в сторону, — я ответил на ваш вопрос?

Адам никогда прежде не слышал подобного признания, и для него это прозвучало шокирующе. Но… не в том смысле, в котором это шокировало бы Черного Ворона. Нет, Адам посчитал это признание очень интересным, потому что оно открывало ему некоторые причины гнева его отца на мир, семью и самого себя. Его отец, проще говоря, был пленником собственного замешательства, вечно разбивающегося о железные прутья обстоятельств. Возможно, еще одной причиной гнева была стена, которую выстраивала церковь, не желая разделять его убеждения.

Адам оторопел от собственных мыслей. Ведь за такие размышления в былые времена могли забить камнями до смерти.

— Значит, — сглотнув, продолжил расспрашивать он, — вы не верите в Бога?

Флей провел указательным пальцем по ободку бокала.

— Вы неправильно меня поняли, — спокойно сказал он. — Я религиозный человек. Возможно, один из самых истово верующих в мире.

— Но, сэр… я думал…

Флей прижал указательный палец к губам и заставил мальчика замолчать.

— Вам не кажется, что такое прекрасное утро не подходит для столь серьезного разговора? И кстати, утро скоро закончится, потому что часы показывают одиннадцать пятьдесят восемь. А у меня есть планы на день. Я распоряжусь, чтобы мне подали экипаж и кучера, и мы отправимся в мастерскую моего портного, где вы выберете себе по крайней мере два костюма по своему вкусу. А также новую пару сапог, потому что ваши ботинки сильно изношены. Я бы посоветовал вам что-нибудь экзотическое из кожи. Я продаю кожу своему сапожнику, поэтому, будьте уверены, у него замечательный ассортимент. Как, по-вашему, это будет хороший день?

— Да, сэр, и я очень ценю это. Но скажите мне… почему вы столько делаете для меня и почему вообще пригласили меня сюда?

— Ах! — Флей еще мгновение изучал происходящее в своем саду, прежде чем ответить. — Я устраиваю званый вечер в пятницу. Я бы сказал, здесь будет человек двадцать или больше. Все они довольно богаты, влиятельны и модны. Вращаются на своих собственных орбитах. Я хочу, чтобы вы с ними познакомились. Понимаете?

— Полагаю, что да. Вы хотите, чтобы я надел новый костюм и произвел какое-то впечатление на ваших гостей?

Зачем? — Это был следующий вопрос Адама, но он не спешил задавать его, решив, что поймет замысел Флея по ходу разговора. К тому же все это звучало захватывающе.

— Я хочу, чтобы вы, — сказал Флей, слегка наклонившись вперед, чтобы придать своим словам дополнительный вес, — надели пурпурную мантию, которая, по словам Лилиан, лежит в вашей сумке. Мне нужно, чтобы вы познакомились с моими гостями как Доминус.

— Как… Доминус? Но почему…

— В этом и состоит ваша ценность для меня. Но хватит вопросов. Извините меня, мне нужно одеться, а потом мы с вами выйдем и прогуляемся. — Флей встал. Он был довольно высок, и все же не превосходил ростом мальчика, сидевшего напротив него. — Наслаждайтесь видом, — сказал он и откланялся.

Адам понял, что не получит объяснений по поводу ночных криков. Возможно, лучше было и вовсе не поднимать этот вопрос? Нужно было также принимать во внимание странное поведение леди Эмбер. Быть может, это она кричала там, внизу?

Не стоило зацикливаться на этом. Адам понимал, что останется здесь в обозримом будущем, поскольку в его сумке с деньгами осталось всего несколько шиллингов.

Итогом дня стали три костюма отличного качества, заказанные у портного Томаса Эрлза, новая пара ботинок из страусиной кожи от сапожника Исайи Курца и две новые треуголки — одна черная, другая темно-бордовая с золотой лентой.

Во время прогулки Адам шел на два шага позади Флея, который двигался с поразительной скоростью, выпуская дым из своей трубки, которая была не только размером с кулак, но и выполненной в форме сжатого кулака с крючковатыми ногтями.

Флей приказал своему кучеру — неуклюжему джентльмену по имени Хаммерс — повозить их по разным районам Лондона, чтобы показать мальчику как можно больше. Они попытались вместить максимальное количество районов в оставшуюся часть угасающего дня. Однако им удалось лишь немного охватить этого закопченного каменного колосса, прежде чем солнце начало садиться и на работу вышли фонарщики. Наблюдая за ними, Адам поразился: то, как освещался город ночью, было неслыханным для любой деревни. Жизнь в городе не ограничивалась световым днем. Маленькие городки засыпали с наступлением темноты, когда закрывалась последняя таверна. Иногда дополнительные приказы по отходу ко сну отдавал местный викарий. Здесь же… ничто не могло остановить жизнь и замедлить пульс Лондона.