Пылающий символ. Том 2

Елена перечитала «Иудейскую войну» Иосифа Флавия и, если раньше ее интересовали интриги, теперь она определяла объемы награбленного Титом Флавием в Иерусалимском храме. В процессе работы она поняла, что Аврелиан ищет остаток иудейской казны, вывезенной Титом в Рим и спрятанной где-то во дворце.

Старый дворец сгорел после того, как Тит унаследовал его от отца. В этой связи Елене пришла мысль: а что, если пожар был нужен для того, чтобы спрятать сокровища?

Она развернула на столе план дворца Домициана и задумалась, куда бы сама поместила тайное хранилище. Елена прокручивала свиток с чертежами, надеясь обнаружить подсказку.

«Надо посмотреть план фундамента засыпанного дворца Нерона».

Отыскав свиток с чертежами, она наложила планы один на другой и в этот момент заметила, что смотритель стоит в дверях и внимательно за ней наблюдает.

– Почтенная матрона, вам помочь? – он задал свой обычный вопрос.

– Спасибо, Дориус. Я не нуждаюсь в помощи.

Дни шли за днями, Елена подолгу просиживала над чертежами и знала их наизусть. Они крутились у нее в голове, когда она играла с сыном, когда разговаривала с мужем, когда спала.

Но то, что случилось впоследствии, было похоже на чудо: место для тайника ей приснилось.

Утром Елена попросила Констанция:

– Помоги мне побывать во двореце Домициана.

– Попрошу кого-нибудь из ребят, кто дежурит там завтра. За тобой придут в библиотеку и покажут покои императора, пока его нет во дворце.

– А сам ты не сможешь?

– Завтра мы с Модестом идем уговаривать очередного сенатора голосовать за увеличение расходов на развитие конницы.

Назавтра, как и обещал Констанций, за Еленой зашел огромный преторианец, и они отправились во дворец Домициана. Легионер соизмерял свои шаги с шагами Елены, но иногда забывался, и ей приходилось за ним бежать.

Во дворце Елена решила, что так ничего не разглядеть, и сказала верзиле:

– Ты стой на месте, а я буду ходить и любоваться этой красотой. Потом идем дальше.

Дело пошло на лад. В конце концов Елена привела провожатого к императорским покоям. Преторианец уселся в вестибюле, а Елена отыскала нужный переход, откуда ее не было видно, и осмелела.

Она разыскала участок мраморной стены и стала давить на края плит выше головы, однако ни одна из них не поддалась. Елена спустилась на ряд ниже, но и там не добилась успеха. Тогда она присела на корточки. В какой-то момент стена дрогнула, и узкая, похожая на дверь, часть стены стала медленно поворачиваться. В открывшемся пространстве Елена увидела идущую вниз лестницу.

В эту минуту ее окликнул преторианец.

– Ты почему так долго?!

– Уже иду! – крикнула Елена, а сама в это время искала возможность установить дверь на место. В конце концов та поддалась.

Вернувшись вечером домой, Констанций поинтересовался:

– Удовлетворила свое любопытство?

– О да! Дворец великолепен! – восхитилась Елена.

– Как продвигается работа в библиотеке?

– Она закончена, и я готова пойти на доклад к Аврелиану.

Зная способности жены, Констанций ничуть не удивился, пообещал записать ее на прием, но посоветовал сделать письменный доклад.

Елена послушалась мужа и написала отчет, в котором умолчала лишь о найденном тайнике – об этом она решила сообщить императору лично.

Закончив отчет, Елена отправилась в зал, где Дориус укладывал свитки в шкаф.

– Почтенная матрона преуспела в своих изысканиях? – с улыбкой спросил смотритель.

– Сделала все, что приказал император. Теперь прощай!

По дороге домой у нее появилась мысль, что Дориус о чем-то догадывается, но она отбросила ее, предпочитая не усложнять ситуацию.

Вернувшись в притихший каструм, Елена удивилась безлюдным улицами и тут же бросилась в штаб к Констанцию.

– Что случилось?!

– Император поднял преторий по тревоге. Голубиная почта доставила новость: в Лугдуне[35] восстание, галлы опять бунтуют. Он сегодня же выступает в Галлию.

– Ты сопровождаешь Аврелиана?

– Мы едем в Никомедию[36] сражаться с квесторами. Там производят доспехи, а рядом, в Каппадокии, есть хорошие кони. Модесту Юстусу дали деньги на конницу. По дороге проведаем родителей и навестим твоего отца.

– А как же мой доклад Аврелиану? – растерянно осведомилась Елена. – Мне нужно к императору!

– Доклад подождет, – успокоил ее Констанций. – К ноябрю я должен сформировать две алы по тысяче катафрактов, чтобы пойти войной на парфян. До этого времени в Никомедию с армией вернется Аврелиан. Он быстро справится с бунтовщиками. Вот тогда и доложишь ему о своих секретах.

Однако рассказать императору про тайник Елене не довелось. В ноябре во Фракии, не дожив до шестого года правления, Аврелиан был убит заговорщиками.

Принеся эту весть, Констанций неподвижно сидел, закрыв руками лицо. Елена молчала, не зная, что сказать и как соразмерить величину постигшей их беды.

– Какого человека погубили! – Констанций сморщился, как будто от боли. – Теперь опять последует череда ничтожнейших императоров. На парфян никто не пойдет, на Рейне поднимутся вестготы. – Он схватился за голову. – И как я буду платить своим катафрактам?! Казна пуста, впору идти к ростовщикам.

– К ростовщикам обращаться нельзя, это гибельный путь, – сказала Елена. – У нас есть сбережения. Ты можешь заплатить своим солдатам из них.

– Хорошее предложение. Тебе не жаль своих денег?

– Я не хочу, чтобы сюда, в Никомедию, пришли остготы, меоты[37] или парфяне!

Малыш Константин обнял материнские колени:

– Мы с отцом тебя защитим!

Она подхватила ребенка на руки и расцеловала.

– С такими защитниками мне ничего не страшно!

Весной племена остготов и меотов хлынули на восток по направлению к Сирии. Остановить и разбить их удалось лишь в Киликии. Между тем очередные римские правители делили между собой власть.

Империю сотрясали восстания, пока не объявился новый император Проб, соратник Аврелиана. Он отстаивал западные рубежи империи. Констанций со своими катафрактами воевал под его командованием, отражая непрерывные атаки вестготов на Рейне и Данубии.

Это были трудные годы для семьи, разделенной войной. Но судьба их вскоре вознаградила. На четвертом году правления Проба шестнадцатилетний контракт Констанция на службу в претории закончился, и его назначили президом Далмации.

Констанциусу Флавиусу Валериусу[38] в ту пору исполнился тридцать один год.