Корабли и сражения

ГЛАВА I ПЛАВУЧИЕ КРЕПОСТИ

Шел первый месяц Крымской войны...

На рассвете 5 ноября 1853 года русский пароходофрегат «Владимир», которым командовал капитан-лейтенант Г. Бутаков, обнаружил в море у Анатолийского побережья дым парохода. Находившийся на борту «Владимира» вице-адмирал В. Корнилов — начальник штаба Черноморского флота — считал, что это дым одного из русских пароходов. Но, уступая настояниям Бутакова, Корнилов согласился на сближение с неизвестным судном для его опознания.

В 8.45 Бутаков заметил, что нагоняемый пароход, резко переменив курс, стал уходить на восток. И «Владимир» устремился в погоню. Через час расстояние между пароходами сократилось до дальности пушечного выстрела, и «Владимир» пустил первое предупредительное ядро перед носом неприятельского корабля — турецко-египетского вооруженного парохода «Перваз-Бахри». Поскольку тот не остановился и не спустил флага, русский пароходофрегат дал второй выстрел. В ответ с «Перваз-Бахри» тоже засверкали выстрелы. Третье ядро «Владимира» сбило с вражеского корабля флагшток вместе с флагом, на гафеле «Перваз-Бахри» тут же взвился новый флаг, а орудия его правого борта дали залп по русскому пароходофрегату, к счастью, с большим перелетом...

«Увидев, что противник мой не имеет кормовой и носовой обороны, — писал позднее Бутаков, — я направил два 68-фунтовых орудия по направлению своего бушприта и стал держать ему в кильватер, уклоняясь понемногу в одну и другую сторону, чтобы удобнее было наводить одну и другую по очереди. Когда же он, чтобы иметь возможность навести свои бортовые орудия, старался принять направление поперек моего курса, я уклонялся в ту же сторону и громил его пятью орудиями своего борта».

К 11 часам по всему борту «Перваз-Бахри» были видны пробоины, все шлюпки сбиты и их обломки проплыли мимо «Владимира», рангоут был изодран в клочья, а дымовая труба пробита насквозь во многих местах. Но сопротивление врага не было сломлено, и командир «Перваз-Бахри» по-прежнему стоял на площадке, отдавая приказания.

— Однако же, скоро ли мы с ним покончим? — с раздражением спросил Корнилов у Бутакова.

— Угодно сейчас? — улыбнулся тот.

— Разумеется, угодно.

— Полный вперед! — приказал Бутаков. — Картечь!

Как только картечные пули защелкали по бортам и надстройкам «Перваз-Бахри», его командир также приказал отвечать картечью. Под площадкой у самых ног Бутакова упал пораженный картечью горнист. Застонал тяжело раненный комендор левой карронады и один из артиллеристов кормового бомбического орудия. Как подкошенный рухнул замертво адъютант Корнилова лейтенант Железнов: турецкая картечь пробила трубу, пролетела между Бутаковым и Корниловым и попала ему в грудь.

Сражение «Владимира» и «Перваз-Бахри»

Но огонь русских пушек был не менее губительным. В 12 часов с «Владимира» увидели, как упал тяжело раненный капитан турецкого парохода, как с трудом он стал подниматься на ноги. Но в этот момент новое ядро снесло за борт всю площадку, на которой он находился. С этого момента сопротивление противника резко ослабло, и «Владимир» стремился на максимальное сближение с упорно уходящим на юг, к берегам Турции, «Перваз-Бахри»...

«В 13.45 мы были уже от него на расстоянии не более кабельтова, — писал в своем рапорте Корнилов, — и действовали несколько минут носовыми орудиями — все наши ядра ложились в корпус парохода, — потом, положив вдруг лево, легли в параллель ему на пистолетный выстрел и сделали залп, причем он спустил флаг и остановил машину, а мы пробили дробь. Лейтенант Ильинский был немедленно послан на шестерке с комплектом вооруженных гребцов, чтобы завладеть призом и поднять русский флаг».

За победу в первом морском сражении Крымской войны Бутакова произвели сразу в капитаны 2 ранга и наградили орденом Георгия 4-й степени. Отремонтированный «Перваз-Бахри» был включен в состав русского флота под новым названием «Корнилов». Но самым важным результатом боя по праву считался бесценный боевой опыт, о котором Корнилов писал своему брату на следующий день после сражения с борта «Владимира»:

«Имею теперь полное понятие о сражении пароходов между собою, об особой тактике, которую они должны наблюдать, и о несовершенствах вооружения собственных наших пароходов...»

В чем же состоял опыт первого в истории боя двух паровых кораблей?

«Посланные овладеть призом, — писал о бое Бутаков, — нашли на нем страшную картину разрушения и гибели: обломки штурвалов, компасов, люков, перебитые снасти, перемешанные с оружием, трупами, ранеными, кровью, каменным углем... Ни одной переборки, которая была бы цела. Бока, кожухи, будки избитые. Паровая и дымовая трубы как решето!»

Картина этих разрушений, произведенных артиллерийским огнем, не только поражала, но и заставляла задуматься о том, как защитить свой собственный корабль и своих матросов от убийственного огня вражеских ядер. Прошло всего тринадцать дней, и артиллерия еще более убедительно доказала действенность своего огня. 18 ноября 1853 года за шесть часов боя русская эскадра под командованием адмирала П. С. Нахимова уничтожила в Синопе турецкий флот, не потеряв ни одного своего корабля. Здесь впервые были опробованы в бою бомбические пушки, стрелявшие бомбами — пустотелыми снарядами, начиняемыми порохом. От разрывов этих снарядов мгновенно вспыхивали паруса, горели деревянные борта и палубы, взрывались пороховые погреба. Вот почему в конце боя от турецких кораблей на поверхности бухты остались лишь догоравшие днища, приткнувшиеся к берегу. Синопское сражение показало всему миру, что время деревянных кораблей кончилось, что для защиты от ядер и бомб нужна броня...