Август и великая империя

Восстание лигуров

Обе оды имели громадный успех. Даже критики, выказывавшие восстание такую суровость по отношению к метрике и лирике Горация, объявили себя побежденными.[35] Впервые одинокий писатель был голосом всей Италии. К несчастью, также в первый раз, он, обычно столь остроумный и проницательный, написал много глупостей. Август должно быть, улыбался, читая в последних строфах оды к Тиберию, что Галлия не боится смерти и что гордые сикамбры положили оружие в удивлении перед Августом. Обе оды были прекрасны, но показывали, что Гораций ничего не понимал в событиях, происходивших по ту сторону Альп, а публика понимала это еще менее.

Действительно, в то время, как реты и винделики только что были покорены, а Гораций в своих стихах так легко заставлял пасть на колени все народы перед Августом и величием Рима, лигуры приморских Альп подняли восстание [36] и увлекли за собой часть подданных Коттия.[37] Это было началом новой войны, которая, не будучи опасной, была трудной и дорогостоящей, главным образом, /вследствие отсутствия дорог. Войска, чтобы напасть на восставших в их глубоких долинах, должны были двинуться по старой дороге, которая из Дертоны (совр. Tortona), через Aquae Statiellae (совр. Aquae) шла через горы до современного Вадо и, проходя после Вадо по морскому берегу, доходила до Нарбонской Галлии. В 43 г. Антоний прошел по этой плохой дороге с остатками армии, разбитой под стенами Мутины; но времена очень изменились, и солдаты были уже другие. Нельзя было более посылать легионы с их тяжелым багажом по таким плохим дорогам.[38] Таким образом, этой обширной империи, неизмеримое могущество которой прославлял Гораций, было очень трудно, вследствие недостатка дорог, подавить мятеж варварских племен, разразившийся на самых границах Италии. Август был принужден просить у сената необходимых средств для исправления дороги и заняться этой работой.