Савроматы. Ранняя история и культура сарматов

§ 2. Отношения со Скифией и скифский торговый путь в землю савроматов

Близкое сходство скифской степной и савроматской культур определялось главным образом родством их происхождения, нашедшим свое легендарное отражение в рассказе Геродота о происхождении савроматов и близости скифского и савроматского языков. Эти культуры сложились, одна — в Северном Причерноморье, другая — в степях Поволжья и в Приуралье, к концу VII в. до н. э. в очень сходных условиях экономического и социального развития и быта их носителей. Те и другие унаследовали от племен срубной и андроновской культур некоторые черты погребального обряда, сходные типы керамики, бронзовых двухлопастных и костяных трехгранных наконечников стрел, трехдырчатые костяные псалии и пр. Другие общие черты культуры, которые нельзя объяснить родством с племенами степной бронзы, могли быть принесены из азиатских областей Евразии уже в начале железного века. Весь комплекс вооружения, конского убора и предметов звериного Филя в скифское архаическое время был почти одинаков у скифов и савроматов (особенно это касается западных поволжских савроматских племен), ибо он складывался под влиянием одних и тех же, хотя и не установленных до сих пор твердо источников. Путь формирования этой археологической триады, вероятно, был сложным, а ее распространение по всей Евразии — чрезвычайно быстрым и потому неуловимым по археологическим данным.

Скифы как вполне сложившиеся племена, судя по письменным источникам, выступают только с VIII в. до н. э. В это время они уже были в Северном Причерноморье, где вступили в борьбу с киммерийцами. Приблизительно в то же время, когда в Поволжье появляются переходные погребения с чертами обряда, свойственными и ранним скифам и ранним савроматам, из общего североиранского массива племен выделяется западная савроматская группа, вероятно, в результате борьбы с причерноморскими скифами. Об этой борьбе говорит геродотова легенда о происхождении савроматов. Окончательная стабилизация савроматской конфедерация племен за Танаисом произошла только в VI в. до н. э., когда полностью сложилась их культура, близкая, но далеко не тождественная скифской, когда четко выявился их своеобразный погребальный ритуал, также отличающийся от скифского. Это касается и самаро-уральской группы савроматов.

Среди древних народов Евразии, говоривших на «скифском», т. е. североиранском, языке, скифы и савроматы выступают на юге Восточной Европы как два разделившихся родных брата со своими собственными именами.

Достоверная история савроматов, живших за Танаисом, начинается с мирных, союзнических, отношений между ними и скифами. Накануне похода Дария, т. е. в VI в. до н. э., скифы и савроматы вступили в тесные экономические отношения. Уже тогда скифы проложили сухопутный торговый путь на восток через земли савроматов в далекую страну плешивых (аргиппеев), ибо во время войны с Дарием (514 г. до н. э.), как справедливо отметил Б.Н. Граков[1178], союз со скифами заключили те племена, по территории которых проходил этот торговый путь, а именно: будины, гелоны и савроматы. Этот путь шел от Ольвии на северо-восток через скифские, будинские и савроматские земли. О нем был информирован Геродот от ольвийских греков и самих скифов. Эту торговлю вели скифы «при помощи семи переводчиков на семи языках» (Геродот, IV, 24). Участвовали ли в торговле греческие купцы, нам не известно. Основной целью скифских купцов, вероятно, было получение меди, золота и пушнины в далеких странах — восточных областях савроматов где-то на Урале и даже за пределами савроматской земли, в Казахстане. Попутно они могли обменивать предметы ольвийского и собственного производства у гелонов, будинов и савроматов. Подробное описание этого пути и убедительное археологическое доказательство торговли скифов с савроматами дал Б.Н. Граков[1179].

В этой торговле савроматы предпочитали товары скифского производства, изготовленные в Ольвии или в других производственных центрах Скифии. Они больше всего отвечали вкусам и потребностям богатых номадов Поволжья и Приуралья. К ним, прежде всего, надо отнести так называемые ольвийские зеркала в скифском зверином стиле. Все находки таких зеркал перечислены в работе Б.Н. Гракова и отмечены мною в разделе о зеркалах. Они относятся ко второй половине VI или к рубежу VI и V вв. до н. э. Сюда, может быть, следует также присоединить архаические зеркала с валиком и центральной ручкой (рис. 51, 1а). В Скифии подобных зеркал известно значительно больше.

Вероятно, из Скифии в северные районы савроматов попадали некоторые образцы костяных и бронзовых зооморфных псалиев. К ним относятся пара бронзовых и костяной псалии (рис. 77, 1, 2).

Перечисленные вещи архаического скифского типа, лишенные самобытных савроматских черт, происходят главным образом из северных окраин земель поволжских и заволжских савроматов. Это не случайно. По-видимому, в VI в. до н. э. здесь проходил основной торговый путь скифов. Из Ольвии он шел в лесостепные области Скифии через Средний Дон, т. е. по землям будинов, которые были северо-западными соседями савроматов. Вещи скифского типа известны в лесостепи между Доном и Волгой, в пределах нынешних Пензенской и Саратовской областей, где жили племена городецкой культуры. Отсюда происходят скифские акинаки VI–IV вв. до н. э., железный наконечник копья, бронзовые наконечники стрел, бронзовые и железные удила, котлы, трехдырчатый костяной псалий и пр.[1180] Вполне вероятно, что часть этих вещей была перенята от скифов, ходивших в земли савроматов и далее на восток. Скифы могли переправляться через Волгу где-то в районе Саратова и вдоль заволжских рек попадали на Бузулук и далее на Урал. Именно на этом схематично отмеченном маршруте обнаружены скифские псалии и скифо-ольвийские зеркала: псалий из Ртищева и зеркала из сел Хмелевка и Суслы, ручка зеркала из кургана Елга на р. Бузулук, псалий из-под Бугуруслана, наконец, зеркало в кургане Биш-Оба под Орском (рис. 82).

Надо думать, что скифы сообщались с савроматами не только по этому основному торговому пути. Зона прямого контакта с савроматами была значительно шире, ибо кочевья царских скифов где-то на Дону или Северском Донце соприкасались с кочевьями савроматов.

Скифо-ольвийские зеркала, найденные в с. Улан-Эрге (Красное) (рис. 72, 12, 13), т. е. в нынешних калмыцких степях, вряд ли попали сюда по описанному выше пути. Кроме этих зеркал, я склонен считать импортными вещами также золотую бляшку в виде головки грифона из кургана у с. Ивановка (рис. 77, 3) и бронзовые бляхи с изображением барсов из элистинской группы «Три брата» (рис. 5, 2б). Они выполнены в скифском, понтийском и прикубанском, зверином стиле VI–V вв. до н. э. Поэтому не исключена возможность, что зеркала и бляхи были приобретены савроматами в результате контакта со скифами на Нижнем Дону или с племенами Северного Кавказа и меотами Прикубанья.

Остается неясным, торговали ли скифы или греки эллинскими колониальными товарами в VI–V вв. до н. э. Это могли быть бусы, но их до конца IV в. до н. э. очень мало в известных савроматских могилах Поволжья. Бусы из погребений Южного Приуралья в большинстве, как я уже писал, вряд ли северочерноморского происхождения. В погребениях Поволжья совсем нет греческой посуды (расписных сосудов или амфор), которая была бы древнее III в. до н. э. Сообщение Ф. Баллода о находках на Водянском городище близ с. Дубовка вместе с ольвийскими и пантикапейскими монетами античных расписных ваз и терракот[1181] нельзя признать вполне достоверным, так как эти вещи не сохранились, и никто из специалистов их не видел. Отсюда, действительно, происходит медная ольвийская монета с головой грифона (определена А.Н. Зографом), но она точно не датируется, а найденные здесь же свинцовые пломбы с греческими надписями, по определению В.В. Латышева[1182], относятся к V в. н. э. Вероятно, в первые века нашей эры у с. Дубовка существовали поселения, даже, может быть, торговая фактория, и переправа через Волгу, которая связывала заволжские степи с Доном, близко подходящим к Волге именно в этом районе. Ранее могли здесь переправляться скифы и савроматы, входя в прямое общение друг с другом (рис. 82).

Сами греки вряд ли вступали в непосредственные сношения с савроматами до тех пор, пока боспорские правители не вывели свою колонию в устье Танаиса. В исторической литературе, правда, существует мнение об участии греков в скифской торговле с восточными странами[1183]. Но оно основано лишь на сообщениях о том, что греческий поэт VII в. до н. э. Алкман уже знал далеких исседонов (эсседонов) (фр. 136А, см. Стефан Византийский, Описание племен), к которым в VI в. до н. э. якобы проникал Аристей (Аристей, Аримаспея, фр. 2–4; Геродот, IV, 13–16). Однако информаторами о далеких восточных народах, скорее всего, были скифы, ходившие к исседонам. Об этом ясно говорит Геродот: рассказ об аримаспах и стерегущих золото грифонах со слов исседонов передают скифы, «а от скифов знаем и мы» (IV, 27).

Б.Н. Граков предполагает, что скифский сухопутный торговый путь просуществовал до IV в. до н. э.[1184], после которого союзнические отношения между скифами и савроматами прекратились. Изменение этих отношений объясняется нарастанием военной активности савроматов на своей западной границе. Уже не позднее конца V в. до н. э. савроматы заняли скифские земли к западу от Дона. В IV в. до н. э. при скифском царе Атее северные берега Азовского моря, вероятно, были уже прочно закреплены за савроматами. Скифам пришлось мириться с таким положением, ибо Атей был занят объединением скифских земель и войной с Филиппом Македонским, а савроматы еще не казались тогда скифам грозным противником. Археологически наиболее ранние савроматские погребальные памятники послегеродотовой эпохи в Приазовье еще не выделены. Может быть, их следует искать, как предполагает Б.Н. Граков[1185], среди известных здесь простых могильных ям с плоским деревянным перекрытием и широтной ориентировкой. Эта гипотеза получит бесспорные доказательства, если в дальнейшем будут обнаружены могилы с расчлененными тушами баранов — наиболее характерным признаком савроматских погребений.

Вероятно, отдельные представители савроматских родов жили среди скифов, о чем говорят редкие находки погребений с расчлененными тушами баранов в степном Приднепровье, а также две женские могилы с оружием в Никопольском могильнике. Б.Н. Граков дает правдоподобное толкование этим памятникам, объясняя их появление здесь браками скифов с савроматскими женщинами[1186].

Общение со скифами, как мирного, так и военного характера, не могло не оказать определенного влияния на развитие материальной культуры савроматов. Это касается, в частности, и звериного стиля, особенно поволжской группы савроматов. В работе о савроматском вооружении[1187] я уже писал о некоторых типах бронзовых наконечников стрел, которые могли быть заимствованы савроматами только из Скифии.

Скифского же происхождения некоторые модели мечей, как, например, мечи с когтевидными и плоскими овальными навершиями, распространившиеся в IV в. до н. э. вплоть до Оренбургских степей. Отличия в деталях от скифских мечей говорят о том, что савроматы подвергли скифские модели соответствующей переработке. Появление на Урале, под Оренбургом, в конце IV в. до н. э. зеркала с длинной плоской рукояткой в овальным навершием (рис. 41, 3к) произошло также не без влияния скифской модели, характерной для скифских царских курганов и погребений дельты Дона. Эти скифские влияния на развитие оружия и некоторых предметов туалета вызваны, прежде всего, непосредственным общением со скифами в Приазовье, а также совместным проживанием савроматов, меотов и скифов в дельте Дона.