Унесенные ветром. Том 1 - английский и русский параллельные тексты

Именно теперь, когда ей нужно напрячь все силы, этот палец взял да нагноился!

Those fools would never catch the sow.

Разве эти идиоты сумеют когда-нибудь поймать свинью!

It had taken them a week to capture the pigs, one by one, and now after two weeks the sow was still at liberty.

Поросят и тех они ловили по одному целую неделю, а свинья вот уже вторую неделю гуляет себе на свободе.

Scarlett knew that if she were just there in the swamp with them, she could tuck up her dress to her knees and take the rope and lasso the sow before you could say Jack Robinson.

Скарлетт была уверена, что пойди она с ними на болото, ей стоило бы только подоткнуть повыше подол, взять в руки веревку, и она в два счета заарканила бы эту свинью.

But even after the sow was caught-if she were caught?

Ну, а что потом, после того, как свинья будет поймана, - если она будет поймана?

What then, after she and her litter were eaten?

Что потом, когда они съедят и свинью, и ее приплод?

Life would go on and so would appetites.

Жизнь-то будет продолжаться, а следовательно, не кончится и потребность в еде.

Winter was coming and there would be no food, not even the poor remnants of the vegetables from the neighbors' gardens.

Надвигается зима, когда еды взять будет неоткуда, придут к концу даже несчастные остатки овощей с соседских огородов.

They must have dried peas and sorghum and meal and rice and-and-oh, so many things.

Надо запасти сушеных бобов, и сорго, и муки, и рису, и... и... Да мало ли чего еще.

Corn and cotton seed for next spring's planting, and new clothes too.

Кукурузных и хлопковых семян для весеннего посева и из одежды кое-чего.

Where was it all to come from and how would she pay for it?

Откуда все это взять и чем" расплачиваться?

She had privately gone through Gerald's pockets and his cash box and all she could find was stacks of Confederate bonds and three thousand dollars in Confederate bills.

Она тайком обшарила у Джералда карманы, залезла в его шкатулку, но не обнаружила ничего, кроме пачки облигаций и трех тысяч долларов купюрами Конфедерации.

That was about enough to buy one square meal for them all, she thought ironically, now that Confederate money was worth almost less than nothing at all.

На это, пожалуй, все они могли бы один раз сытно пообедать, подумала она с иронией, ведь теперь эти деньги почти ничего не стоят.

But if she did have money and could find food, how would she haul it home to Tara?

Но будь даже у нее деньги и возможность купить на них продуктов, как доставить их сюда, в Тару?

Why had God let the old horse die?

Почему господь допустил, чтобы старая кляча издохла?

Even that sorry animal Rhett had stolen would make all the difference in the world to them.

Будь у них хотя бы эта несчастная, сворованная Реттом скотина - все было бы подспорье!

Oh, those fine sleek mules which used to kick up their heels in the pasture across the road, and the handsome carriage horses, her little mare, the girls' ponies and Gerald's big stallion racing about and tearing up the turf-Oh, for one of them, even the balkiest mule!

А какие прекрасные, гладкие мулы брыкались у них на выгоне за дорогой! А какие красавицы были их упряжные лошади, и ее маленькая кобылка, и сестринские пони, и большой жеребец Джералда! Как он скакал, как летела у него из-под копыт земля! Ах, если бы сейчас хоть одного мула сюда - хоть самого что ни на есть упрямого!

But, no matter-when her foot healed she would walk to Jonesboro.

Ладно, когда нога у нее заживет, она пойдет пешком в Джонсборо.

It would be the longest walk she had ever taken in her life, but walk it she would.

Ей еще никогда не доводилось совершать столь длинное путешествие пешком, но она его совершит.

Even if the Yankees had burned the town completely, she would certainly find someone in the neighborhood who could tell her where to get food.

Если даже янки выжгли дотла весь город, она, конечно, разыщет кого-нибудь и разузнает, где можно добыть продуктов.

Wade's pinched face rose up before her eyes.

Заострившееся личико Уэйда вдруг возникло у нее перед глазами.

He didn't like yams, he repeated; wanted a drumstick and some rice and gravy.

Он все время твердит, что не любит ямса, все просит куриную ножку и риса с подливкой.

The bright sunlight in the front yard suddenly clouded and the trees blurred through tears.

Залитый ярким солнечным светом сад внезапно потускнел, и деревья поплыли перед ее затуманившимся взором.

Scarlett dropped her head on her arms and struggled not to cry.

Скарлетт уронила голову на руки, стараясь сдержать слезы.

Crying was so useless now.

Плакать бесполезно теперь.

The only time crying ever did any good was when there was a man around from whom you wished favors.

От слез может быть толк, когда рядом мужчина, от которого нужно чего-то добиться.

As she crouched there, squeezing her eyes tightly to keep back the tears, she was startled by the sound of trotting hooves.

Она сидела, сжавшись в комочек, крепко зажмурив глаза, стараясь не разрыдаться, и в эту минуту до нее долетел стук копыт.

But she did not raise her head.

Но она не подняла головы.

She had imagined that sound too often in the nights and days of these last two weeks, just as she had imagined she heard the rustle of Ellen's skirts. Her heart hammered, as it always did at such moments, before she told herself sternly:

Ей так часто чудилось, что она слышит этот звук, чуть не каждый день и каждую ночь, - так же, как чудился ей шорох платья Эллин... И как всегда, сердце ее в этот миг заколотилось, прежде чем она успела мысленно сказать себе:

"Don't be a fool."

"Не будь дурой".

But the hooves slowed down in a startlingly natural way to the rhythm of a walk and there was the measured scrunch-scrunch on the gravel.

Но быстрый стук копыт стал замедляться, лошадь перешла с галопа на шаг, и это, и ритмичный хруст гравия - все было слишком реально.

It was a horse-the Tarletons, the Fontaines!

Кто-то подъехал верхом - может быть, от Тарлтонов или Фонтейнов?

She looked up quickly.

Скарлетт подняла глаза.

It was a Yankee cavalryman.

В кавалерийском седле сидел янки.

Automatically, she dodged behind the curtain and peered fascinated at him through the dim folds of the cloth, so startled that the breath went out of her lungs with a gasp.

Еще не осознав случившегося, она уже спряталась за занавеской и как завороженная смотрела на всадника сквозь дымчатые складки шелка, затаив дыхание от неожиданности и испуга.

He sat slouched in the saddle, a thick, rough-looking man with an unkempt black beard straggling over his unbuttoned blue jacket.

Он мешковато сидел в седле - плотный мужчина в полурасстегнутом синем мундире; у него было грубое лицо и неопрятная черная борода.

Little close-set eyes, squinting in the sun glare, calmly surveyed the house from beneath the visor of his tight blue cap.

Маленькие, близко посаженные глаза, щурясь от солнца, спокойно разглядывали дом из-под козырька жесткого синего кепи.

As he slowly dismounted and tossed the bridle reins over the hitching post, Scarlett's breath came back to her as suddenly and painfully as after a blow in the stomach.

Когда он медленно спешился и закинул поводья на коновязь. Скарлетт наконец смогла вздохнуть - но так болезненно И резко, словно после удара под ложечку.

A Yankee, a Yankee with a long pistol on his hip!

Янки! Янки с большущим пистолетом на боку!

And she was alone in the house with three sick girls and the babies!

А она одна в доме с тремя больными и с маленькими детишками!

As he lounged up the walk, hand on holster, beady little eyes glancing to right and left, a kaleidoscope of jumbled pictures spun in her mind, stories Aunt Pittypat had whispered of attacks on unprotected women, throat cuttings, houses burned over the heads of dying women, children bayoneted because they cried, all of the unspeakable horrors that lay bound up in the name of "Yankee."

Пока он не спеша шагал по дорожке, держа одну руку на кобуре, зыркая маленькими бусинками глаз вправо и влево, калейдоскоп беспорядочных видений закружился перед мысленным взором Скарлетт: перерезанные горла, надругательства над беззащитными женщинами, о которых шепотом повествовала тетушка Питтипэт, дома, обращенные в пепел вместе с умирающими людьми, дети, вздетые на штыки, чтобы не пищали, - все неописуемые ужасы, таящиеся в слове "янки".

Her first terrified impulse was to hide in the closet, crawl under the bed, fly down the back stairs and run screaming to the swamp, anything to escape him.

Ее первым побуждением было спрятаться в чулане, заползти под кровать, спуститься по черной лестнице и броситься к болоту, зовя на помощь, - что угодно, лишь бы убежать.

Then she heard his cautious feet on the front steps and his stealthy tread as he entered the hall and she knew that escape was cut off.

Но тут скрипнули ступеньки крыльца под осторожной ступней, затем она услышала, как солдат крадучись вошел в холл, и поняла, что путь к отступлению отрезан.

Too cold with fear to move, she heard his progress from room to room downstairs, his steps growing louder and bolder as he discovered no one.

Оцепенев от страха, она прислушивалась к его передвижениям из комнаты в комнату, и шаги звучали все громче, все увереннее, по мере того как он убеждался, что дом пуст.

Now he was in the dining room and in a moment he would walk out into the kitchen.

Вот он прошел в столовую и сейчас, верно, направился на кухню.

At the thought of the kitchen, rage suddenly leaped up in Scarlett's breast, so sharply that it jabbed at her heart like a knife thrust, and fear fell away before her overpowering fury.

При мысли о кухне ярость полоснула Скарлетт по сердцу как ножом и страх отступил.

The kitchen! There, over the open kitchen fire were two pots, one filled with apples stewing and the other with a hodgepodge of vegetables brought painfully from Twelve Oaks and the MacIntosh garden-dinner that must serve for nine hungry people and hardly enough for two.

Там, на кухне, на открытом очаге стояли два горшка - один с печеными яблоками, другой с похлебкой из овощей, раздобытых с таким трудом на огороде в Двенадцати Дубах и у Макинтошей, -скудный обед, которому надлежало утолить голод девяти людей и которого, в сущности, едва могло хватить на двоих.

Scarlett had been restraining her appetite for hours, waiting for the return of the others and the thought of the Yankee eating their meager meal made her shake with anger.

Скарлетт уже несколько часов усмиряла свой разыгравшийся аппетит, дожидаясь возвращения тех, кто ушел на болото, и при мысли, что янки съест их жалкую еду, ее затрясло от злобы.

God damn them all!

Будь они все прокляты!

They descended like locusts and left Tara to starve slowly and now they were back again to steal the poor leavings.

Они налетели на Тару как саранча, опустошили ее и оставили людей медленно погибать с голоду, а теперь вернулись, чтобы отнять последние жалкие крохи!

Her empty stomach writhed within her.

Ее пустой желудок свело судорогой.

By God, this was one Yankee who would do no more stealing!

"Богом клянусь, уж этому-то янки больше не удастся ничего украсть!"

She slipped off her worn shoe and, barefooted, she pattered swiftly to the bureau, not even feeling her festered toe.

Она скинула со здоровой ноги истрепанную туфлю и босиком подошла к бюро, не чувствуя даже боли от нарыва.

She opened the top drawer soundlessly and caught up the heavy pistol she had brought from Atlanta, the weapon Charles had worn but never fired.

Бесшумно выдвинув верхний ящик, она вынула оттуда тяжелый пистолет - привезенный из Атланты пистолет Чарльза, из которого ему так ни разу и не довелось выстрелить.

She fumbled in the leather box that hung on the wall below his saber and brought out a cap. She slipped it into place with a hand that did not shake.

Она пошарила в кожаном патронташе, висевшем на стене под саблей, достала патрон и недрогнувшей рукой вложила его в патронник.

Quickly and noiselessly, she ran into the upper hall and down the stairs, steadying herself on the banisters with one hand and holding the pistol close to her thigh in the folds of her skirt.

Затем быстро и все так же бесшумно проскользнула на галерею, окружавшую холл, и стала спускаться по лестнице, держась одной рукой за перила, сжимая в другой руке пистолет, прикрытый у бедра складками юбки.

"Who's there?" cried a nasal voice and she stopped on the middle of the stairs, the blood thudding in her ears so loudly she could hardly hear him.

- Кто здесь? - раздался громкий гнусавый окрик, и она замерла на середине лестницы, чувствуя, как кровь стучит у нее на висках, заглушая этот голос.

"Halt or I'll shoot!" came the voice.

- Стой, стрелять буду!

He stood in the door of the dining room, crouched tensely, his pistol in one hand and, in the other, the small rosewood sewing box fitted with gold thimble, gold-handled scissors and tiny goldtopped acorn of emery.

Он появился в дверях столовой, весь подобравшись, как для прыжка: в одной руке у него был пистолет, в другой - маленькая шкатулка розового дерева с швейными принадлежностями: золотым наперстком, корундовым желудем с золотой шапочкой для штопки и ножницами с позолоченными колечками.