Портрет Дориана Грея [англ. и рус. параллельные тексты]

"What was that, Harry?"

-- Что я сказал, Гарри?

"You said to me that Sibyl Vane represented to you all the heroines of romance-that she was Desdemona one night, and Ophelia the other; that if she died as Juliet, she came to life as Imogen."

-- Что в Сибиле Вэйн вы видите всех романтических героинь. Один вечер она -Дездемона, другой -- Офелия, и, умирая Джульеттой, воскресает в образе Имоджены.

"She will never come to life again now," muttered the lad, burying his face in his hands.

-- Теперь она уже не воскреснет, -- прошептал Дориан, закрывая лицо руками.

"No, she will never come to life.

-- Нет, не воскреснет.

She has played her last part.

Она сыграла свою последнюю роль.

But you must think of that lonely death in the tawdry dressing-room simply as a strange lurid fragment from some Jacobean tragedy, as a wonderful scene from Webster, or Ford, or Cyril Tourneur.

Но пусть ее одинокая смерть в жалкой театральной уборной представляется вам как бы необычайным и мрачным отрывком из какой-нибудь трагедии семнадцатого века или сценой из Уэбстера, Форда или Сирила Турнера.

The girl never really lived, and so she has never really died.

Эта девушка, в сущности, не жилаи, значит, не умерла.

To you at least she was always a dream, a phantom that flitted through Shakespeare's plays and left them lovelier for its presence, a reed through which Shakespeare's music sounded richer and more full ofjoy.

Для вас, во всяком случае, она была только грезой, видением, промелькнувшим в пьесах Шекспира и сделавшим их еще прекраснее, она была свирелью, придававшей музыке Шекспира еще больше очарования и жизнерадостности.

The moment she touched actual life, she marred it, and it marred her, and so she passed away.

При первом же столкновении с действительной жизнью она была ранена и ушла из мира.

Mourn for Ophelia, if you like.

Оплакивайте же Офелию, если хотите.

Put ashes on your head because Cordelia was strangled.

Посыпайте голову пеплом, горюя о задушенной Корделии.

Cry out against Heaven because the daughter of Brabantio died.

Кляните небеса за то, что погибла дочь Брабанцио.

But don't waste your tears over Sibyl Vane.

Но не лейте напрасно слез о Сибиле Вэйн.

She was less real than they are."

Она была еще менее реальна, чем они все.

There was a silence.

Наступило молчание.

The evening darkened in the room.

Вечерний сумрак окутал комнату.

Noiselessly, and with silver feet, the shadows crept in from the garden.

Бесшумно вползли из сада среброногие тени.

The colours faded wearily out of things.

Медленно выцветали все краски.

After some time Dorian Gray looked up.

Немного погодя Дориан Грей поднял глаза.

"You have explained me to myself, Harry," he murmured, with something of a sigh of relief. "I felt all that you have said, but somehow I was afraid of it, and I could not express it to myself.

-- Вы мне помогли понять себя, Гарри, -- сказал он тихо, со вздохом, в котором чувствовалось облегчение.-- Мне и самому так казалось, но меня это как-то пугало, и я не все умел себе объяснить.

How well you know me!

Как хорошо вы меня знаете!

But we will not talk again of what has happened.

Но не будем больше говорить о случившемся.

It has been a marvellous experience. That is all.

Это было удивительное переживание -- вот и все.

I wonder if life has still in store for me anything as marvellous."

Не знаю, суждено ли мне в жизни испытать еще что-нибудь столь же необыкновенное.

"Life has everything in store for you, Dorian.

-- У вас все впереди, Дориан.

There is nothing that you, with your extraordinary good looks, will not be able to do."

При такой красоте для вас нет ничего невозможного.

"But suppose, Harry, I became haggard, and old, and wrinkled?

-- А если я стану изможденным, старым, сморщенным?

What then?"

Что тогда?

"Ah, then," said Lord Henry, rising to go-"then, my dear Dorian, you would have to fight for your victories. As it is, they are brought to you.

-- Ну, тогда, -- лорд Генри встал, собираясь уходить.-- Тогда, мой милый, вам придется бороться за каждую победу, а сейчас они сами плывут к вам в руки.

No, you must keep your good looks.

Нет, нет, вы должны беречь свою красоту. Она нам нужна.

We live in an age that reads too much to be wise, and that thinks too much to be beautiful. We cannot spare you.

В наш век люди слишком много читают, это мешает им быть мудрыми, и слишком много думают, а это мешает им быть красивыми.

And now you had better dress, and drive down to the club.

Ну, однако, вам пора одеваться и ехать в клуб.

We are rather late, as it is."

Мы и так уже опаздываем.

"I think I shall join you at the Opera, Harry.

-- Лучше я приеду прямо в оперу, Гарри.

I feel too tired to eat anything.

Я так устал, что мне не хочется есть.

What is the number of your sister's box?"

Какой номер ложи вашей сестры?

"Twenty-seven, I believe.

-- Кажется, двадцать семь.

It is on the grand tier. You will see her name on the door.

Она в бельэтаже, и на дверях вы прочтете фамилию сестры.

But I am sorry you won't come and dine."

Но очень жаль, Дориан, что вы не хотите со мной пообедать.

"I don't feel up to it," said Dorian, listlessly. "But I am awfully obliged to you for all that you have said to me.

-- Право, я не в силах, -- сказал Дориан устало.--Я вам очень, очень признателен, Гарри, за все, что вы сказали.

You are certainly my best friend.

Знаю, что у меня нет друга вернее.

No one has ever understood me as you have."

Никто не понимает меня так, как вы.

"We are only at the beginning of our friendship, Dorian," answered Lord Henry, shaking him by the hand. "Good-bye.

-- И это еще только начало нашей дружбы, -подхватил лорд Генри, пожимая ему руку.-- До свиданья.

I shall see you before nine-thirty, I hope.

Надеюсь увидеть вас не позднее половины десятого.

Remember, Patti is singing."

Помнитепоет Патти.

As he closed the door behind him, Dorian Gray touched the bell, and in a few minutes Victor appeared with the lamps and drew the blinds down.

Когда лорд Генри вышел и закрыл за собой дверь, Дориан позвонил, и через несколько минут появился Виктор. Он принес лампы и опустил шторы.

He waited impatiently for him to go.

Дориан с нетерпением дожидался его ухода.

The man seemed to take an interminable time over everything.

Ему казалось, что слуга сегодня бесконечно долго копается.

As soon as he had left, he rushed to the screen, and drew it back.

Как только Виктор ушел, Дориан Грей подбежал к экрану и отодвинул его.

No; there was no further change in the picture.

Никаких новых перемен в портрете не произошло.

It had received the news of Sibyl Vane's death before he had known of it himself.

Видно, весть о смерти Сибилы Вэйн дошла до него раньше, чем узнал о ней он, Дориан.

It was conscious of the events of life as they occurred.

Этот портрет узнавал о событиях его жизни, как только они происходили.

The vicious cruelty that marred the fine lines of the mouth had, no doubt, appeared at the very moment that the girl had drunk the poison, whatever it was.

И злобная жестокость исказила красивый рот в тот самый миг, когда девушка выпила яд.

Or was it indifferent to results? Did it merely take cognizance of what passed within the soul?

Или, может быть, на портрете отражаются не деяния живого Дориана Грея, а только то, что происходит в его душе?

He wondered, and hoped that some day he would see the change taking place before his very eyes, shuddering as he hoped it.

Размышляя об этом, Дориан Грей спрашивал себя: а что, если в один прекрасный день портрет изменится у него на глазах? Он и желал этого, и содрогался при одной мысли об этом.

Poor Sibyl! what a romance it had all been!

Бедная Сибила! Как все это романтично!

She had often mimicked death on the stage. Then Death himself had touched her, and taken her with him.

Она часто изображала смерть на сцене, и вот Смерть пришла и унесла ее.

How had she played that dreadful last scene?

Как сыграла Сибила эту последнюю страшную сцену?

Had she cursed him, as she died?

Проклинала его, умирая?

No; she had died for love of him, and love would always be a sacrament to him now.

Нет, она умерла от любви к нему, и отныне Любовь будет всегда для него святыней.

She had atoned for everything, by the sacrifice she had made of her life.

Сибила, отдав жизнь, все этим искупила.

He would not think any more of what she had made him go through, on that horrible night at the theatre.

Он не станет больше вспоминать, сколько он изза нее выстрадал в тот ужасный вечер в театре.

When he thought of her, it would be as a wonderful tragic figure sent on to the world's stage to show the supreme reality of Love.

Она останется в его памяти как дивный трагический образ, посланный на великую арену жизни, чтобы явить миру высшую сущность Любви.

A wonderful tragic figure?

Дивный трагический образ?

Tears came to his eyes as he remembered her childlike look, and winsome fanciful ways, and shy tremulous grace.

При воспоминании о детском личике Сибилы, об ее пленительной живости и застенчивой грации Дориан почувствовал на глазах слезы.

He brushed them away hastily, and looked again at the picture.

Он торопливо смахнул их и снова посмотрел на портрет.

He felt that the time had really come for making his choice.

Он говорил себе, что настало время сделать выбор.

Or had his choice already been made?

Или выбор уже сделан?

Yes, life had decided that for him-life, and his own infinite curiosity about life.

Да, сама жизнь решила за него -- жизнь и его безграничный интерес к ней.

Eternal youth, infinite passion, pleasures subtle and secret, wild joys and wilder sins-he was to have all these things.

Вечная молодость, неутолимая страсть, наслаждения утонченные и запретные, безумие счастья и еще более исступленное безумие греха -- все будет ему дано, все он должен изведать!

The portrait was to bear the burden of his shame: that was all.

А портрет пусть несет бремя его позора -- вот и все.

A feeling of pain crept over him as he thought of the desecration that was in store for the fair face on the canvas.

На миг он ощутил боль в сердце при мысли, что прекрасное лицо на портрете будет обезображено.

Once, in boyish mockery of Narcissus, he had kissed, or feigned to kiss, those painted lips that now smiled so cruelly at him.

Как-то раз он, дурашливо подражая Нарциссу, поцеловал -- вернее, сделал вид, что целует эти нарисованные губы, которые сейчас так зло усмехались ему.

Morning after morning he had sat before the portrait, wondering at its beauty, almost enamoured of it, as it seemed to him at times.

Каждое утро он подолгу простаивал перед портретом, любуясь им. Иногда он чувствовал, что почти влюблен в него.

Was it to alter now with every mood to which he yielded?

И неужели же теперь каждая слабость, которой он, Дориан, поддастся, будет отражаться на этом портрете?

Was it to become a monstrous and loathsome thing, to be hidden away in a locked room, to be shut out from the sunlight that had so often touched to brighter gold the waving wonder of its hair?

Неужели он станет чудовищно безобразным и его придется прятать под замок, вдали от солнца, которое так часто золотило его чудесные кудри?

The pity of it! the pity of it!

Как жаль! Как жаль!

For a moment he thought of praying that the horrible sympathy that existed between him and the picture might cease.

Одну минуту Дориану Грею хотелось помолиться о том, чтобы исчезла эта сверхъестественная связь между ним и портретом.

It had changed in answer to a prayer; perhaps in answer to a prayer it might remain unchanged.

Перемена в портрете возникла потому, что он когда-то пожелал этого, -- так, быть может, после новой молитвы портрет перестанет меняться?

And, yet, who, that knew anything about Life, would surrender the chance of remaining always young, however fantastic that chance might be, or with what fateful consequences it might be fraught?

Но... Разве человек, хоть немного узнавший жизнь, откажется от возможности остаться вечно молодым, как бы ни была эфемерна эта возможность и какими бы роковыми последствиями она ни грозила?

Besides, was it really under his control?

Притом -- разве это действительно в его власти?

Had it indeed been prayer that had produced the substitution?

Разве и в самом деле его мольба вызвала такую перемену?

Might there not be some curious scientific reason for it all?

Не объясняется ли эта перемена какими-то неведомыми законами науки?

If thought could exercise its influence upon a living organism, might not thought exercise an influence upon dead and inorganic things?

Если мысль способна влиять на живой организм, так, быть может, она оказывает действие и на мертвые, неодушевленные предметы?

Nay, without thought or conscious desire, might not things external to ourselves vibrate in unison with our moods and passions, atom calling to atom in secret love of strange affinity?

Более того, даже без участия нашей мысли или сознательной воли не может ли то, что вне нас, звучать в унисон с нашими настроениями и чувствами, и атом -- стремиться к атому под влиянием какого-то таинственного тяготения плп удивительного сродства?..