Портрет Дориана Грея [англ. и рус. параллельные тексты]

I should think you could easily spare it for that time.

Думаю, что вы вполне можете на такое короткое время с ним расстаться.

In fact, you are sure to be out of town.

Как раз в эту пору вас тоже не будет в Лондоне.

And if you keep it always behind a screen, you can't care much about it."

И потом -- если вы держите его за ширмой, значит, не так уж дорожите им.

Dorian Gray passed his hand over his forehead. There were beads of perspiration there.

Дориан Грей провел рукой по лбу, покрытому крупными каплями пота.

He felt that he was on the brink of a horrible danger.

Он чувствовал себя на краю гибели.

"You told me a month ago that you would never exhibit it," he cried.

-- Но всего лишь месяц назад вы говорили, что ни за что его не выставите!

"Why have you changed your mind?

Почему же вы передумали?

You people who go in for being consistent have just as many moods as others have.

Вы из тех людей, которые гордятся своим постоянством, а на самом деле и у вас все зависит от настроения.

The only difference is that your moods are rather meaningless.

Разница только та, что эти ваши настроения -просто необъяснимые прихоти.

You can't have forgotten that you assured me most solemnly that nothing in the world would induce you to send it to any exhibition.

Вы торжественно уверяли меня, что ни за что на свете не пошлете мой портрет на выставку, -- вы это, конечно, помните?

You told Harry exactly the same thing."

И Гарри вы говорили то же самое.

He stopped suddenly, and a gleam of light came into his eyes.

Дориан вдруг умолк, и в глазах его блеснул огонек.

He remembered that Lord Henry had said to him once, half seriously and half in jest,

Он вспомнил, как лорд Генри сказал ему раз полушутя:

"If you want to have a strange quarter of an hour, get Basil to tell you why he won't exhibit your picture.

"Если хотите провести презанятные четверть часа, заставьте Бэзила объяснить вам, почему он не хочет выставлять ваш портрет.

He told me why he wouldn't, and it was a revelation to me."

Мне он это рассказал, и для меня это было настоящим откровением".

Yes, perhaps Basil, too, had his secret.

Ага, так, может быть, и у Бэзила есть своя тайна!

He would ask him and try.

Надо выведать ее.

"Basil," he said, coming over quite close, and looking him straight in the face, "we have each of us a secret.

-- Бэзил, -- начал он, подойдя к Холлуорду очень близко и глядя ему в глаза, -- у каждого из нас есть свой секрет.

Let me know yours and I shall tell you mine.

Откройте мне ваш, и я вам открою свой.

What was your reason for refusing to exhibit my picture?"

Почему вы не хотели выставлять мой портрет?

The painter shuddered in spite of himself.

Художник вздрогнул и невольно отступил.

"Dorian, if I told you, you might like me less than you do, and you would certainly laugh at me.

-- Дориан, если я вам это скажу, вы непременно посмеетесь надо мной и, пожалуй, будете меньше любить меня.

I could not bear your doing either of those two things.

А с этим я не мог бы примириться.

If you wish me never to look at your picture again, I am content.

Раз вы требуете, чтобы я не пытался больше увидеть ваш портрет, пусть будет так.

I have always you to look at.

Ведь у меня остаетесь вы, -- я смогу всегда видеть вас.

If you wish the best work I have ever done to be hidden from the world, I am satisfied.

Вы хотите скрыть от всех лучшее, что я создал в жизни? Ну что ж, я согласен.

Your friendship is dearer to me than any fame or reputation."

Ваша дружба мне дороже славы.

"No, Basil, you must tell me," insisted Dorian Gray. "I think I have a right to know."

-- Нет, вы всетаки ответьте на мой вопрос, Бэзил, -- настаивал Дориан Грей.-- Мне кажется, я имею право знать.

His feeling of terror had passed away, and curiosity had taken its place.

Страх его прошел и сменился любопытством.

He was determined to find out Basil Hallward's mystery.

Он твердо решил узнать тайну Холлуорда.

"Let us sit down, Dorian," said the painter, looking troubled. "Let us sit down. And just answer me one question.

-- Сядемте, Дориан, -- сказал тот, не умея скрыть своего волнения.И прежде всего ответьте мне на один вопрос.

Have you noticed in the picture something curious?-something that probably at first did not strike you, but that revealed itself to you suddenly?"

Вы не приметили в портрете ничего особенного? Ничего такого, что сперва, быть может, в глаза не бросалось, но потом внезапно открылось вам?

"Basil!" cried the lad, clutching the arms of his chair with trembling hands, and gazing at him with wild, startled eyes.

-- Ох, Бэзил! -- вскрикнул Дориан, дрожащими руками сжимая подлокотники кресла и в диком испуге глядя на художника.

"I see you did.

-- Вижу, что заметили.

Don't speak. Wait till you hear what I have to say.

Не надо ничего говорить, Дориан, сначала выслушайте меня.

Dorian, from the moment I met you, your personality had the most extraordinary influence over me. I was dominated, soul, brain, and power by you. You became to me the visible incarnation of that unseen ideal whose memory haunts us artists like an exquisite dream.

С первой нашей встречи я был словно одержим вами. Вы имели какую-то непонятную власть над моей душой, мозгом, талантом, были для меня воплощением того идеала, который всю жизнь витает перед художником как дивная мечта.

I worshipped you.

Я обожал вас.

I grew jealous of everyone to whom you spoke.

Стоило вам заговорить с кем-нибудь , -- и я уже ревновал к нему.

I wanted to have you all to myself. I was only happy when I was with you.

Я хотел сохранить вас для себя одного и чувствовал себя счастливым, только когда вы бывали со мной.

When you were away from me you were still present in my art....

И даже если вас не было рядом, вы незримо присутствовали в моем воображении, когда я творил.

Of course I never let you know anything about this. It would have been impossible. You would not have understood it.

Конечно, я никогда, ни единым словом не обмолвился об этом -- ведь вы ничего не поняли бы.

I hardly understood it myself.

Да я и сам не очень-то понимал это.

I only knew that I had seen perfection face to face, and that the world had become wonderful to my eyes-too wonderful, perhaps, for in such mad worships there is peril, the peril of losing them, no less than the peril of keeping them....

Я чувствовал только, что вижу перед собой совершенство, и оттого мир представлялся мне чудесным, -- пожалуй, слишком чудесным, ибо такие восторги душе опасны. Не знаю, что страшнее -- власть их над душой или их утрата.

Weeks and weeks went on, and I grew more and more absorbed in you.

Проходили недели, а я был все так же или еще больше одержим вами.

Then came a new development.

Наконец мне пришла в голову новая идея.

I had drawn you as Paris in dainty armour, and as Adonis with huntsman's cloak and polished boar-spear.

Я уже ранее написал вас Парисом в великолепных доспехах и Адонисом в костюме охотника, со сверкающим копьем в руках.

Crowned with heavy lotus-blossoms you had sat on the prow of Adrian's barge, gazing across the green turbid Nile.

В венке из тяжелых цветов лотоса вы сидели на носу корабля императора Адриана и глядели на мутные волны зеленого Нила.

You had leant over the still pool of some Greek woodland, and seen in the water's silent silver the marvel of your own face.

Вы склонялись над озером в одной из рощ Греции, любуясь чудом своей красоты в недвижном серебре его тихих вод.

And it had all been what art should be, unconscious, ideal, and remote.

Эти образы создавались интуитивно, как того требует наше искусство, были идеальны, далеки от действительности.

One day, a fatal day I sometimes think, I determined to paint a wonderful portrait of you as you actually are, not in the costume of dead ages, but in your own dress and in your own time.

Но в один прекрасный день, -- роковой день, как мне кажется иногда, -- я решил написать ваш портрет, написать вас таким, какой вы есть, не в костюме прошлых веков, а в обычной вашей одежде и в современной обстановке.

Whether it was the Realism of the method, or the mere wonder of your own personality, thus directly presented to me without mist or veil, I cannot tell. But I know that as I worked at it, every flake and film of colour seemed to me to reveal my secret.

И вот... Не знаю, что сыграло тут роль, реалистическая манера письма или обаяние вашей индивидуальности, которая предстала передо мной теперь непосредственно, ничем не замаскированная, -- но, когда я писал, мне казалось, что каждый мазок, каждый удар кисти вое больше раскрывает мою тайну.

I grew afraid that others would know of my idolatry.

И я боялся, что, увидев портрет, люди поймут, как я боготворю вас, Дориан.

I felt, Dorian, that I had told too much, that I had put too much of myself into it.

Я чувствовал, что в этом портрете выразил слишком много, вложил в него слишком много себя.

Then it was that I resolved never to allow the picture to be exhibited.

Вот тогда-то я и решил ни за что не выставлять его.

You were a little annoyed; but then you did not realise all that it meant to me.

Вам было досадно -- ведь вы не подозревали, какие у меня на то серьезные причины.

Harry, to whom I talked about it, laughed at me.

А Гарри, когда я заговорил с ним об этом, высмеял меня.

But I did not mind that.

Ну, да это меня ничуть не задело.

When the picture was finished, and I sat alone with it, I felt that I was right....

Когда портрет был окончен, я, глядя на него, почувствовал, что я прав...

Well, after a few days the thing left my studio, and as soon as I had got rid of the intolerable fascination of its presence it seemed to me that I had been foolish in imagining that I had seen anything in it, more than that you were extremely good-looking, and that I could paint.

А через несколько дней он был увезен из моей мастерской, и, как только я освободился от его неодолимых чар, мне показалось, что все это лишь моя фантазия, что в портрете люди увидят только вашу удивительную красоту и мой талант художника, больше ничего.

Even now I cannot help feeling that it is a mistake to think that the passion one feels in creation is ever really shown in the work one creates.

Даже и сейчас мне кажется, что я заблуждался, что чувства художника не отражаются в его творении.

Art is always more abstract than we fancy.

Искусство гораздо абстрактнее, чем мы думаем.

Form and colour tell us of form and colour-that is all.

Форма и краски говорят нам лишь о форме и красках -- и больше ни о чем.

It often seems to me that art conceals the artist far more completely than it ever reveals him.

Мне часто приходит в голову, что искусство в гораздо большей степени скрывает художника, чем раскрывает его...

And so when I got this offer from Paris I determined to make your portrait the principal thing in my exhibition.

Поэтому, когда я получил предложение из Парижа, я решил, что ваш портрет будет гвоздем моей выставки.

It never occurred to me that you would refuse.

Мог ли я думать, что вы станете возражать?

I see now that you were right. The picture cannot be shown.

Ну а теперь я вижу, что вы правы, портрет выставлять не следует.

You must not be angry with me, Dorian, for what I have told you.

Не сердитесь на меня, Дориан.

As I said to Harry, once, you are made to be worshipped."

Перед вами нельзя не преклоняться -- вы созданы для этого. Я так и сказал тогда Гарри.

Dorian Gray drew a long breath.

Дориан Грей с облегчением перевел дух.

The colour came back to his cheeks, and a smile played about his lips.

Щеки его снова порозовели. Губы улыбались.

The peril was over.

Опасность миновала.

He was safe for the time.

Пока ему ничто не грозит!

Yet he could not help feeling infinite pity for the painter who had just made this strange confession to him, and wondered if he himself would ever be so dominated by the personality of a friend.

Он невольно испытывал глубокую жалость к художнику, сделавшему ему такое странное признание, и спрашивал себя, способен ли и он когда-нибудь оказаться всецело во власти чужой души?

Lord Henry had the charm of being very dangerous. But that was all.

К лорду Генри его влечет, как влечет человека все очень опасное, -- и только.

He was too clever and too cynical to be really fond of.

Лорд Генри слишком умен и слишком большой циник, чтобы его можно было любить.

Would there ever be someone who would fill him with a strange idolatry?

Встретит ли он, Дориан, человека, который станет его кумиром?

Was that one of the things that life had in store?

Суждено ли ему в жизни испытать и это тоже?

"It is extraordinary to me, Dorian," said Hallward, "that you should have seen this in the portrait. Did you really see it?"

-- Очень мне странно, Дориан, что вы сумели увидеть это в портрете, -- сказал Бэзил Холлуорд.-- Вы и вправду это заметили?

"I saw something in it," he answered, "something that seemed to me very curious."

-- Коечто я заметил. И оно меня сильно поразило.

"Well, you don't mind my looking at the thing now?"