Для спящих ночь, для стражи день…

Дверь Синей Комнаты открылась, и вошел профессор.　

Элен с интересом заметила, как действует инстинкт пола даже на краю могилы: леди Варрен встретила своего пасынка совершенно не так, как встречала женщин.　

— Наконец-то ты снизошел до меня, — воскликнула она. — Сегодня ты поздно, Себастьян.

— Простите, матушка, — извинился профессор. Он остановился, высокий, прямой и чопорный, около кровати в тени синего балдахина. — Не уходите, — прошептал он, обращаясь к Элен. — Я не пробуду у нее долго.　

— Почта сегодня тоже запоздала, — небрежно заметила леди Варрен.　

Элен почувствовала еще большее уважение к уму профессора, когда он сразу же понял, в чем дело.　

— Она запоздала из-за бури, — объяснил он.　

— Почему же почтальон не просунул письма в щель?　

— Там было заказное письмо.　

— Ах вот что… Дай мне сигарету, Себастьян.　

— А ваше сердце? Стоит ли вам курить?　

— Мое сердце сегодня не хуже, чем вчера, а тогда ты не имел ничего против. Дай сигарету.　

Профессор открыл портсигар. Элен наблюдала за тем, как он наклонился над кроватью, держа в руке зажженную спичку. Огонь спички осветил его костлявую руку и лицо леди Варрен.　

По тому, как старуха смаковала дым, а потом выдыхала его колечками, Элен поняла, что леди Варрен — опытный курильщик.　

— Расскажи, что нового, — потребовала она.　

Сухим голосом профессор сделал обзор новостей, который напомнил Элен передовую статью газеты «Таймс», разрезанную на мелкие кусочки.　

— Нет никого глупее этих политиканов, — заметила леди Варрен. — Были какие-нибудь убийства?　

— Я должен отослать вас к миссис Оутс. Это больше по ее части, — ответил профессор, отворачиваясь. — Простите, матушка, я пойду еще поработаю.　

— Не переработай, — предупредила его старуха,— У тебя мешки под глазами.　

— Я плохо спал, — профессор слабо улыбнулся. — Если бы это не было так пошло и избито, я бы сказал, что всю ночь не сомкнул глаз. Но я, наверное, терял сознание или забывался, потому что мне казалось, что часы бьют не регулярно.　

— Ах, Себастьян, какой ты умный. А эти дуры сиделки уверяют, что они просыпаются, если волосок упадет у меня с головы, но на самом деле дрыхнут, как свиньи. Я могу кататься по комнате, а они и не пошевелятся. И Бланш тоже. Она уснула здесь в своем кресле, как только стемнело, но ни за что не признается в этом.　

— Значит, она не годится как свидетель, чтобы доказать ваше алиби, — сказал профессор несвойственным ему легкомысленным тоном.　

Элен не могла понять, почему этот разговор неприятно задел ее. Всякий раз, когда она оказывалась в Синей Комнате, сама атмосфера наводила на тягостные размышления, словно отравляя клетки ее мозга.　

— Где Ньютон? — спросила старуха.　

— Он скоро зайдет сюда навестить вас.　

— Прекрасно. Скажи ему, что жизнь коротка, пусть не опоздает к последнему нашему прощанию перед сном.　

Профессор церемонно пожал ей руку и пожелал доброй ночи. Повинуясь его взгляду, Элен вышла с ним за дверь.　

— Попросите сиделку, когда она вернется, ничего не говорить леди Варрен… о том, что случилось сегодня вечером.　

— Да, я понимаю, — кивнула Элен.　

Когда она вернулась в Синюю Комнату, леди Варрен внимательно посмотрела на нее прищуренными черными глазами, напоминающими полумесяцы.　

— Подойдите сюда, — сказала она. — Недавно было совершено еще одно убийство. Где нашли тело?