Сборник Забытой Фантастики №3

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ УМЕР ПО ДОВЕРЕННОСТИ

Фрэнк Гейтс

– Если бы негр мог стать белым, Сэм, конечно, он бы немедленно стал белым человеком, – сказал полковник Гарольд Престон, известный адвокат, беседуя со своим другом судьей Полом.

Они улизнули от всех в конце напряженного судебного процесса, чтобы немного отдохнуть, и ловили рыбу в горных ручьях. Они взяли с собой Сэма, пожизненного слугу полковника Престона. Поворачивая за излучину ручья, они внезапно наткнулись на большого медведя, и, чтобы сделать момент еще более захватывающим, в ручье играли два маленьких медвежонка. Ни у кого из мужчин не было оружия или каких-либо средств защиты, и Сэм, который был впереди, повернулся так быстро, что сбил судью с ног. Сделав два или три прыжка, он внезапно упал и в испуге зарылся лицом в листья, издав крик ужаса, который разнесся по лесу, как пронзительный крик заблудшей души.

Это было метание жребия относительно того, кого этот крик напугает больше всего – полковника Престона, судью или медведей. Со свирепым рычанием медведица-мать бросилась вниз по течению, сопровождаемая своими детенышами.

Хотя шок был довольно внезапным для двух мужчин, они не могли удержаться от смеха над тем, как Сэм испугался, и потребовалось торжественное обещание обоих мужчин, что опасности нет, прежде чем они смогли снова поставить его на ноги. Полковник Престон заверил его:

– Ну, Сэм, этому медведю пришлось бы пройти через нас, чтобы подобраться к тебе.

Сэм ответил:

– Да, сэр. Босс, но я просто хотел бы задать вам вопрос: я бледный?

Полковник рассмеялся.

– Я не думаю, что ты очень бледный, Сэм, но я никогда не видел другого человека с таким ужасом на лице, как у тебя, когда ты увидел того медведя.

Повернувшись к судье Полу, он спросил:

– Правда, судья?

Выражение глубокой задумчивости появилось на лице судьи Пола, и через несколько мгновений он ответил:

– Да, однажды, когда я встретил… – помолчав, он продолжил: – Конечно, вы слышали о Феликсе Дзержинском, покойном начальнике из Тайной полиции всей России. Он был известен во всем мире как "Советский монстр". Вы знаете, что несколько лет назад я был в американском посольстве в Москве, и, несмотря на все слухи о терроре, о которых слышал мир, ни один из них не мог сравниться с ужасами зверств этого человека. Он был человеком, который гордился тем, что у него никогда не было друга, и власть, которую он имел над своими советскими коллегами, была больше, чем у любого диктатора, которого когда-либо знал мир. Повсюду применялись пытки, которые давно были запрещены в Европе. У него на службе был китайский эксперт в искусстве пыток – некоторые из его методов были неизвестны даже в Средние века.

– Кстати, у меня в кармане лежит вырезка, скопированная из советских газет за октябрь 1917 года. Число хладнокровно убитых Революционными трибуналами по требованию Дзержинского за пять лет составило 1 572 718 человек. Чтение списка этих жертв поражает. Например, одних только полицейских – 10 000; Врачей – 8 800; Профессоров и учителей – 1 216; Землевладельцев – 12 950; Полицейских – 48 500; Интеллигенции и среднего класса – 355 350; Крестьян – 815 000; Армейских офицеров – 54 000; Солдат – 260 000. Не удовлетворившись этим, он даже приказал предать смерти 28 епископов и 1215 священников. Далее в статье говорится, что, хотя Дзержинский работал вплоть до своей смерти, никаких данных о более поздних массовых убийствах нет.

– Когда известие о смерти Дзержинского некоторое время назад было напечатано в газетах, у нас в американском посольстве, пережившем те тяжелые времена, вырвался вздох облегчения. Здесь был человек, который, как считалось, не знал, что такое страх. Его знакомые знали его как человека, который не боялся ни Бога, ни людей.

– В начале моей службы в Москве я имел удовольствие познакомиться с одним из лучших людей, которых когда-либо создавал мир, человеком настолько мягким и добрым, что за все четыре года моей работы в посольстве я никогда не встречал никого, кто бы говорил о нем плохо. Он был доктором Левервичем и считался ведущим врачом Москвы и главным авторитетом во всем медицинском мире по ядам и их противоядиям.

– Хотя доктор Левервич не претендовал на дружбу Дзержинского, он был единственным человеком, который когда-либо пользовался доверием этого монстра. Если вы помните, причина таинственной смерти, которая избавила угнетенную Россию от этого дьявола, так и не была объяснена.

– Описание Дзержинского, данное доктором Левервичем, было очень интересным, тем более что никто в России никогда не обсуждал его при жизни. Говорили, что любой мужчина, женщина или ребенок, обидевший его, внезапно прекращали свое существование.

За пять месяцев до смерти Дзержинского человек по имени Бертон приехал в Москву из Южной Африки. В то время не было точно известно, какой он национальности, но впервые мы услышали о нем, когда он отправил посыльного в американское посольство из российской тюрьмы, заявив, что он хотел бы получить защиту американского правительства для справедливого судебного разбирательства, поскольку по рождению он американец.

– Я отправился в тюрьму, чтобы повидаться с ним, и когда я спросил, в чем обвиняется этот человек, я был в ужасе, узнав, что это было убийство первой степени. Мне сообщили, что начальник тайной полиции, Дзержинский, лично произвел захват, и на основании его показаний, не было никаких сомнений в виновности Бертона.

– Мне показали его камеру и сказали, что мне будет разрешено проводить с ним столько времени, сколько я пожелаю, но также сказали, что доказательства, полученные Дзержинским, были такого характера, что невиновность Бертона абсолютно не может быть доказана.

– Когда я вошел в камеру, мне навстречу поднялся сильный, хорошо выглядящий мужчина лет тридцати, и, хотя его внешность свидетельствовала о полном здоровье, в его глазах был испуг, дергающиеся движения, указывали на то, что человек находиться в большом напряжении. Бертон заверил меня, что письмо, адресованное генералу Гарри Кингсли, главному инженеру строительной компании Порт-Флэттери в Южной Африке, будет доказательством его американского гражданства.

– Из его заявления следовало, что в его жизни произошло что-то ужасное, о чем он не хотел говорить. Во всяком случае, он дал мне понять, что в ситуации нет ничего криминального, но для него это так важно, что он хочет немедленно вернуться в Америку. Он сказал мне, что познакомился с молодым французом, который заверил его, что избавление от его УЖАСА можно найти в Париже. Он отправился туда и посетил доктора Эмиля Де Ла Пина, который сообщил ему, что проведенное обследование показало, что его случай безнадежен, что ему осталось жить всего пять месяцев, но далее сообщил ему, что может быть шанс на некоторое облегчение, если он сможет проконсультироваться с доктором Левервичем из Москвы, который считался авторитетом в таких случаях.

– Бертон, не теряя времени, поспешил в Москву, но, сойдя с поезда по прибытии туда, он, к своему ужасу, обнаружил, что вор забрал все его деньги. Он знал только одного человека в Москве, к которому он мог обратиться – банкира по имени Сергей Иванов. После больших трудностей он нашел дом этого человека и, наконец, был допущен в его библиотеку. Иванов встретил его с теплым радушием и настоял на том, чтобы он переночевал у него, заявив, что клиент, который уезжал из города, оставил ему 50 000 рублей, которые будут переведены в банк на следующее утро и хотя он уведомил начальника тайной полиции Дзержинского, он сказал Бертону, что будет чувствовать себя в большей безопасности, если останется с ним в доме.

Затем Иванов спросил Бертона, вооружен ли он, и Бертон достал револьвер "Кольт". В задней части роскошно обставленной комнаты было большое эркерное окно, доходившее до пола и занавешенное тяжелыми плюшевыми шторами. Когда Иванов повернулся, чтобы положить деньги в сейф, занавески раздвинулись, и к ним шагнул человек с лицом землистого цвета и свирепыми, сверкающими волчьими глазами. В каждой руке он держал по револьверу, нацеленных на обоих мужчин. Когда Бертон потянулся за пистолетом, холодный, стальной голос крикнул по-английски: "Руки вверх, или ты труп". Затем, повернувшись к Иванову, он сказал по-русски, думая, что Бертон не понимает этого языка: "Этот человек, – указывая на Бертона, – вор и пришел чтобы украсть ваши деньги, отдайте их мне, и я позабочусь о них до завтра." Закончив говорить, он протянул Иванову одну из своих карточек. Затем, подобрав пистолет Бертона, он положил его в свой карман. Иванов поблагодарил его и заверил в своей благодарности за разоблачение, но сказал, что деньги он оставит у себя в сейфе до утра. С рычанием, похожим на волчье, этот злодей достал из кармана револьвер Бертона, увидев, что он заряжен, он направил его на Иванова, сказав по-английски, чтобы Бертон понял: "Я Дзержинский, который берет то, что хочет, и я не только собираюсь взять эти деньги, но я собираюсь повесить твоего друга за твое убийство."

– Сверкнула вспышка, и Иванов упал на пол. Бертон бросился к своему другу. Убийца подошел к окну и свистнул. Двум вошедшим офицерам Дзержинский сказал: "Арестуйте этого человека. Его помощник сбежал с деньгами. Возьми с собой его пистолет, я не успел спасти жизнь Иванова."

Затем Бартон заявил, что его отвезли в тюрьму и ему было отказано в предварительном свидании с кем-либо, пока он не заявил, что он американский гражданин.

– Я заверил его, что как можно скорее свяжусь с его друзьями в Южной Африке. Я также сообщил ему, что при тех условиях, которые существовали в России в то время, и при том мощном влиянии, которое было направлено против него, спасти его было бы почти невозможно, поскольку я не видел, как мы могли бы представить какие-либо доказательства, которые подтвердили бы историю в том виде, в каком он ее мне рассказал. Слово Дзержинского было законом, и он наверняка нашел бы какой-нибудь способ ускорить процесс, и обвинительный приговор был бы почти неизбежен.

– По возвращении в посольство я написал письмо генералу Кингсли.

– Представьте себе мое удивление три дня спустя, когда я услышал, что Бертон добровольно позволил использовать себя для переливания крови. Похоже, что после моего визита к Бертону один из тюремных врачей позвонил ему и сказал, что по какой-то неизвестной причине Дзержинский терял свои силы и жизненную силу, и этот врач сказал Дзержинскому, что он умрет, если ему не влить кровь из сильного и здоровый мужчина. Этот же врач предложил Бертону, что если он позволит использовать себя для переливания крови, ему будет предоставлена свобода и паспорт для возвращения обратно в Америку, но на следующий день нам сообщили, что Бертон, несмотря на его кажущееся хорошее здоровье, умер на операционном столе. Зная Дзержинского, мы не сделали никаких комментариев по поводу этого странного происшествия.

– В ту ночь из Южной Африки пришла телеграмма, в которой говорилось, что Бертон является американским гражданином и что за телеграммой следует письмо с объяснениями. Три дня спустя мы получили заказное письмо, в котором содержалась самая тревожная информация, касающаяся Бертона. Зная о доверии, оказанном Дзержинским доктору Левервичу, мы послали за доктором Левервичем и зачитали ему содержание этого письма, которое мы только что получили.