Т-Модус

Глава 30. Клинок Яр-Сиэль

Старик закряхтел ещё больше и сильно закашлялся. Точнее это мне вначале показалось, что он закашлялся. А старик, оказалось, просто так долго смеялся. Затем он замер и вдруг выдал мне сумму аж в тысячу золотых!

— Тысяча? Старик, да лучшее оружие в других лавках не стоит больше трёхсот, а ты хочешь содрать с меня тысячу за проклятую железяку?

— Меч, и вдобавок — старик поднял указательный палец левой руки, который оказался единственным, — Тысяча за меч и за мою помощь в зачаровании. И это ещё я продешевил, поверь мне.

"Соглашайся. Старик не так прост, как кажется. Он нам нужен"

Я глубоко вздохнул. Из десяти тысяч монет у меня осталось чуть больше тысячи. После покупки меча — и они растают.

— Ладно. Я согласен. Что дальше-то, Марв?

"Дашь своё тело на пару минут? Мне нужно объясниться со стариком"

Самое странное, я даже не был против. Ну да, заберут у меня тело на пару минут. Но собственно и что? Сам удивляясь своей отстранённости, я дал согласие.

Последовавшее следом чувство выхода из тела было мне уже знакомо. Словно смотришь сам на себя сзади и сверху. В играх такое обычно называли режимом от третьего лица, а я всё-таки был в игре, если верить разработчикам Т-Модуса и не верить Мираалю.

Прочувствовав своё странное состояние, я попробовал сместиться вправо и влево. У меня это получилось, но с трудом, словно через трясину двигался. Но главное — всё-таки получалось!

Тело между тем что-то обсуждало со стариком. Их разговор в какой-то момент показался мне интересным, и я прислушался.

— Как тебя зовут?

— Сиэль. Яр Сиэль.

— И ты понимаешь, что это для тебя будет значить?

— Уж кому-кому, а не тебе говорить мне о последствиях.

— Но ведь ты из них!

— Из них, из них — Согласился старик и глубоко вздохнул, словно вспоминая дни минувшей молодости. — Знаешь, что больше всего меня доконало?

— И что же?

— Я был там! На самой вершине. Видел выход, чувствовал дуновение настоящей жизни. Но проиграл!

— Тоже мне! Попробуешь ещё и ещё, и ещё!

— Нет, Марв. С меня хватит. Действительно, на полном серьёзе, хватит. Есть шрамы, которые не лечит реинкарнация. Особенно реинкарнация Т-Модуса. В последнее время я всё чаще ловлю себя на мысли, что мечтаю о забвении. Всем сердцем желаю его. А разум с каждой секундой находит всё меньше отговорок, чтобы остановить меня. Он слабеет, и тебе это знакомо. Не говори, что нет. Ты такой же, как и я.

Моё тело сделало глубокий вздох человека, который познал много боли в жизни.

— Ладно, но только не проклинай меня потом, Сиэль!

— Ты ведь знаешь, я физически не смогу. Разве что попробую разрубить тебя…

— Ладно, если ты готов, то давай приступим.

Моё тело и старик по имени Яр Сиэль освободили стол, скинув все лишнее с него на пол. Раздался грохот железа о железо, но это их не остановило. В центр стола они поместили мой купленный черный меч без лезвия.

Марв, управлявший моим телом, начал доставать из принесенного мешка всякую всячину. Откупорил пузырёк с кровью дракона и полил им центр клинка. Затем растёр в руках какие-то сушенные листья и посыпал ими кровавое место.

Старик тем временем взял рог единорога, и выцарапывал им символы прямо на клинке, выше места, с которым работал Марв. В отличие от рунического мелка, рог не светился при начертании, и не было заметно какой-либо магии, исходящей из него. Чего нельзя было сказать о теле Яр Сиэля. Из рук, плеч, даже лица старика исходили какие-то воздушные, бледные нити. Словно дым или туман, только гораздо более невесомые и насыщенные. Я почему-то ощутил дикую тоску, глядя на них, а в голове упорно проносилась мысль, что Яр отдаёт свою душу.

И вправду — с каждым новым начертанным знаком на черном клинке, из тела старика выходило все меньше и меньше струй бледного дыма. Словно они заканчивались. В конце-концов старик закончил последний знак, отдав последние бледные призрачные струи, и грузно свалился на пол.

Тело, управляемое Марвом, не обратило на это внимания. Оно продолжало добавлять ингредиенты и что-то бубнить себе под нос. Я не разбирал слов, хотя и находился поблизости. Видимо дело было в том, что язык был мне совершенно не знаком.

И вот, после очередного слова Марва, клинок вдруг ослепительно засиял. Раздался душераздирающий вопль, перешедший на крик. И как ни странно, чувство было, что крик исходит именно из самого клинка. Теперь оружие покрывала овальная аура прозрачно-коричневого цвета.

А затем всё было закончено. Я снова находился внутри своего тела. Передо мной лежал всё тот же черный клинок, разве что теперь у него появилось лезвие, выглядевшее жутко острым. Да и в целом, от оружия теперь исходило странное ощущение мощи. Подобное я испытывал, когда впервые увидел меч и топор командира Вириана. Помнится он даже как-то назвал их…

"Их имена Эндерваль и Миасгэр" — напомнил мне Марв.

— Да, точно! Так своё оружие назвал командор Вириан!

Мара промолчал. Что-то в нём изменилось, и я это ощущал. Он как будто погрустнел.

Не придавая состоянию Марва особого значения, я сделал несколько пробных взмахов своим новым мечом. Ощущения были просто великолепные! Меч казался невесомым, словно был частью меня и даже больше. Возникало чувство, словно он помогает мне. А ещё от него шло дикое ощущение мощи и казалось, что с ним я могу разрубить что угодно.

— Надо тоже дать имя моему мечу, Марв! Он чудесен!

"У него уже есть имя, Реул" — хоть голос шёл и изнутри, я чувствовал в нём глубокую грусть. Хотелось как-то помочь Марву, успокоить его. Я заозирался по сторонам, в поисках идей, как это сделать. И тут вдруг увидел продолжавшего лежать лицом вниз старика, о котором совсем забыл.

— Марв, что это с ним? Он потерял сознание?

Марв молчал, и я не понял это безразличие внутреннего голоса к старику. Я опустился к Яр Сиэлю, и потормошил его за плечи

— Эй, очнись. Старик. Эй, ты чего?

"Имя твоего меча, Яр Сиэль" — вдруг произнёс Марв. Но я мысленно отмахнулся от него и продолжал трясти старика. В душе зрело предчувствие беды.

— Старик, проснись. Старик, ты сделал такой прекрасный меч! Ты чего это не приходишь в себя?

Я тряс его тело, хотя и сам уже всё понимал. Глубоко в душе часть меня знала, что случилось непоправимое, но другая часть упорно не хотела этого принимать, и я всё тряс старика, пытаясь привести его в чувство.

Голос Марва раздался, словно гром посреди ясного дня:

"Он мёртв, Реул"