Т-Модус

Глава 40. Ночь Демонов

Марв замолчал и на мои вопросы больше не отвечал. Я почувствовал, что достаточно отдохнул, и хотя тело по-прежнему ныло от усталости, решил подняться. Я огляделся. Казалось, что место, где я нахожусь, самое безопасное. Что мне теперь делать? Бежать некуда, да и Джуро с его мощной комплекцией я далеко не унесу.

Поверить в Мирааля… Отказаться от ожиданий и оценивания, просто верить. Это звучало глупо и противоречило само себе. Если я знаю, что он силён, что он может взмахом меча убить и Джарена и сотню врагов, то значит я верю в его всемогущество… А потом до меня вдруг дошло… Если я оцениваю Мирааля, значит создаю рамки для его могущества, ограничиваю его этими рамками. Это как посадить маленькое дерево внутрь маленькой железной коробки. А ведь и вправду, откуда мне знать предел мощи такого сильного старшего бога, как Мирааль? Когда это я решил, что могу понять и оценить его могущество? Когда я посчитал, что имею право ожидать от него чего-то?

Дерево растёт тогда и только тогда, когда его ничем не ограничивают, когда на него льётся свет. Дерево может вырасти большим или маленьким, кривым или прямым — это и значит верить в дерево. Если же я ставлю дереву рамки, считая что оно вырастит именно таким, каким я знаю, что оно должно вырасти… То это уже не вера в дерево, а вера лишь в свои собственные знания…

Часть меня противилась и вопила о глупости подобных мыслей, но другая, более мудрая часть, понимала, что это верный путь. "Вера это отсутствие оценок и ожиданий" повторял я про себя, пытаясь осознать сказанное. Ведь с людьми тоже так — когда мы многого от них ждём или оцениваем каждое их действие, то загоняем их в рамки, мешаем им расти и развиваться. Откуда нам знать, каким хочет и может вырасти человек? Разве можно, увидев трёхлетнего ребёнка, сразу сказать, что в сорок лет он будет жутким тираном или гениальным режиссером, могучим атлетом или потрясающим певцом? Нет! Как многого бы мы не ждали от него, в какие бы не ставили свои рамки, то, чего он может и хочет достичь нам не понять… Без веры. А с верой, нашей верой в него, он достигнет абсолютно всего. Верить, но не ожидать и не оценивать… "Я верю, что ты достигнешь всего, чего захочешь, но ничего не ожидаю от тебя и никак не оцениваю твои действия" — сказал я сам себе и улыбнулся.

Я продолжал внутренний диалог, сам себе объясняя основы веры и чувствуя, что я на правильном пути. Вера это отказ от ожиданий и оценивания. Но что же делал я? Тогда, в битве, я убил бога Джарена и бегал по воздуху на воздуховодах. Разве тогда я не считал себя всемогущим и разве тогда я не думал, что Мирааль мне в принципе и не нужен? Что я справился лучше него и даже не потребовалось призывать его на поле боя? Тогда мне казалось, что Мирааль конечно могущественен, но он бы не разрешил ситуацию лучше меня.

Да и командор Вириан. Он затмил собой многих, кого я знал прежде и знаю ныне. Уверенный, могущественный, он ведь одолел Мирааля, когда тот управлял моим телом? Выходит он намного могущественней.

Вот! Я чувствовал, что мыслю правильно. Я нашёл то, о чём говорил мне Марв. Я перестал верить в Мирааля, потому что мне казалось, что я вправе оценивать его. Серьёзно? Я? Обычный человек, недавно чистивший рыбу, а потом окунувшийся в чудеса. И я решил, что уже достаточно умён и мудр, чтобы оценивать богов, существующих триллионы лет?

Мне даже стало смешно.

"Осторожно, Реул. Не теряй веры в себя! Не осуждай и не оценивай себя. Да, ты в какой-то момент перестал верить в Мирааля. Но это как течение реки, иногда оно бурное, а иногда спокойное. Не делай суждений о других и перестань судить себя. Ты можешь верить в Мирааля и можешь верить в себя, и в Вириана, и в друзей. Верь в них, и каждый покажет при тебе истинное чудо"

Демон-марен тем временем собрал вокруг себя целый отряд. Они явно что-то замышляли и явно замышляли это что-то против меня. Я чувствовал нарастающую опасность, но вместе с тем ощущал и прилив веры.

Я был готов к очередному бою.

Я вставал с окрепшей верой. Вся боль и усталость в теле перестали ощущаться. Меч теперь казался лёгким, и двигать им было так же естественно, как рукой или ногой. Сейчас мой меч горел призрачным жёлтым огнём, не обжигающим, но согревающим душу. Красивый это был клинок, изящный сильный и мощный. Моя жизнь сейчас полностью зависела от него и я полностью доверял ему. Я верил Яр Сиэлю.

А ещё я верил в будущее. В то, что несмотря на отчаянное положение, я прорвусь. Я даже не думал о бегстве в свой лесной домик, или выходе в реальность. Я просто верил в то, что всё теперь делаю верно. Чувствовал это душой.

Даже больше. Теперь я чувствовал касание своего духа, знал, что мы сражаемся вместе, он и я, вместе с третьей силой — душой, тоже бывшей частью меня. Моё тело, я и мой дух — впервые за долгое время, несмотря на разногласия между нами, мы были полностью едины.

Но этим наш союз не ограничивался. Я ощущал, что нас гораздо больше. Я чувствовал Марва и его поддержку, кем бы он ни был. Испытывал силу меча Яр Сиэль и ощущал от него дыхание жизни. Чувствовал могущественную поддержку Мирааля, на которого полагался так же, как команда на своего капитана. А так же я ощущал связь с родителями, со своей семьёй и всеми, кто желал мне добра. Частичка каждого из них сейчас была рядом, поддерживала меня и направляла.

Возможно, именно поэтому, когда на меня набросилось сразу полсотни очернённых, я не почувствовал себя в меньшинстве. Скорее наоборот, в меньшинстве были именно они…

Меч порхал вслед за моей мыслью, тело отражало внутреннюю силу и гибкость. Я чувствовал, что больше не требуется раскидываться своими воздушными атаками. Они отнимали силы моего тела, которых итак осталось слишком мало. Теперь предстояло сражаться, сберегая энергию.

Это звучало странно и нелепо, ведь кажется — куда лучше одним взмахом выпустить волну желтого света, которая разом располовинит врагов, нежели бросаться на них в упор. Но я верил в то, что выбрал верный путь и ринулся в ближний бой.

Мой меч порхал, разрезая очернённых и одержимых без каких либо усилий. Он был дьявольски острым, а враги сражались в одних лишь набедренных повязках, да простой городской одежде.

Я никогда раньше не считал себя умелым фехтовальщиком, но сейчас происходило то же, что и тогда, при моем бое с Вирианом. Я действовал молниеносно, стремительно, без лишних движений и ошибок.

Враги были вооружены отвратно. По сути — они похватали то первое, что повстречалось им в городе: палки, доски, булыжники, канделябры из-под свечей, кухонные ножи. Лишь у некоторых были настоящие топоры или мечи, и только двое вооружились копьями городской стражи, являясь самыми опасными противниками.

Я всё это время двигался, не давая себя окружить, пропуская мимо острые когти, дубины и клинки. Метался из стороны в сторону, наскакивал на противников, снося им головы, отрубая руки и ломая рукоятью рёбра и отскакивал назад, перекатывался, прижимался к земле и изворачивался как мог. Я не успевал мыслями за боем, но тело двигалось само по себе.

В какой-то момент я пропустил удар копьём и острие вонзилось в меня. Только тогда я заметил, что моё тело покрыто красной аурой, неведомо когда появившейся. Острие копья упёрлось в эту ауру, прогнуло её внутрь, и я почувствовал прикосновение к правой груди, но дальше острие не прошло, а в следующий миг я срубил с головы удивившегося врага её треть. Мой меч с одинаковой лёгкостью прорезал и плоть и кости, словно рассекал туман, а не твердь.