Звезданутые во мгле

Встреча с представителями другого разумного вида в этих условиях представляется драконам большой удачей. Драконы находят возможным, что группа разумных вернется на планету гоблинов, тем более, она уже там побывала, и уничтожит стабилизирующие артефакты. После того, как они перестанут укрывать мерзких предателей, драконы сами завершат их существование. Безусловно, это работа, совмещенная с определенным риском, и она будет оплачена. За помощь в наказании преступников драконы могут предоставить возможность беспрепятственно путешествовать через туманность и по связывающим галактики нитям, которые эта туманность скрывает. Больше не придется делать это наугад, а, главное, не нужно будет рисковать своим слабым разумом, который может не пережить очередной встречи с бесконечностью при переходе через воронку.

Герман даже не удивился. Из рассказа было очевидно, что господа драконы, помимо игры в богов, больше всего любят выполнять работу чужими руками. Лежнев, вообще-то, тоже не испытывал никакой симпатии к гоблинам, но мысль подвести под уничтожение целый разумный вид его как-то не грела. И так недавно древних, считай, на лютую гибель обрекли, но тех вот вообще было не жалко, а этих все-таки не совсем. При всем своем сволочизме до высот злодейства призрачных древних гоблинам было еще далеко. Однако отказываться парень посчитал лишним. Еще, чего доброго, внедрит в голову какую-нибудь идею! Таких крайностей хотелось избежать, поэтому Лежнев поспешил высказать согласие.

Долгие общение с драконами закончилось, к большому облегчению Германа. Они с Тианой сидели в кают-компании, разглядывая крохотные шарики, которыми их «наградили» драконы перед расставанием. Герман уже успел оправить их в кривоватые перстеньки — ну, а как еще? Ювелир из него тот еще, так что изделия получились довольно грубыми, однако пользоваться ими это ничуть не мешало. Штука по-настоящему волшебная — Тиана все никак не могла своим наиграться, да и Герману было очень любопытно. Вот девушка касается камня в перстне большим пальцем, и вместо прекрасной стройной киннарки перед ним оказывается низкорослая гоблинша, с крайне выдающимися формами.

— Как здорово! — девушка крутится перед «зеркалом» — голограммой, которую вывел для нее Кусто. — Герман, я в этой форме красивая?

— Красивая, — покивал Лежнев. — Мне, правда, истинный вид нравится гораздо больше, но и гоблинша из тебя получилась удивительно милая.

Парень ничуть не лукавил — даже в гоблинском виде Тиана была чудо как хороша. Конечно, на самом деле никто ни в кого не превращался. Просто иллюзия, но очень, очень правдоподобная. Вплоть до осязания или результатов съемок на технические устройства. Даже сверхнаблюдательный Кусто, сколько ни рассматривал, так и не смог заметить признаки ненатуральности. Забавно было наблюдать за своим голографическим отражением. При этом сам себя Герман продолжал воспринимать человеком. Камень не только создавал иллюзию, он еще и позволял понимать и говорить на гоблинском. Не так, как они сами с Тианой успели научиться, «моя твоя понимай», а по-настоящему. Камни эти, понятно, для них создали не просто так, а для того, чтобы облегчить выполнение задания.

— Герман, как ты думаешь, может, нам не стоило соглашаться? — спросила Тиана. Вот уж чего Герман от нее не ожидал — только что так веселилась и развлекалась, и тут вдруг такой серьезный вопрос.

— Я тоже об этом думаю, — вздохнул Герман. — Только сама же слышала, что просил Светлячок. Жалко его. И так парню несладко приходится — заметила, как они с ним обходились?

— Да, — вздохнула девушка, — Не хочется его разочаровывать. Мне кажется, он не ожидал, что его так встретят и очень обижался.

В самом деле, некоторое пренебрежение чувствовалось. Драконы, явно непривыкшие лгать и притворяться, по крайней мере перед всякими «недоразвитыми» и незрелыми личностями, вроде того же Светлячка, не трудились скрывать своего отношения. Нет, птенца они приняли с распростертыми объятиями, только сразу объяснили мелкому, что они крайне не одобряют его «братания с аборигенами этой реальности». И еще они уверены, что это знакомство в таком юном возрасте не пойдет на пользу птенцу, испортив его ментальное развитие в самом начале. «Ты сможешь стать полноценным членом нашего общества, но скорее всего останешься чудаком с искаженными моральными принципами», — так понял Герман объяснение, которое ему удалось подслушать. Лежнев этим фактом, кстати, очень гордился. Беседа явно не предназначалась для чужих ушей, но он каким-то образом смог не только на нее настроиться, но и остаться незамеченным. Из разговора парень понял следующее: у Светлячка просто не было шансов не привязаться к первым, кого он увидит после рождения. Такова природа драконов. Обычно первыми рождение нового птенца встречает кто-то из драконов — он и становится главным воспитателем и родственником для новорожденного. Теперь Светлячку придется адаптироваться к кому-то, с кем у него нет прочной незримой связи, что здорово скажется на отношениях между учеником и учителем. Ну, как если вместо полноценных родителей он окажется в детском доме.

Светлячок расставаться с неправильными родственниками ужасно не хотел, естественно, однако понимал эту необходимость. Как оказалось, подходящей для драконов пищи в этой реальности не водилось, так что дорога ему в любом случае была только одна.

Тиана, услышав эти объяснения в пересказе напарника, очень расстроилась и попыталась перед расставанием объяснить «ребенку», что они его все равно любят и он всегда может к ним вернуться. А с едой они что-нибудь придумают. Светлячок был печален, но не унывал.

«Они не очень умные, но они научат меня как правильно расти», — объяснил маленький дракон. Даже недолгое общение с взрослыми здорово улучшило его навыки общения, так что понимать Светлячка теперь было даже проще, чем старших драконов. «И я должен помочь дедушке, а то он так совсем ни с кем даже разговаривать не сможет!»

Это Светлячок говорил об Охотнике, который все-таки выжил, лишившись физического носителя. Как ему собирался помочь дракончик, ни Герман, ни Тиана допытываться не стали. Поможет — и ладно. Было бы немного жаль, если вредный искин совсем исчезнет. Вообще-то Лежнев думал подсадить его еще в какое-нибудь корабль, как только они найдут таковой, но раз у Светлячка есть лучший вариант — почему бы и нет?

«Вы ведь сделаете так, чтобы гоблины больше не убивали моих братьев?» — с надеждой спросил Светлячок напоследок, перед тем, как исчезнуть вместе со старшими соплеменниками. Вот его просьба и стала главной причиной, почему они теперь возвращались на планету, от которой всех уже буквально тошнило.

— Мне все равно это не нравится, — вздохнул Кусто. Тихоход расставанием с воспитанником был по-настоящему расстроен, и только теперь начал понемногу оживать. — Из-за нас они уничтожат целый вид. Мне не хочется быть тем, из-за кого уничтожили целый вид, даже если это гоблины.

— А что делать? — вздохнул Герман. — Если оставить все как есть, гоблины так и продолжат охотиться за яйцами. Хотя я не очень понимаю, чего им свет клином на этой туманности сошелся. Растили бы потомство у себя во вселенной, и горя не знали.

— Они рассказали, почему им приходится так делать, — ответил Кусто. — Точнее, я сам поинтересовался. Со мной они почему-то разговаривали охотнее, чем с вами — по-моему, драконы решили, что я более разумен, чем люди. Только не обижайтесь, ладно? Они сказали, что их вид уже почти вымер, и естественным образом просто не успеет восстановиться, а этот инкубатор в чужой вселенной стал для них настоящим подарком. И даже с учетом того, как с ними поступают гоблины, их популяция все равно растет намного быстрее, чем если бы они откладывали яйца в привычные места.

— Ну вот, — развел руками Герман. — Хотя изображать из себя всадника апокалипсиса, конечно, сомнительное удовольствие, тут я согласен. Да и сами драконы мне не очень понравились, если уж честно. За исключением Светлячка. И еще я не уверен, что у нас эта авантюра вообще получится. Честно говоря, сомневаюсь, что у гоблинов любой желающий может посетить эти святые для всего вида места. Как бы нам под раздачу не попасть. Еще и добираться до них… Интересно, чего они нас куда-нибудь поближе не подбросили?

— Не знаю. По-моему, из вредности, — сказал Кусто. — Мы им тоже не очень понравились. Хорошо хоть, что не пришлось через воронку возвращаться! Я до сих пор вспоминаю и мне страшно. А еще драконы говорили, что наш разум вообще может не выдержать!

— Ошибались, скорее всего, — сказал Лежнев. — Или выдавали желаемое за действительное. Как раз воронка меня не сильно пугает. Ощущения, конечно, так себе, но пережить вполне можно.

На самом деле быть перенесенным драконами парню понравилось еще меньше, чем путешествовать через пространственную воронку — неприятно, когда тебя хватают, как чемодан, и куда-то тащат, а ты даже сопротивляться не в состоянии. Полное ощущение беспомощности — кому такое понравится? Их еще и не спросили. Просто поставили перед фактом, и вышвырнули на самой окраине туманности, так что теперь еще предстояло добираться неизвестно сколько до планеты. Хорошо хоть Кусто научился в этой мгле более-менее ориентироваться. Герман поначалу опасался, что придется повторить весь путь заново, включая встречу с медузами и визит к системе Древних, но Кусто заверил, что нашел подходящее течение, которое принесет их почти к нужному месту, при этом не приближаясь к опасным местам и Герман успокоился. «Поскучать пару дней в спокойной обстановке нам только на пользу будет, — решил парень».