Последний бастион – 2. Бремя белых

Самый страшный суд — тот, который ты творишь сам над собой. Наверное, так…

Али тяжело поднялся, опираясь на автомат. Нога болела, словно в нее вгрызался сам дьявол. Кружилась голова. Он оглядел дымящееся, залитое кровью и заваленное кусками мясапространство перед собой, даже не понимая до конца — жив ли он еще или уже нет…

В живых остались немногие, немногие уцелели под градом осколков, а потом под шквальным автоматным огнем. Две человеческие волныстолкнулись на этом выжженном солнцем кусочке земли и столкнулись страшно — с хрипом, с матом, с автоматными очередями в упор. Они били друг в друга длинными очередями в упор — но почему-то не умирали, хотя и видели, что пули попадают в цель. А потом была рукопашная — с ножами, с пангами, с автоматными прикладами, с зубами… Они вгрызались друг в друга со звериной яростью, стараясь вырвать противника из мира живых до того, как это сделает он. Не было ни жалости, ни пощады, ни вообще человечности. Один из замбийских десантников, видимо тот, кто принял командование после гибели комвзвода, получил очередь в живот, почти в упор, но уходя в иной мир, взорвал гранату, искромсавшую осколками и своих и чужих. В живых после этого боя почти никого не оставалось. Был только запах пороховой гари, пролитой крови и опаленного огнем мяса…

— Юсуф! Ахмед! — крикнул Али со всех оставшихся сил. Этим двоим своим боевикам он приказал отойти назад и ни во что не лезть — караулить пленника. Теперь пленник был его последней надеждой…

— Тащите сюда кяфира!

Четверо… Именно столько бойцов осталось от джамаата, приземлившегося недавно в Зимбабве. Это не считая его. И не считая аль-Мумита…

Выстрел, негромкий пистолетный выстрел прогремел, когда оставшиеся в живых собрались на крохотном пятачке. Ветер донес его с той стороны, где занимал позиции их снайпер. Каким то звериным чувством Али понял, что аль-Мумита больше нет. А это значит — что ни одного из них нет в живых. Да, пока они живы, хоть и ранены но живы. Но все равно они мертвы, потому что провалили задание. Истинную цель этого страшного похода знал только аль-Мумит, но он уже ничего не скажет. А те, кто отдавал приказы, найдут их где угодно. Найдут и живыми снимут кожу за провал…

Если только…

Если только не спросить кяфира! Ведь кяфир куда то шел, а они преследовали кяфира! Кяфир не может не знать, куда он идет. То, за чем он идет и есть цель всего задания!!! Как все просто — всего лишь спросить кяфира!

И тогда он станет бессмертным! Он, Али Мусави, кто смог выполнить задание даже после того, как погиб его эмир и четыре пятых из его бойцов. В этом случае он станет триумфатором!

А если кяфир не захочет отвечать? Как же не захочет — ведь у него есть его родной брат! Станет и еще как!

— Поднимите кяфира и снимите с него мешок! — властно распорядился Али, несмотря на боль он улыбался, потому знал, что делать.

Моджахеды выполнили его приказание…

— Слышишь меня, кяфир!!! — заорал Али так громко, как только мог — смотри, кто у меня тут есть! Нам надо поговорить — спускайся! Иначе я ему голову отрежу, клянусь Аллахом!!!

Через минуту, на террасе горной гряды слева, кто-то встал во весь рост. И начал спускаться по веревке…

Юсуф поднял автомат…

— Ты что делаешь, сын шакала! — прошипел Али, ударил Юсуфа по стволу автомата — кяфир нам нужен живым до тех пор, пока я не прикажу! Занимайте позиции, берите кяфира на прицел — но не стреляйте! Мне нужно поговорить с кяфиром, а потом я сам его убью! Если кто-то выстрелит без моего разрешения — клянусь Аллахом, я отрежу ему голову! Занять позиции!

С высоты я все видел. И страшный бой внизу, где замбийские десантники схлестнулись врукопашную с моджахедами. Даже хотел помочь немного общему избиению из своего автомата, но решил не тратить зря патроны. Больше шестисот метров — немало для автомата, да еще со складным прикладом. Да и патроны тратить смысла не было — их было не так уж и много…

Выстрел Марины застал меня врасплох, я не знал, в кого она стреляла и зачем. И высовываться, помня о снайпере, не хотел. По крайней мере до наступления темноты…

— Что там? — крикнул я, все равно обе наши позиции для снайпера теперь демаскированы…

— Я его сделала! — раздалось в ответ…

— Кого? — недоуменно прокричал я в ответ

— Снайпера! Ему ногу почти оторвало! Я в него попала!

Вот это еще вопрос — попала или нет. И даже если попала — тяжело раненый человек все равно может наделать бед…

— Лежи. Не высовывайся! — крикнул я в ответ — он может быть еще живым! Где он?!

— Слева, шестьсот пятьдесят! Чуть ниже меня!

— Понял, не высовывайся!

Бинокль был со мной, одна из тех вещей, с которой не стоит расставаться — это бинокль. Выждав минуту, я сначала высунул из укрытия ствол автомата, чтобы снайпер если он жив, открыл огонь. Но огня не было. Тогда я высунулся сам, принялся искать место его лежки, каждую секунду ожидая пули…

И нашел. Видно было не все, но того, что было видно, мне было достаточно. Крови натекло столько, что было ясно — не жилец. Но он еще шевелился. Я начал пристраивать ствол автомата, чтобы накрыть лежку очередью — и тут хлопнул выстрел!

Твою мать!

Глупо, но, наверное, никогда так быстро я не прятался за укрытие. Пулю не обгонишь, но все равно я поставил рекорд, при это чуть не разбив бинокль. Автомат, если бы он не был на ремне, обязательно улетел бы в пропасть…

Черт…

Не слышно пули! Если пуля не попала бы в меня, но пролетела бы рядом — я бы ее услышал. Не мог не услышать. Но не услышал…

Куда он стрелял?

Снова высунулся из-за валуна, послужившего мне укрытием. И каким — то шестым чувством — будто кто подсказал на ухо — понял, снайпер мертв. Понял, что не уйти и кончил себя. Снайпера больше не было. По крайней мере, этот снайпер был обезврежен…

Ф-ф-ф-у-у-у…

Снайпер — один из самых опасных противников на поле боя. Если снайпера нет — значит, можно заняться теми, кто остался в живых после резни. Да побыстрее, пока сюда не сбежалась вся местная армия, пока не появился вертолет. От вертолета нам не уйти, если он появится — хана. А после того, что мы прошли и пережили, проиграть — просто обидно и недопустимо…

— Эд!

Что за…

— Не высовывайся, лежи! — рявкнул я — что?

— Смотри! Прямо!

Я поднес к глазам бинокль — и не поверил своим глазам. Оставшиеся в живых боевики из группы преследования — а их было пятеро, трое негров и двое белых, видимо арабов собрались на крохотном пятачке земли, прямо посередине того места, где произошло побоище. А шестым был…

— Лежи, не поднимайся!!!

Ник… Это невозможно, он же…

Черт, Ник. Как же так, как ты туда попал? Черт, черт, черт…

Главарь террористов — высокий, бородатый араб в камуфляже, что — то кричал, прикрываясь братом. Что именно — разобрать я не мог, но все было понятно и так. Надо было спускаться…

Первым делом проверил пистолет — достал обычный магазин на восемь патронов и вставил удлиненный — на десять. Одиннадцатый патрон был в столе. Пистолет я вынул из кобуры и засунул на спине за ремень с взведенным курком и снятый с предохранителя. Была опасность, что при спуске можно его выронить, но другого выхода у меня не было. В карман сунул гранату — последнюю. Вот и все…

Спустился на карниз, где залегла Марина, повернулся к террористам лицом, вскинул к глазам бинокль. И, делая вид что рассматриваю террористов, заговорил…

— Видишь?

— Да — коротко подтвердила Марина

— Тогда слушай и не высовывайся, вообще — замри. В одиночку я ничего не сделаю, вдвоем с тобой — скорее всего, получится. Поняла?

— Да.

— Живыми они нас не выпустят, ни тебя, ни меня, ни его. Попытаются узнать, куда и зачем мы идем, а потом убьют. Может быть, оставят одного из нас как проводника — как дойдут, убьют и последнего. Жалости от них не дождаться, это террористы, поняла?

— Да.

— Тогда смотри! Видишь валун — метров пятнадцать от того места, где они стоят?

— Да.

— Я пойду туда. Встану рядом с ним, чуть дальше. Как только я пройду — начинай отсчет. Досчитаешь до ста — стреляй! Видела, где остальные залегли?

— Да.

— Вот и хорошо. Удачной охоты, моя амазонка…

Последнее я сказал, уже спускаясь по веревке вниз…

Али чудовищным усилием воли приказал себе не обращать внимание на боль. Перевязать себя было некогда, наложить жгут тоже, что-то теплое медленно текло вниз, по коже, пропитывало штанину — но он приказал себе не обращать на это внимания. Моджахеда убить невозможно, если он идет по пути Аллаха! Аллах велик!

Прикрывшись связанным кяфиром, он ждал держа в руке пистолет. Он видел, как кяфир спускался по веревке, как он ступил на землю. Спустившись по веревке, он демонстративно отбросил автомат в сторону и медленно пошел вперед, в их сторону…

— Эмир, у него кажется пистолет за спиной! Я видел… — Ахмед, снайпер группы видимо сопровождал кяфира стволом винтовки и решил предупредить эмира о возможной опасности…

— Не стрелять! — рявкнул Али — не стрелять!

Что может сделать кяфир, даже если у него пистолет — один против пятерых вооруженных и опытных моджахедов, среди которых есть даже снайпер. Да вдобавок, брат кяфира у них в заложниках. Да хоть два пистолета — пусть подходит ближе…

Кяфир шагал спокойно и уверенно, и в душе у Али вдруг ворохнулась злоба. Это он столкнул их с десантниками, заставив их попасть в засаду, которая предназначалась для него самого. Это он убил весь джамаат Абдаллы. Это он забросал их гранатами ночью. И только Аллаху ведомо, кровь скольких его рабов обагрила руки этого неверного. Многих — если учесть, что он воевал. Таким воином, как этот кяфир можно стать, только долго и жестоко воюя. А сейчас он идет по чужой земле как по своей…

Али подавил позыв поднять пистолет и выстрелить в кяфира. Сначала нужно задать ему несколько вопросов, и только потом убить. Али представил, с каким наслаждением он сделает это…

— Стой! — крикнул он, когда до неверного осталось метров двадцать…

Неверный остановился…

— Где твоя женщина, кяфир?

— Женщина? Зачем тебе женщина? — ответил кяфир — это дело между нами, между мужчинами. Разве моджахед должен воевать с женщинами на пути джихада?

Двадцать два…

— Что ты знаешь про джихад, грязный кяфир? — оскалившись, подобно волку выкрикнул Али

— То, что я убил немало тех, кто шел по этому пути. То, что сегодня я убью тебя!

Как он смеет? Как он смеет!!!

— Заткнись, иначе я убью его — взревел Али, тыкая брата кяфира стволом пистолета в спину. В ярости он даже не заметил, как кяфир сместился немного влево…

Сорок восемь …

— Куда ты шел, кяфир?

— С твоим ранением тебе туда не дойти — презрительно бросил кяфир — а твои люди убьют тебя, как только узнают, куда и зачем я иду…

Шестьдесят пять…

— Я дойду, даже если мне придется всю дорогу ползти! Куда ты идешь — или я отстрелю твоему брату голову. Это ведь твой брат…

— Это в Конго. Так отстрели. Ты думаешь, я сильно расстроюсь? Восемьдесят. Мой брат и я — наследники большого состояния, мы его унаследовали на двоих. Девяносто два Убей его и ты мне окажешь… Сто