Ангел в эфире

Глава 4

Костюм был продуман до мелочей, да и гримировали ее основательно долго, едва ли не целый час. Перед эфиром Настя, конечно, волновалась, но не сильно. Подумаешь, президент… Хотя президент тоже может оказаться полезным в предстоящей борьбе.

Как и все, кто попадается ей на пути…

Все они, все поголовно влюблены в Настю, все они заворожены ее телевизионным блеском, готовы ради нее на невероятные жертвы. Взять хоть того мужчину, который помог ей после аварии. Он отвез ее домой, передал с рук на руки мужу, сказал, чтобы она ни о чем не волновалась, потому что она ни в чем не виновата. Взять хоть водителя мусоровоза, который принял ее вину на себя, — он такой милый!

А ведь она никого из них не просила об услуге, ей просто не пришло это в голову. Они сами, сами, сами…

— Вы неплохо выглядите, — похвалил президент, терпеливо поджидая, когда звукорежиссер вденет в его петличку микрофон. — Земцев мне все уши прожужжал насчет вас.

Она кокетливо взмахнула ресницами:

— Надеюсь, он жужжал обо мне только хорошее…

До эфира оставалось три минуты. Персонала возле них уже не было, сотрудники заняли места в аппаратной, и Насте представился уникальный шанс поболтать с президентом тет-а-тет.

Тем более, что он сам поддержал разговор, улыбнувшись ее предыдущей фразе:

— А разве в вас есть что-то плохое?

— Есть… — Она с притворной грустью вздохнула. — И немало… Главное: не люблю штампованные вопросы и утвержденные тексты. Предпочитаю импровизацию!

— Вот это номер! — удивился ее собеседник. — Мне-то доложили, что в импровизации вы не сильны, именно поэтому выбор Администрации пал на вас — чтобы в эфире не было никакой отсебятины. — Он хитро улыбнулся.

Настя предусмотрительно прикрыла рукой микрофон в петличке — пусть их разговор останется тайной.

— Как, вы не любите отсебятины? — проговорила с очаровательным удивлением. — Неужели боитесь?

— Нет, и могу вам это доказать…

— Докажите! — У Насти загорелись глаза.

— Но как?

— Дайте мне эксклюзивное интервью! В Ново-Огареве! В семейном кругу! Так что, заметано? — задорно улыбнулась она.

— Заметано! — согласился президент.

«Минута до эфира, — прозвучал громовой голос с небес. — Настя, голову немного влево, лицо разверни к камере. Хорошо…»

Обратный отсчет: девять секунд… Пять секунд… Ноль секунд… Заставка. Вспыхнули красные огни работающих камер.

— Добрый вечер, дорогие телезрители! — восторженно блестя глазами, произнесла Настя, едва заставка на мониторе сменилась видом студии. — Начинаем прямой эфир с президентом России!

Ее лицо сияло, голос восторженно звенел.

Это был ее звездный час. Она победила.

А тот человек, что сейчас следил за ней из аппаратной, наблюдая за ее торжеством, лишь бессильно кусал губы, понимая это. Ведь он сам выковал ее триумф, ее неминуемую, предопределенную победу. Своими руками!

После интервью президент предложил пройтись по саду. Они брели по дорожкам, как будто два старинных приятеля, — так легко им было вместе, приятно. Непринужденно болтали обо всем, что приходило в голову. Настя не чувствовала ни робости, ни пиетета, как будто президент был самым простым человеком. И как будто она тоже была самым простым человеком.

— Нет, конюшня, конечно, находится не здесь, — ответил он на ее вопрос. — Да и бываю я в ней не часто, раза два в год.

— А ваши дети? — спросила Настя.

— У них совершенно нет времени! Учеба, карьера, личная жизнь… — Президент грустно усмехнулся.

Помолчали.

— Тяжелая у нас с вами получилась работа, — добавил он, имея в виду недавний прямой эфир.

— На вопросы рассерженных пенсионеров отвечать нелегко, — заметила Настя. — Даже если эти пенсионеры прошли предварительный отбор и строгую репетиционную школу… Но ведь для вас не новость, что люди не в восторге от перспективы повышения пенсионного возраста.

— Знаете, — вздохнул президент, — на верхнем уровне фильтрация информации столь велика, что я больше имею дело с цифрами, чем с людьми.

— А вам хотелось бы наоборот, — догадалась девушка. — Что ж, это можно устроить… Можно сделать ежемесячную передачу, где будет звучать прямой, не фильтрованный вашей Администрацией диалог… А также ваш комментарий событий и личная оценка происходящего… — мечтательно проговорила Настя. — К сожалению, на нашем канале такую передачу организовать не удастся, ведь он не федеральный. Как жаль…

— Мне импонирует ваша идея, — живо заметил ее собеседник. — Нужно будет обсудить ее с Гайдуковым…

— Ага, — грустно улыбнулась Настя. — А потом мою идею воплотит кто-то посторонний… Впрочем, я уже к этому привыкла!

— Ну, зачем же посторонний, — поморщился президент, — по-моему, мы с вами прекрасно сработались. Ваша идея — вам и карты в руки.

— Ну, на меня вряд ли стоит рассчитывать, — грустно усмехнулась Настя, качнув головой. — Я собираюсь уехать из Москвы.

— Что так? Командировка?

— Личные проблемы… И проблемы с работой…

Помолчали, подходя к дому.

— Если что, я помогу вам, — пообещал президент, легко взбегая на крыльцо. — И с работой, и с проблемами. Телефон для связи у вас есть, звоните…

Он растворился в дверном проеме.

— Лена, немедленно соберите девочку, — произнесла Настя, стремительно входя в квартиру. Охранники неподвижными глыбами высились за ее спиной, она взяла их с собой не столько для физической поддержки, сколько для обеспечения морального превосходства над мужем.

— Вы идете гулять? — удивилась няня, разглядев двух шкафообразных субъектов. — Но сейчас у Алины послеобеденный сон!

— Нет, мы уезжаем. Немедленно!

— Куда?

Настя не ответила вопрос. Приказала:

— И вы тоже собирайтесь, Лена. Девочка к вам привыкла, поэтому я вас оставляю у себя на прежних зарплатных условиях.

Бросившись в комнату, няня нерешительно притормозила на пороге.

— А как же… — начала, не договорив имени хозяина.

— Я эту проблему решу, — нервно отмахнулась Настя. — Собирайтесь быстрее, машина ждет.

Она торопилась — ей не хотелось встречаться с мужем.

В новом месте обустроились быстро, благо квартира сдавалась со всей необходимой начинкой — мебелью, бытовой техникой и системами слежения.

— Прогулка во дворе — только с охраной, — инструктировала Настя испуганную няню. — На телефонные звонки не отвечать, дверь никому не открывать! С Игорем Ильичем не разговаривать! Ни о чем! Никогда! Как будто его не существует!

Лена испуганно прижала к себе девочку, словно ребенку грозила страшная опасность. Алина капризно скукси-ла мордашку от слишком крепкого объятия.

Ожидаемый звонок раздался позже, чем на то рассчитывала Настя. Вот уже битый час она ходила по комнате, как тигр в клетке, в затянувшемся молчании мужа предвидя для себя страшные последствия.

— В чем дело, Анастасия? — раздался в трубке его спокойный, даже слишком спокойный голос.

— Ни в чем! — безмятежно ответила она. — Я от тебя ушла.

— Алина с тобой? — тревожно спросил он. Как будто не видел разора в своей квартире, в спешке разбросанных игрушек, смятых постелей, забытых вещей. Как будто ни о чем не догадывался.

— Конечно.

— Можешь делать что угодно и жить где угодно, только верни девочку! — Против ожидания его голос звучал вовсе не грозно, а скорее просительно, умоляюще.

Видно, он до последнего не верил, что она осмелится уйти от него. Надеялся, что удержит ее на привязи своими эфирными подачками. Думал, что ее телевизионная слава ей дороже, чем родная дочь. Но это не так, совсем не так! Настя пожертвовала бы для дочери и своей славой, и своей звездной участью, но, слава богу, жертвовать ей не придется…

Она знала, такой двойной удар Игорю Ильичу будет трудно вынести — сначала гибель сына, теперь — потеря внучки. Наверное, для него лучше смерть девочки, чем такая болезненная, обидная, такая безвозвратная ее потеря.

— Интересно, почему я должна отдавать тебе свою дочь? — Слово «свою» она подчеркнула особенно сильно.

— Это моя дочь тоже!

— Ты в этом уверен?

Тяжелое дыхание в трубке, дыхание загнанного зверя, доведенного до последней черты. Но она тоже была зверем, доведенным до последней черты, — и они схлестнулись в воображаемом поединке не на жизнь, а на смерть.

— Я знаю, куда ты переехала, адрес мне известен. За тобой следили по моему указанию… И я знаю, ты наняла охрану.

— Вооруженную охрану! — подчеркнула она.

— Не важно… Алину ты вернешь так же, как украла ее, — самолично… А до тех пор, пока это не прризойдет, можешь не рассчитывать на работу в «Останкине». Я позабочусь, чтобы тебя не принял ни один канал! Даже самое паршивое кабельное телевидение в самом паршивом спальном районе!

— Как, тебе еще не передали моего заявления об уходе? По-моему, я оставляла его у тебя на столе… — нарочито удивилась она. — А насчет работы не волнуйся, меня уже пригласили на федеральный канал…

— Какая глупость! — рассыпчато рассмеялся он. — Один мой звонок в Администрацию Президента — и тот, кто тебя пригласил, навеки забудет о тебе.

— Вряд ли, — тускло отозвалась она. — Вряд ли Гайдуков сможет повлиять на президента…

— На президента федерального канала? Вполне!

— Нет, на президента нашей страны!

Тяжелое, как глыба, молчание по ту сторону трубки.

— Вот как… — растерянно пробормотал ее соперник.

Кажется, она нанесла сокрушительный удар, от которого ему будет трудно оправиться.

Но Игорь Ильич сделал новый выпад:

— А президент знает, что ты недавно убила человека?

Настя вздрогнула, задохнувшись душным комнатным воздухом. А муж, не давая опомниться, продолжал атаковать ее:

— Он знает, что твою вину в аварии взял на себя шофер с автобазы? Кстати, предупреждаю: камеры слежения в тоннеле записали все, как было на самом деле, в том числе и сам момент аварии. И на них видно, что за рулем находилась именно ты… Но, как любящий супруг, заботящийся о чести семьи, я предусмотрительно выкупил пленку. И нотариально подтвержденные показания шофера у меня тоже имеются… А еще — свидетельство следившего за тобой частного детектива.

Настя взволнованно закусила губу. Это был удар под дых! Тот самый водитель в синей «шестерке»… Значит, он заботился о ней по обязанности, по служебной необходимости, за деньги…

— Что ты хочешь от меня? — спросила она, осторожно переводя дух.

— Я хочу Алину.

— Нет. Ни ты, ни твоя жена не получите девочку.

— Моя жена? — растерянно переспросил он, постепенно осознавая — ей кое-что известно.

Помолчали.

— Но ты должна понимать, что история с аварией одномоментно погубит твою карьеру. Причем навсегда!

Настя молчала. Он был прав. Он знал, о чем говорит. Убийца на экране, убийца рядом с президентом, убийца перед лицом всей страны… Это немыслимо!

— Сбитая тобой женщина, между прочим, мать двоих детей… Она просто решила срезать путь, спеша к своим крошечным детям. Таким же детям, как Алина…

Что она могла ответить на это?

— Президент никогда, слышишь, никогда не придет на передачу к убийце. Ведь запись из тоннеля покажут все каналы, ты же знаешь, как у нас любят жареное… — Он замолчал, затягивая паузу. — Если только…