Опер Крюк. Вор вне закона

ГЛАВА 13. ЗОНА

Кум "Силикатной" капитан Храпов пересекал жилую зону. Навстречу ему попался повар-фуфломет Чушка. Его жирную рожу Храпов заметил и узнал издалека.

"Интересно, — думал Храпов, — почему на холявных должностях и в теплых местечках — в столовке, санчасти, в каптерках-биндюжках, всегда работает жулье? Наверно с ними проще и легче. Честного поставишь — его свои тут же обдурят. Интриги начнутся. К тому же у честного принципы. Кто знает, чего от него ждать? А с подонками все ясно. Ты знаешь, что они хотят — украсть побольше, они знают, чего от них хотят — чтобы крали поменьше. В результате — полный консенсус при обоюдной выгоде".

Храпов начинал службу на собачьей должности мальчика для битья — начальником отряда. Потом должность режимника и вот теперь зам нач по оперчасти. У "кума" служба хлопотная, но уважаемая. Вон как жирномордый повар издалека шапку ломает. Это тебе не беспонтовая должность, на которой, будь хоть генералом, зеки тебя в упор не замечают.

Храпов зевнул во вест рот. Выспаться так и не удалось. Всю ночь зона стояла на ушах. Вчера с предзонника при возвращении с "промки", рабочей зоны, заломил рога один из петухов. В локальных секторах отрядов всю ночь шел шмон. Людей то строили, то распускали по шконкам, чтобы спустя полчаса поднять снова.

В принципе, Храпов за годы службы привык к бессоннице и к бардаку. Да и работа у него была на сегодня несложная. Выдернуть из пришедшего этапа нескольких авторитетов и запереть до времени в "кондей" — штрафной изолятор. А там можно и спать идти.

Ворота предзонника распахнулись, но это был не этап. После охоты за беглецом с триумфом возвращался главный "чекист" зоны — начальник отдельного батальона охраны капитан Жук по прозвищу Канарис… Храпов, как и любой "внутренний" сотрудник колонии, терпеть не мог "чекистов", внешнюю охрану, хотя и пил иногда с Жуком конфискованную у солдат и зеков водку. Судя по довольному виду Канариса, беглеца они взяли. То ли живым, то ли мертвым.

Комбат гордо возвышался в кузове грузовика. Храпову махнул рукой:

— Привет профсоюзникам! Можешь поздравить — почти со ста метров снял. От Канариса не уйдешь!

— Башку ему отпили и у себя в кабинете над столом прибей, — раздраженно посоветовал Храпов.

Про Канариса говорили, что он потомственный сторожевой пес. Еще дед его был зоновским егерем — охотником за побегушниками. В народе ходила шутка, что Канарис плакал только один раз в жизни, на поминках своей матери, когда заглянул на кухню, где жена чистила лук.

Сейчас Храпов был очень зол. Ясный пень — Канарис плюс поймал, а он, Храпов, минус. Пожалуйте, товарищ Храпов за звездюлями. Не углядел, не предотвратил. А что тут углядишь? И слепому видно, что беглец от порванной на фашистский знак жопы в лес рванул. В прошлом году двое таких же петухов на конвой с заточками кидались. А он, Храпов, виноват. И так из петухов отдельный отряд собрали, так всех же в одну кучу не сгребешь! Все равно в каждом отряде этого добра хватает, а не хватит — новых наделают. Было бы желание.

Кстати, до прихода Храпова на "Силикатной" вообще царил полный беспредел. Большинство зоновских петухов, числом с полсотни задниц, жили… в большом деревянном сортире. Спали стоя, а если заходил справить нужду кто из блатных или мужиков, петухи опасливо жались к стенам, чтобы ненароком кого из них не "зашкварить". Предшественнику Храпова на это было наплевать. И более-менее сносными условиями жизни Силикатная обиженка была обязана именно ему, Храпову.

В поле зрения капитана снова возник повар Чушка.

"Интересно, — подумал опер, — а наверху, в правительстве, насчет кадрового вопроса аналогично рассуждают? Судя по всеобщему бардаку в стране, так оно и есть".

В ворота предзонника въехала машина с пополнением. У Храпова было предчувствие, что с этим этапом спокойная жизнь у него кончится. Он поежился — обычно предчувствия его не подводили.

Ломать воров, как и перевоспитывать, Храпов считал делом бесполезным. А вот изолировать их пожизненно, чтобы на воле не гадили — дело святое. И гнобить потихоньку. Да они и так, по большей части, не жильцы — туберкулез и наркота жизни не продлевают.

Он затянулся в последний раз и затоптал окурок в асфальт. Предстояла привычная работа.