Опер Крюк. Вор вне закона

ГЛАВА 9. В ГОРАХ ТОРАБОРА

Лейтенант Куценко вскинул автомат и, почти не целясь, произвел несколько одиночных выстрелов. Пули легли возле самой головы Крюкова, но тот обратил на них не больше внимания, чем на порхающих вокруг мух. Его собственный выстрел пришелся точно в цель.

Крюков сплюнул песок, налипший на губах. Афганистан, округ Хост, развалины крепости Матун, которая, вероятно, помнит воинов Кира Великого и Александра Македонского. Граница с Пакистаном. Днем здесь палит невыносимое пекло, ночью пронизывает ледяной холод. Змеи, скорпионы и прочая дрянь. Вокруг горы и пустыня, братская могила для полчищ персов, македонцев, монголов и англичан. А теперь к ним прибавилась "непобедимая и легендарная".

Какой идиот там, в партии и правительстве, полез воевать в эту дыру, край нищих и голодных? И каким наивным дураком был он, Крюков, решив спрятаться от Седого здесь, "за речкой". Это то же самое, что, спасаясь от пожара, выпрыгнуть с десятого этажа.

Крюков вспомнил первые месяцы службы. От дедовщины он предпочел укрыться в учебке. Здесь тоже гоняли, но гоняли всех, а это было не обидно. Не надо стирать чужие штаны и портянки, "пидорасить" по ночам полы в сортире и кукарекать "на тумбочке", оповещая "дедушек" о количестве оставшихся до дембельского приказа дней.

Все, что осталось в памяти от того времени — это бег и отжимания. Все передвижения, за исключением ходьбы строевым шагом, делались бегом.

"Если хотите выжить "за речкой", бегайте", — учили вернувшиеся оттуда обстрелянные ветераны. Если новобранцам и дозволялось остановиться, то только для того, чтобы упасть в упор лежа и отжаться с полсотни раз.

Бег не прекращался и ночью. Замполит учебной роты капитан Паниковский, по кличке "Брось-гуся", страдал странной формой бессонницы. Он мучился от отсутствия сна и это мучение доставляло ему странное, почти мазохистское удовольствие.

Брось-гуся приходил в роту после отбоя. Посидев в ротной канцелярии с полчаса, он давал дежурному приказ.

— Поднимай роту по тревоге.

— Р-р-рота подъем! — орал дежурный, радуясь, что сам он хотя бы на эту ночь избавлен от участия в этом идиотизме. — Тр-р-ревога! Строиться с койками на плацу!

Солдаты скручивали постельные принадлежности и складывали их на полу, затем подхватывали вдвоем двухэтажные металлические кровати и, толкаясь в проходе, выбегали с ними на улицу. Тяжеленные кровати норовили завалиться набок.

Брось-гуся засекал время по секундомеру. Если рота не укладывалась в отведенный норматив, подъем повторялся. Если же личный состав успевал, Брось-гуся вел подразделение на штурм близлежащей возвышенности. Бегом, с криками "Ура"! и "За родину!"

Кровати гремели, бойцы матерились, толкаясь и спотыкаясь в потемках. Заняв высоту, рота возвращалась в казарму, где Брось-гуся милостиво разрешал личному составу "отбиться" и заснуть.

Все полгода, проведенные Крюковым в учебке, он мечтал о двух вещах: пожрать и выспаться.