Опер Крюк. Вор вне закона

* * *

На зоне они не просто свиделись, но и оказались в одном отряде. С момента расставания прошло не больше месяца, но Сильвер не сразу узнал Бычу. Быча же сделал вид, что вообще не узнает Сильвера.

Он стал как будто ниже ростом и уже в плечах. Лицо его, казалось, утратило симметрию. Во всяком случае челюсть с правой стороны значительно выдавалась вбок.

Быча шел в голове отряда строевым шагом. Отряд горланил "Не плачь, девчонка!" Двигались они по направлению к приземистому одноэтажному зданию. По исходившей от здания тошнотворной вони в нем можно было безошибочно распознать столовую.

Территория зоны поражала чистотой и благоустроенностью. Ни дать — ни взять пионерский лагерь, а не зона. Барак тоже скорее походил на казарму. Аккуратно, без единой морщинки, заправленные двухэтажные койки, уложенные кирпичиком подушки. Стены пестрели наглядной агитацией. Чувствовалось, что воспитательная работа здесь поставлена на высоком уровне.

Сильвер получил в каптерке кирзовые сапоги и новую хлопчатобумажную робу. Их у него украли прямо в бане. Взамен каптерщик подобрал комплект из старья. Судя по наглой ухмылке, обновки он же и спер.

Бугром отряда, или как здесь говорили "рогом", был чернявый парень с наглыми и злыми глазами. На вид ему было больше восемнадцати. Он и еще несколько здоровяков отличались от основной массы воспитанников колонии щегольски ушитыми мелюстиновыми курточками и раскормленными харями.

Сильвер сразу увидел, что "роги" поддерживают в отряде режим беспощадного террора. За малейшую провинность виновного избивали до потери сознания. Никого из офицеров-воспитателей, кроме дежурного по колонии, он так и не увидел.

На ужин в столовую отряд отправился строем с песней. Войдя в обеденный зал все расположились за длинными, на десять человек, столами. Во главе каждого стола занял место бугор.

— Приятного аппетита! — хором гаркнули юные зэки.

— Спасибо. Садись! — скомандовал бугор.

Ужин начался в полной тишине. Сильвер ненароком звякнул ложкой о край алюминиевой шлемки-миски. Бугор насторожился.

— Отряд, шум! Строиться на улице!

Процедура посадки за стол повторилась.

— Уже лучше, но мы еще потренируемся.

Только после третьей попытки ужин был продолжен.

После ужина Сильвера отправили подшивать полученную робу, остальные должны были целый час ходить строевым шагом за полученную одним из воспитанников двойку. Отрядные бугры отправились курить.

— В какую секцию думаешь вступать? — спросил один из здоровяков Сильвера, когда тот уселся пришивать к робе бирку с фамилией и номером отряда. — Советую к нам, в "Секцию внутреннего порядка".

— А в "Секцию садизма и расовой дискриминации" можно? — нахально поинтересовался Сильвер.

Здоровяк заскрипел зубами, пробормотал что-то угрожающее и отошел.

Перед самым отбоем Сильвер отправился в туалет. Ходили туда также строем, по десять человек. В сортире Сильвер столкнулся с Бычей. Теперь тот не стал делать вид, что не узнает его.

— Ну что, корефан, — поприветствовал его Сильвер. — Как я погляжу, житуха тут не сахар?

— Вот хрен ты угадал, — буркнул в ответ Быча. — Сахаром тут сроду не воняло. Такой душняк, что ты даже представить не можешь. Хоть расплетай носки и вешайся. Активисты, суки, вообще житья не дают. Пускают под молотки по три раза в день. Отрядный появляется раз в неделю, да и то в жопень пьяный. Всем заправляет отрядный рог — Чингиз. Ему, козлу, по возрасту на взросляк давно пора, а мусора его на малолетке держат. Спецом, чтобы пацанов прессовать. На взросляке-то его сразу в параше утопят.

— А сам как? — спросил Сильвер с сочувствием.

В ответ Быча только махнул рукой.

— Я как только попал на зону, попытался права качать. В первую же неделю мне челюсть сломали и почку опустили. Если бы не вступил в актив, давно бы мне амбец был. Тебе тоже советую. Иначе замордуют. Гляди сам, тут чуть ли не у каждого на челюсти следы от скобок.

— Мне в актив? — удивился Сильвер. — А ты в какой секции состоишь?

— В культурно-воспитательной. Библиотекарь я, — буркнул Быча.

— Кто? Ты? — не поверил Сильвер.

Меньше всего Быча был похож на человека, который прочитал в своей жизни хотя бы одну книгу.

Неожиданно Быча заторопился.

— Пошли в барак. Скоро построение. У них отбой "без последнего". Кто последний ляжет, того сначала сапогами отметелят, а потом на всю ночь на полы или очко досуха драить. А там вода все время подтекает, так что до самого подъема работы хватит.

После построения и переклички Чингиз скомандовал:

— Отряд, отбой!

Строй рванулся врассыпную. Чингиз с презрительной ухмылкой прохаживался вдоль коек. За ним как собаки следовали два амбала из актива, сжимая в руках по тяжелому кирзовому сапогу.

— Ну, кто у нас сегодня последний? — ехидно спрашивал Чингиз, наблюдая картину паники.

И вдруг поперхнулся на полуслове и замер, не веря своим глазам. Сильвер вальяжной походкой направлялся к выходу.

— А ты куда? — удивился Чингиз.

— На улицу покурить, — отозвался Сильвер.

— Чо?!

Помощники Чингиза пришли в себя от удивления и обрушились на Сильвера сразу с двух сторон, но он вырубил их двумя точными ударами. Но тут на него накинулась вся свора активистов. Раскормленные, здоровые, они задавили его массой. Двоих или троих он, правда, еще успел вырубить, но тут на него навалились всей кучей. Последнее, что увидел Сильвер, это тяжелый табурет в руках Чингиза, который стремительно опускался прямо ему на голову.