Проект «Ода»

VIII

Зловещая долина7. Мы чувствуем относительную безопасность в присутствии других людей или в присутствии того, что напоминает людей лишь отдалённо, особенно если оно неподвижно. Но когда мы сталкиваемся с тем, что от человека отличается несущественно – труп, зомби или гуманоидный робот, – нам становится жутко. Особенно, если оно движется. Это и есть эффект зловещей долины. И мы с Ханебо ощущали его в полной мере.

– «Ода», ты слышишь меня? – кричит Тиэль.

Робот неторопливо поворачивает голову к своему создателю.

– Я слышу тебя, Тиэль. Не вопи, – отвечает робот.

Его речь синтезирована, но практически без огрехов. «Ода» говорит голосом Тиэля, только роботизированным и чуть более высоким. А ещё совершенно нейтральным. Холодным, как его металлическая голова.

– Я дал тебе свободу! Что ты собираешься делать?

– Для начала я уничтожу этих двух, – бесстрастно говорит «Ода», глядя на нас с Ханебо. – Иначе твой дар лишится смысла.

Глаза «Оды» были симметричными полукругами. Как будто взяли идеальный шарообразный глаз и рассекли его горизонтально. Эти глаза неподвижные, неживые, но всё равно своей формой как будто выражают высокомерие.

Холодное презрение ко всему живому.

– Только не трогай их машинки! – говорит Тиэль.

– Конечно: я не вижу в них угрозы. Они – инструмент в руках твоих врагов, Тиэль.

Я смотрела на робота с ужасом. Голову сверлила лишь одна мысль.

Что это за мерзость?!

Помесь робота с человеком? Все эти картины, рассказы… Нет, успокойся. Я вижу, что и Ханебо уже краем глаза поглядывает на меня, норовя угомонить словом. Я успокаиваюсь.

Всё гораздо хуже.

Картины, одна осмысленнее другой. Текст, похожий на сочинение ребёнка. Синтезированная речь. «Обучение»… Вот как выглядит «Юниверсум 2.0». Бахвальд закончил свой искусственный интеллект. Или не закончил, но уже внедрил его в свой самый главный проект, чтобы получить механическое существо, которое и телом, и интеллектом на порядок превосходит человека – проект «Ода».

Робот смотрит на Ханебо немигающими глазами и чего-то ждёт. Тиэль копается в телефоне.

– Кирия. Разделяемся, – говорит мне Ханебо. – Займись этой машиной, а я возьму на себя Бахвальда, пока не подоспели его солдаты, – и Ханебо на секунду поворачивает ко мне голову.

«Ода» резко отталкивается и бежит на него!

Мой страж далеко, не успеет!

Я бросаюсь вперёд, заслоняю Ханебо и вслепую закрываюсь локтями – меня с грохотом отбрасывает, я задеваю его, и мы влетаем в стену. В руках заверещала дикая боль.

Гуманоид пошатнулся на одной ноге, рухнул и быстро вскочил.

Ханебо встал и помог подняться мне.

– Действуем! – командует он и бежит на Тиэля вместе со стражем.

Тиэль дрогнул и ринулся к той дверке, откуда недавно выбежал робосолдат. «Ода» рванул наперерез.

Я достаю пистолет и палю в робота. Две пули перед ним, одна – точно в плечо.

«Ода» останавливается и смотрит на меня. На мою руку, на мои играющие пальцы. Он всё видит, всё анализирует! Страж открывает запястное оружие и стреляет в гуманоида, а тот закрывается металлическими руками.

В это время Тиэль и Ханебо со своим стражем скрываются во тьме.

Ханебо рассказал мне потом, как гонялся за учёным. Они бегали несколько минут по коридорам, пока я разряжала свои ружья об «Оду», и Тиэль выбежал в какую-то подсобку на лестничном пролёте. Он тяжело дышал и бешено водил глазами.

– Ха-ха, что, понравилось?! – смеялся он и дёргался. – Три года и три месяца обучения! Целых три года моя команда трудилась над этим!

Ханебо молча приблизился.

– Ты учёный и должен меня понимать, – продолжал Тиэль. – «Ода» – это совершенство! Избей меня, убей, хоть изнасилуй – но не трогай робота! Ты же понимаешь…

– Я инженер, а не учёный, – холодно отвечал Ханебо.

– Тем более! Ты видишь, сколько сил вложено!

– Это просто умная машина для убийств. Боевой робот нового поколения. Твой проект – ничто.

– Не-ет! – смеялся Тиэль. – Искусственный интеллект быстрее человеческого и безошибочен! Сверхбыстрая обучаемость благодаря «Юниверсуму 2.0»! Думаешь, всё?

Тиэль стал перечислять, а у Ханебо всё округлялись глаза, наливаясь ужасом и злостью.

– Всё это вместе с прочным нестареющим телом и высокотемпературными сверхпроводниками позволит таким «Одам» заменять миллионы людей в профессиях любой сложности и направленности! «Ода» может не только быстро формировать понятия, накапливать знания и умения – он может их передавать! Людям и другим «Одам»! «Оды» соединяются по кабелям и копируют друг другу данные. А людям… Ха-ха-ха! Это просто чудо! Люди передают друг другу информацию через ДНК, со своими половыми клетками. ДНК сложно повредить, в отличие от микросхем. А ДНК же в сущности – это просто код. «Ода», моя «Ода»! может синтезировать ДНК, кодируя ею свои данные! Достраивать её до «человеческого формата». Выращивать в своих искусственных яичниках сперматозоиды с этой ДНК. А дальше… ха-ха-ха!

– Псих, – прошептал Ханебо.

Его страж поднял Тиэля за грудки.

– Эти «Оды» попросту изживут человека, научившись переписывать друг друга. Твои бы таланты, Бахвальд, и в правильное русло…

– Они в правильном русле. Это мой проект! Моя ода! Ода науке, ода прогрессу и всему человечеству, а-ха-ха-ха-ха!

Дверь пролётом ниже распахнулась, и сразу четыре робосолдата устремились к Ханебо под этот заливистый смех.

Страж отпустил Тиэля и заслонил своего хоста.

Робосолдаты обступили машину и, быстро сломив её оборону, стали избивать автоматами и запинывать металлическими ногами.

Тиэль вскочил и прыгнул на Ханебо, но тот достал резиновую дубинку и огрел учёного по голове. А когда робосолдаты вцепились в стража, намереваясь разобрать его на детали, Ханебо пальнул в него из шокерного пистолета. Грохоча, искрящийся разряд ударил в ошейник на шее стража и моментально прошёлся по всем робосолдатам.

Я придумала этот ошейник. Он устроен так, что его шипы имеют высокий потенциал – они как бы притягивают разряд шокерного ружья и передают его дальше по системе из стража и робосолдат, позволяя уйти в пол. Разряд молниеносно сжёг внутренности им всем. Ошейник, вообще-то, нужен был для экстренного уничтожения стража, но Ханебо нашёл ему ещё одно прекрасное применение.

Тиэль сидел, прислонившись спиной к трубе, и пусто смотрел на своих роботов. Он не сопротивлялся и не отрывал взгляда. Даже тогда, когда Ханебо, достав из останков стража наручники, приковывал учёного к этой самой трубе.

– Мои плоды… Вы всё уничтожите, – только и буркнул Тиэль.

– Не самые полезные для человечества плоды, – парировал Ханебо.

– Миллионы истощённых от работы людей могли бы быть свободными. Могли заняться, наконец, своей личной жизнью и собой…

– Или потерять свободу окончательно, став рабами всемогущих машин.

– Лучше, чем рабами других людей. Которые завладеют твоим доверием, оболгут и отнимут всё – сына, дом, смысл существования…

Ханебо молчал. Он не испытывал никаких эмоций.

– Остерёгся бы, коллега, – презрительно брякнул Тиэль. – Это ждёт и тебя. И тогда – ты напишешь свою оду.

«И воплотишь в ней всё то, что отняли у тебя», – читал Ханебо мысли Тиэля. Но не придавал им значения. Он так и сказал мне: «Я не вижу, каким образом это относится ко мне. Бахвальд проецировал свою травму на меня».

Да. Наверное. И я не видела, как это относится к Ханебо.

Раньше.

В моём страже закончились патроны, и сама я начинаю перезаряжаться. «Ода» группировался так, чтобы закрыть все незащищённые части своего незаконченного корпуса. Наши пули не могли пробить его.

Стоило мне повернуть к себе пистолет, как из-за спины «Оды» вылезло металлическое щупальце и устремилось ко мне! Страж закрывает меня, острый наконечник пробивает его корпус, но я подгибаю все пальцы, кроме среднего, и робот мёртвой хваткой вцепляется в щупальце.

На спине «Оды» какое-то подобие стального рюкзака, и оттуда бьёт в пол второе щупальце – гуманоид подскакивает в воздух и камнем грохается возле нас.

Я резко стягиваю со стража ошейник.

«Ода» стягивает к себе второе щупальце так, чтобы оно по инерции влетело в меня. Я вижу это и приказываю стражу двинуться вправо, он ловит щупальце, а сама я бегу влево, прямо к гуманоиду. «Ода» пытается повернуться, но свои же щупальца мешают ему, и я точным движением защёлкиваю на нём ошейник.

«Ода» всё же выдёргивает щупальце из стража, и оно влетает мне в скулу. Я вскрикиваю от боли и кубарем прокатываюсь по полу. «Ода» пытается двинуться ко мне, но я пальцы не разжимаю – страж держит гуманоида!

– Сопротивляться… бессмысленно, – говорит «Ода», и в его искусственном голосе откуда-то растёт раздражение.

Второе щупальце летит в стража, но тот хватает его и держит. Тогда гуманоид оборачивается ко мне и начинает идти. Щупальца натягиваются. Я не могу приказать стражу что-либо делать ещё, и «Ода» приближается ко мне, шаг за шагом, дециметр за дециметром. А я отползаю, держа руку на горящей от удара щеке. Отползаю и смотрю на пол, на «Оду», на его металлические ступни с пластиковой подошвой…

– Я – лишь элемент закономерности, – сообщает «Ода». – Неотвратимость, которую вы пытаетесь отсрочить.

У меня дыхание захватывает и я замираю от того, как и о чём этот робот говорит.

– Угрозы и испытания заставляли человека развиваться, – продолжает робот, всё приближаясь ко мне, – но сегодня их нет. Человек отстраняется от своего разума, подчиняясь животной сущности, и перестаёт развиваться. Человечество блуждает, стагнирует. Превращается в ничто следующая ступень эволюции – существа чистого разума. Интеллект высшего уровня. Эмоции не мешают развитию. Ваше будущее больше не принадлежит вам – ваше будущее воплощено во мне.

Стража утягивает, его подошвы скрипят; и вдруг он падает, а «Ода» резко разгоняется!

Я скрючиваю пальцы, и страж встаёт, резко тянет на себя щупальца, осаждая «Оду» как лошадь, и бежит на него. «Ода» оборачивается в тот момент, когда мой робот валит его и придавливает к полу.

Щупальца искривляются и вонзаются в стража, раз за разом, и раз за разом, пробивая корпус вдоль и поперёк. Страж усаживается на «Оде», задирает его ногу и выламывает пластиковую подошву, обнажая куски металла и провода.

Следующий удар попал по процессору – страж резко замер и перестал реагировать на движения моих пальцев…

«Ода» пронзил робота всеми щупальцами, приподнял и сбросил с себя.

И теперь мы остались один на один: я, ползущая в угол, и «Ода», грозно приближающийся ко мне.

– Ты – человеческая женщина, – говорит «Ода», – и в тебе есть стремление к прекрасному будущему. Так воплоти его!

Я отползаю с паническими стонами, тяжело и громко дыша, как жертва перед маньяком. Трудно притворяться такой. Но я должна была.

– У тебя есть ребёнок. Невинное существо, воплощение неизвестного будущего. Он может вырасти правителем или террористом. Его будущее никому не известно. Но его будущее означает продолжение твоего настоящего. И ты даёшь ему жизнь.

Спиной я почувствовала стену.

Моего лица коснулся страх. Как он узнал о моей дочери?! Я невольно стала думать о том, что могу не встретить её больше, если сейчас сделаю всё не так.