Когда впервые видишь так близко...

Трандуил смотрит непонимающе, потом зажмуривается и мотает головой, будто пытаясь утрясти в голове собственные мысли. Это выглядит забавно, но я сейчас готова обсудить серьезную вещь, а потому остаюсь беспристрастной.

“Что?”

“Повторяю - я приняла решение. - смело смотрю прямо в его глаза, - Мне нравится идея Эру о вечной жизни для меня. И я готова ее прожить с народами Вечных Лесов Ласгалена и под руководством Вашего Величества, Владыка.”

Глаза Короля округляются и его лицо озаряет широкая, светлая, искренняя улыбка. Все еще улыбаясь он опускает глаза.

“Арантиэль…”

“Да, Владыка?”

“Солнце еще не село…”

Я прекрасно поняла, что значат его слова. И, все же, устало вздохнув, склоняю голову:

“Разве это так важно для Вашего Величества?”

Трандуил отводит взгляд и вздыхает. Я его расстроила. Но мысль о том, что он, возможно, испытывает ко мне не только платонический интерес, вызывает тепло, постепенно растекающееся внутри. Король поднимается и протягивает мне ладонь.

“Идем. У тебя совсем холодные руки.”

Растерянно смотрю на него. Я, ведь, не чувствую, что замерзла. И его тепло, пока он держал меня за руки, тоже не чувствую. От осознания этого становится немного жутко.

“Но мне не холодно… Это странно.”

“Это плохо, Арантиэль.”

Он помогает мне подняться, и обхватывает за талию, чтобы я не упала. Мне надо поесть, срочно. Надо набираться сил, а то еще, не дай Эру, начну в ванной всплывать. Даже ноги я переставляю с огромным трудом. Досадно.

“Где сейчас леди Галадриэль?”

Король смотрит на меня несколько странно. Настороженно и взволнованно, я бы сказала.

“Она с Владыкой Келеборном.”

“Келеборн здесь? Почему мне никто не сказал об этом?”

“Все были несколько заняты. Мы с ним разрабатывали стратегию, чтобы отогнать орков от наших границ, пока Галадриэль старалась помочь тебе.” - он отводит полный боли взгляд.

Делаю вид, будто не обращаю внимания на то, что он беспокоится обо мне. Потому, что мне тоже больно. До сих пор. Те его слова по сей миг саднят душу. Но я не желаю говорить об этом никому - не Трандуилу, не Галадриэль, не Леголасу, не кому-либо вообще. Я должна самостоятельно пережить это. Переварить, если так можно выразиться. Но в следующий раз, если Трандуил… Нет. Следующего раза не будет. Я просто уйду в вечность, в чертоги Мандоса, усну вечным сном. Если мне так больно сейчас, то после я подобного не переживу.

Ни с того, ни с сего, нога подворачивается и я оступаюсь. Трандуил молниеносным движением подхватывает меня, возвращает в устойчивое положение, но не убирает руку. Удивленно смотрю на него. Мы стоим, застывшие, уставившись друг на друга округлившимися глазами. Это длится всего секунду, но кажется, что проходит вечность. Не понимаю, от чего он замер, но в следующий миг оказываюсь крепко прижатой к груди Его Величества. Глаза у меня стали, как блюдца. Благо, он не видит.

“Я не знаю, что сделал. Не знаю, почему ты стала так больна. Знаю лишь то, что я причина…”

А я вспоминаю, как сидела на кровати безразличная ко всему. Трандуил не отходил от меня, кормил с ложечки, переодевал, даже ванну помогал принимать… Стремительно краснею - он видел меня голой! Хотя, и не говорил ни слова по этому поводу. И он срывался, хоть я и не слышала, что он кричит мне или о чем просит, стоя на коленях у кровати. Помню, как он искал поддержки в моих прикосновениях, как плакал, спрятав лицо в ладонях и уткнувшись в мои ноги, как успокаивал по ночам, стоило очередному кошмару прокрасться мой сон. Чуть размыкаю его объятия и поднимаю взгляд. Под глазами Короля залегли тени усталости, лицо осунулось, он, казалось, будто похудел… Но выглядел все так же величественно. Могу представить, каких трудов стоит ему держать себя в руках сейчас. И это пугало.

Протягиваю дрожащую от бессилия руку и касаюсь его лица. Трандуил подхватывает ее, прижимает крепче и закрывает глаза, будто стараясь полностью уместиться в мою ладонь. Ему постепенно станет легче, я просто уверена в этом. А мне?

“Я есть хочу.” - да-а, романтику я умею разрушить. Но желудок просто клеился к позвоночнику, от этого постоянно ощущался дискомфорт.

Трандуил открыл глаза.

“А ты сможешь поесть?”

“Не знаю, - пожимаю плечами, - Надо попробовать.”

***

Понятия не имею, откуда Трандуил достал молоко. Молоко! Во дворце! Да еще и подогретое! Сам, что не удивительно, тоже присусендился. Я старалась согреть руки о чашку, но совершенно не чувствовала, что она откровенно горячая. Перехватив чашку одной рукой, отламываю крошечный кусочек от уголка сыра. Сижу жую. Владыка Ласгалена застыл в ожидании. Потом не выдержал и спросил:

“Вкусно?”

Молча беру в руки нож, отрезаю кусок хлеба, покрываю его листьями извечного эльфийского салата, сверху кладу тонкий кусок сыра… и досадую, что нет мяса. О банальных сосисках и думать вообще нечего. Эльфы такое не едят.

“А жаль…”

“Что?” - Король с интересом смотрит на меня.

“Жаль, что эльфы не едят мяса. Люди едят, а эльфы нет. Хочу хорошо прокопченого мяса. На ребрышках.”

И жадно кусаю от импровизированного бутерброда. Трандуил смотрит на меня круглыми глазами. Затем берет себя в руки.

“А… рыбу? - уминая за обе щеки, вопросительно склоняю голову, - Ты хотела бы съесть рыбу?”

“Очень! Но ваши повара не умеют так готовить…” - обиженно кривлю губы и снова грызу бутерброд, запивая его молоком. Трандуил пьет молоко, не сводя с меня глаз.

“А еще я хочу кашу. Пшеничную кашу со сбитым маслом из сливок… Отруби, овсяные хлопья с соком. Вот, Бездна! Я совершенно не приспособлена к жизни в Средиземье!”

“Пшеничную кашу? - брови Трандуила уползли так высоко, что захотелось хихикнуть, но я сдержалась, боясь подавиться, - Пшеничную?”

“Угу.”

Он расплылся в улыбке.

“Проще не бывает!”

Через полчаса передо мной паром исходила полная тарелка пшеничной каши, а сверху таяло сливочное масло. Щедро посолив и перемешав все это дело, накинулась на тарелку. Трандуил взял ложку, чуть зачерпнул и положил в рот. Улыбнулся и протянул мне новую кружку теплого молока и еще горячий хлеб. С таким удовольствием я в своей жизни еще не ела. Я вообще каши не люблю, но, когда некуда деваться…

***

Я просто сидел и смотрел, как она ест. И мои губы медленно растягивались в улыбке потому, что это настоящее счастье - видеть, как она вновь полна здорового желания жить.

“Я тут вспомнила…”

“Что?”

“Ты рассказывал, что пьяные менестрели учили тебя играть на флейте…”

Я рассмеялся. Да, спустя тысячелетия, это казалось забавным, учитывая, как я был молод тогда.

“Это было очень давно, Арантиэль. Шесть с половиной тысячелетий назад.”

“Именно поэтому тебе смешно? - а в ответ молчу, интересно, что она скажет дальше, и она удивляет меня, вот уже в который раз, - Я тоже могу играть на одном музыкальном инструменте. Жаль, что таких нет здесь…”

Ощущаю ее печаль. Арантиэль вздыхает и кладет последнюю ложку пшеничной похлебки в рот. Отодвигает пустую тарелку.

“Хочешь… я сыграю для тебя?”

Она поднимает удивленный взгляд. Этот удивленный, чуть испуганный взгляд, который я не забуду никогда. В первую нашу встречу, когда, за столь долгие годы, я проснулся в собственной кровати не один, она смотрела на меня именно так. И, как и в нашу первую встречу, этот взгляд заставляет дрогнуть сердце, и становится так трудно дышать… Но я сдерживаю себя, как сдерживал всегда, и Арантиэль ничего не замечает.

“Ты… краснеешь?” - теперь ее глаза заметно округляются.

Я краснею? Наверно. Нужно как-то разрешить эту неловкость…

“Просто подумал, что сначала нужно вспомнить, как держать флейту прежде, чем играть.”

“Уверена, стоит лишь взять в руки, и сразу все вспомнится.”

Она оказалась права. Я вспомнил все сразу. Мелодии плели волшебные картины внутри разума, затопляли, заполняли собой. На душе становилось безмятежно, как в те дни, которые я провел в изучении тонких материй эльфийской и майарской магии. В те дни я познал суть нашего бытия. У каждого свой путь по землям Арды, у каждой души свое предназначение. Илуватар, подскажи, какое предназначение у Арантиэль? Почему, оказавшись в нашем мире, она проснулась именно в моих покоях? И от чего мне так больно, когда больно ей? Я не могу быть связан с нею. После смерти Миледи я не могу быть связан ни с кем. Это разрушит многие жизни. Это погубит мое Королевство. Но я люблю ее. Прости меня, Эру, я люблю…

Арантиэль, слушая мелодии, которые я играл для нее, неосознанно села ближе, прикрыла глаза и постепенно склонила голову на мое плечо. Ее дыхание стало ровным, а лицо озарила безмятежность. Заставив флейту стихнуть, я осторожно отнес Арантиэль на ложе и укрыл теплой волчьей шкурой.

Я должен был идти к Келеборну, чтобы обсудить с ним множество важных вопросов, касающихся предстоящей битвы, но не мог заставить себя подняться, развернуться и уйти. Не мог заставить себя отвести взгляд. Впервые, за долгие-долгие и ужасные ночи, Ирмо даровал ей спокойный сон. Я был уверен, что больше она не закричит и не проснется в ужасе от неведомых мне видений, которые заставляли ее дрожать, словно ее тело поразила неведомая лихорадка.

“Трандуил…”

Я обернулся - Галадриэль спокойно смотрела, как я держу руку Арантиэль между ладоней, стараясь как-то мало мальски согреть ее. Затем переводит на меня чуть осуждающий взгляд.

“Келеборн волнуется. Иди. Я побуду с ней.”

Поднявшись и направившись к двери, все же решаюсь сказать:

“Она поела. Наконец-то. И меня беспокоит, что она не чувствует холода и тепла. Как мы можем это исправить?”

“Я расскажу тебе позже, - Галадриэль пронзает меня добрым взглядом и хитро улыбается, - Когда ты вернешься.”

Не стал спрашивать, что значит “когда”. Все понятно, как погожий день - Галадриэль делает это для того, чтобы у меня был повод вернуться из битвы живым. Но у меня и без этого хватает поводов вернуться. Ведь, я знаю каждый лист в своем лесу, каждую травинку… Более никто не сможет поддерживать жизнь в Вечных Лесах Ласглена так, как я делаю это сейчас. Погибну я - падет все Королевство.

Мне обязательно нужно выжить…

========== Эпилог. Когда не знаешь, что ждет в будущем… ==========

Я наблюдала, как Галадриэль молчаливо прощалась с Келеборном - этим величественным и серьезным синда. Они просто смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Им это и не требовалось - за столько тысячелетий они могли предугадывать все, что хотели бы пожелать друг другу, все слова напутствия и поддержки. Затем Галадриэль коротко и нежно коснулась губ Келеборна и отступила. Он бросил на нее последний взгляд и вскочил на коня.

Лассэланта подергала меня за руку:

- Nana (мама - синд.), там братик!

Я привыкла к тому, что Лассэланта теперь называет меня своей мамой. Это, наверно, и к лучшему - она растет здесь, в королевском дворце. У нее есть все, что только может пожелать ребенок. Можно лишь предполагать, какой она вырастет избалованной! Она постепенно забывала, какая у нее была ужасная жизнь, забывала, что жена ее родного дяди поднимала на нее руку. Забывала… и росла счастливой.