Потомки

Глава 12

46 часов спустя

— Успокойся уже, Адам, ничего мы такого не сделали. Ничего непоправимого. Попугали немного этого брехуна, вот и все.

— И все? Всеслав, — почти срываясь на крик, возмущался Адам, — ты мог бы убить его.

— Не мог.

— Мог.

— Не мог. Я его крепко держал. Правда, Виктор? — обратился он к задремавшему пареньку на заднем сидении, но тот ничего не ответил. — Видишь, как он сладко спит, для него это вообще не событие, а так — прогулка.

Адама передернуло. Он вспомнил, как Всеслав с Виктором буквально полчаса назад держали Мясника за ноги над обрывом Девицы Анны, пытаясь добиться сами не понимая чего. Если учесть вес антиглобалиста, можно было смело назвать это попыткой убийства.

— Это просто чудо, слышишь, Всеслав, чудо, что он жив.

— Хватит ныть. Думаешь, он радовался тому, что тебя не убили возле библиотеки? Да, и я о том же. Жив…ему повезло, что я вытащил из месива на Площади дочь Авлота. Ему б тогда точно отрезали уши.

— Ты сам ее туда затащил, и тебе бы тоже отрезали уши.

— Да перестань, Адам, в конце концов, я за рулем. Хочешь, попасть в аварию? Последний раз я вел машину полгода назад. Вот врежемся и будешь потом думать: «О, Боже, зачем я говорил под руку, зачем я нудил всю дорогу?».

Адам машинально оглянулся, но врезаться хоть во что-то было невозможно. Их электромобиль депрессивного желтого цвета не спеша бежал по пыльной дороге через фермерские поля. До ближайшего столба или хотя бы ветряной башни было не меньше чем полкилометра.

Но все же, он перестал мучить Всеслава своими впечатлениями о случившемся, правда, только на некоторое время.

Там на обрыве он никак не мог понять, откуда эта злость и агрессия, которая выплескивалась в каждой фразе Всеслава, и он даже не знал останавливать ему друга или нет. Все было как в старом гангстерском фильме.

Поначалу Мясник воспринял это все, как несмешную, затянувшуюся шутку, глупый блеф, когда они с Всеславом подъехали на электромобиле к Сове и предложили сесть и поговорить. Он вздохнул, подумав, что раз от этой беседы ему все равно не отвертеться, так лучше уж выслушать обвинения подальше от людей, которым не стоило ставить честность и неподкупность главного идейного антиглобалиста под сомнение.

Мясник с трудом залез в машину на заднее сидение, практически не оставив места сидевшему там Виктору, которого Всеслав вытащил прямо из душа буквально десять минут назад на неотложное дело.

— Всеслав, друг мой, — произнес он с широкой доброй улыбкой, — знаю, ты думаешь, что я подставил тебя. Но это не так.

— Прокатимся, Родик, поговорим на свежем воздухе.

Они встретились взглядом в зеркале, и Мясник почувствовал себя очень неуютно на заднем сидении. Шляпа, которой он обмахивался, замерла в движении.

— У меня не так много времени, ребята. На пикничок поедем в другой раз, а пока давайте я быстро расскажу все, что знаю и займусь своими делами. У меня их поверьте немало.

Непонятно зачем были все эти слова, ведь Всеслав уже отъезжал от Совы, оставляя всю реальную помощь позади.

— Всеслав, ты нарываешься на неприятности.

— На какие?

— Послушай, дорогой, если ты думаешь, что это я натравил Псов Господних, ты очень ошибаешься, — голос Мясника не дрожал, он вел себя вполне достойно, и у Адама появилось желание поверить старому приятелю, но у Всеслава по-видимому ничего такого не возникло, он просто молча слушал. — Мои люди пострадали, я пострадал — мои рейтинги на нуле. И это перед летними лагерями. Нас всех подставили.

— Хотелось бы поподробнее про этих таинственных «Их», которые всех подставили, — мрачно задал вопрос Всеслав.

— Ты ведешь себя, как… болван! Я столько добивался организации этой всей акции. Такое присутствие разных движений — думаешь легко? Я договорился с полицией, да, договорился. И тут эти Псы, черт бы их взял. Ну, скажи, Всеслав, подумай головой своей, зачем мне они? Ведь весь акцент теперь на них, а не нас. Хоть одно интервью было, хоть чье-то лицо показали? Нет, только, как эти фанатики лупасят всех в дыму. Мне было бы это выгодно только, если бы я сам был этим долбаным псом.

На какое-то время и Мясник, и Виктор с Адамом поверили, что Всеслав внял словам своего пленника, и конфликт улажен. Но у Всеслава было совершенно другое мнение на этот счет. Заговаривать зубы, находить логичные объяснения на непонятные даже иногда самому себе поступки, профессионально врать, глядя в глаза, вызывая сочувствие и понимание, Всеслав мог и сам безгранично легко и свободно. Грамотность и актерское мастерство лидера антиглобалистов он также не ставил под сомнение, зная его филигранное исполнение роли праведника.

Под тщетные оправдания Мясника они приехали к обрыву девицы Анны, имевшего дурную славу. Среди травы, сочного зеленого цвета, поднимающейся выше колен, цветущих деревьев, пахнущих вкуснее, чем все автомобильные вонючки мира, Мяснику стало невероятно тоскливо.

Нет, это было не тоска человека, которого ведут на казнь, скорее такие черные, сосущие душу, мысли о том, что его жизнь могла бы быть более размеренной и счастливой. Ведь есть люди, которых не тащат на разборки те, которых ты бессовестно подставил. В жизни этих обычных людей стычки с полицией, уличные драки, митинги — это ключевое событие месяца или года …или больше, а не обыденность, ставшая для него нормой. Он посмотрел в небо, вспоминая, когда он последний раз на него смотрел. Боже, как оно было красиво. Синее, удивительно синее небо, он был уверен, что люди должны верить в Бога, только потому, что они видели небо.

— О чем задумался, Родик? — поинтересовался Всеслав, заметив, что Мясник замолчал.

— Я задумался о том, что ты идиот. Я повторяю тебе, я не виноват, что сорвалась акция. И вообще, что ты хочешь от меня?

— Хочу, чтобы ты объяснил мне, как можно быть настолько продажной сволочью.

— Да кого я продал, кого? — взвизгнул Мясник в довольно правдоподобной истерике.

— Расскажи мне о том, кто напал на Адама около Центральной Библиотеки.

— Напал на Адама? — глаза Мясника неподдельно округлились от неожиданности, по всей видимости, он не предвидел такого вопроса. — Причем тут это?

— Вообще не причем. Мне интересно, ты сам решил поискать дневник в карманах у моего друга, или слил инфу взамен на что-то весомое?

— Всеслав, Всеслав, золотой мой, ну между нами всякое было, даже вот эта акция не удалась, но я бы Адама никогда не подставил. Адам, ну ты хоть, понимаешь, что это чушь какая-то, — Мясник обратился к Адаму, будто к рассудку и совести, но совесть молчала.

— Родик, я знаю точно, что ты причастен к нападению на Адама, и я не до конца уверен, хотел ты его убить или оглушить.

— Ну что за глупости, если бы Адама кто-то хотел убить… слава Богу, он просто попал в больницу.

— Предлагаю эксперимент, я ударю тебя ломом по башке, и мы посмотрим — просто это или нет.

Мясник понимал, что бить его никто не будет, но глядя на жестокую серость, заполнившую глаза Всеслава, на спокойствие, с каким он задавал эти неприятные вопросы, ему становилось все страшнее.

— Я лишь сказал, высказал облечение, что с Адамом на данный момент все хорошо и он здоров. Но я не имею ничего общего с этим инцидентом, хотя я понимаю, насколько ты расстроен, хочешь мести.

— Ты мой личный психолог? — прервал его Всеслав. — Я прекрасно знаю без тебя, чего я хочу.

Он приблизился вплотную к лицу Мясника, так, что тот при желании мог его поцеловать.

— Родик, — чеканя каждое слово, спросил он, — кто напал на Адама?

— Я не знаю, не знаю.

Эти слова он повторял до тех пор, пока Всеслав и Виктор тащил его к обрыву. Когда он висел головой вниз его «не знаю» достигло апогея истеричности, с которым можно было выкрикивать эту мантру.

— Родик, ты тяжелый, наверно много ешь и мало двигаешься. Лучше перестань брыкаться и расскажи все. Мы будем держать тебя до тех пор, пока ты не расколешься. И если ты упадешь, это будет твоя вина.

Мясник в диком ужасе висел над живописным обрывом, всей массой своего тела пытаясь устремиться вниз. Всеслав со спокойствием сотрудника НКВД допрашивал его, держа за одну ногу, в другую — насмерть вцепился ничего непонимающий Виктор, молясь, чтобы Мясник не упал. Адам застыл в оцепенение.

— Подними меня, Всеслав, только аккуратно, аккуратно, черт тебя дери.

— Кто напал на Адама?

— Это не я, это не мои люди.

— Кто?

— Я не знаю.

— Я сейчас начну раскачивать тебя, чтобы тебе лучше думалось.

— Ладно, ладно, но я не знаю точно, кто это.

— Говори.

— Это Николас Толм, Толм. Слышишь? Подними меня.

Всеслав удивленно посмотрел на Виктора. Тот слегка пожал плечами, насколько ему позволили силы, брошенные на ногу толстого антиглобалиста.

— Ты врешь? У тебя фантазия заработала, когда ты так вниз головой повис?

— Это правда, правда, Всеслав, — Родион просто уже рыдал от унижения, страха смерти и беспомощности, — вытаскивай меня. Пожалуйста, я уже признался.

Всеслав с облегчением вытащил его. Несколько минут все трое молча приходили в себя, с трудом приводя дыхание в норму. Руки затекли так, что сейчас с трудом можно было ими двигать. Когда пчела с жужжанием села на короткую челку Виктору, тот просто пытался ее сдуть.

— Ладно, Мясник, выкладывай, все что знаешь.