Потомки

Всеслав направился в сторону остановки. Но Адам стоял, как вкопанный.

— Ты решил, что я твой личный паж? — крикнул он другу. — Хочешь домой, иди домой. Увидимся, когда у тебя появится объяснение, зачем ты выставил меня клоуном перед Верой и Мясником.

Всеслав подошел к нему, и как можно спокойнее, попытался уговорить Адама не упрямиться.

— Я выгляжу, как самодур, я понимаю. Но я объясню свою позицию, как только мы уедем отсюда.

— Я хочу услышать эту твою позицию прямо сейчас.

— Ладно, ладно. Ну давай хотя бы идти к автобусу. Я не хочу, чтобы меня поймал кто-то вроде Мясника и как на базаре выторговывал Дневник.

Адам пожал плечами, и двинулся на остановку.

— Адам, я боюсь нам крышка. Я видел в зале Мелиссу Ванко из партии планировщиков…

— А кто ее пропустил?

— Не знаю, но она явно была не одна. И вначале собрания, ее точно не было, она появилась, когда я уже объявил о предстоящей миссии. А потом я вышел и наткнулся на Мясника. Ты понимаешь, что мы наделали? Что я наделал? Я сам себе петлю на шее затянул. Как бы пафосно это не звучало. Я уже тоже понял, что объявить о Дневнике Бирвиц было такой огромной ошибкой. Это грандиозный прокол. Нельзя было говорить, что мы вообще его нашли. Никто ведь не знал наверняка, нашел ты его в библиотеке или нет.

— Нас никто не заставляет завтра идти в библиотеку.

— Тогда они придут за нами. Они все равно придут за нами. Люди Толма или люди в форме. Из нас просто выбьют эту информацию. Мы открыто объявили, что знаем, где Дневник. Теперь дело за ними, методы Авлота ты знаешь. Толм, видишь сам, тоже не церемонится. Теперь сотрясением нам не отделаться.

— Ну хорошо. Допустим, мы завтра не придем. Они захотят нас прижать и заставить отдать Дневник. А как же огласка?

— А что огласка? Мы раструбили про Дневник, потом не пришли. Ну единственная огласка, это то, что над нами посмеются те, кто не в курсе всех раскладов. А те, кто в курсе поймают нас тихо и бить будут больно.

Адам не зная, что сказать, просто рассматривал асфальт. Он и раннее не был в восторге от мысли рассказать о Дневнике на общем собрании. Но теперь он осознал, что даже если бы они пригласили бы всех без шумихи, то результат был бы один. Их все равно бы сдали. Слишком сладким куском оказался Дневник Бирвиц для очень влиятельных людей. И теперь он тоже начинал думать, что им крышка.

— Это жопа, друг. Но ведь у жопы тоже есть выход, — Адам попытался хоть как-то зажечь в себе огонек надежды.

— Там же, где и вход. Если у нас не будет ничего ценного, мы никому не будем нужны. Теперь нам придется идти в библиотеку, даже если это похоже на самоубийство. Если мы успеем обнародовать Дневник, то мы уже будем не интересны ни Толму, ни Авлоту. И пусть они делают с этой информацией, что хотят. Есть еще, конечно, вариант Мясника, но с этим куском дерьма я вообще не хочу связываться. Мы можем залезть глубже, чем мы есть. Так что?

— Что… Попробуем сбросить Дневник в общий доступ. Я встречусь со Станюковичем лично.

— Сегодня, — на всякий случай уточнил Всеслав.

— Сегодня. Наверное, даже лучше прямо сейчас. А то у меня что-то нервы сдают, надо решить все как можно быстрее.