Потомки

Глава 23

В небольшом коридоре перед Залом Заседаний не было ни души, только теплые солнечные зайчики, прыгающие с окон соседнего здания, иррационально носились взад-вперед. Все остальные слушали вдохновляющую речь Всеслава о том, что, наконец, дневник Евгении Бирвиц найден. Но, не дослушав до конца проповеди, в коридор выскочил Адам. Он был явно обеспокоен. За ним спустя пару минут вышла Вера.

— Адам, — окликнула она его.

Адам мрачно ходил по коридору, в раздумьях терзая подбородок, как будто сломай он его, это привело бы к правильным ответам.

— Адам, — Вера поймала его за руку, — что не так?

— Да все не так! — гаркнул ей в лицо Адам, так что она невольно отпрянула.

— В самом деле?

— Ой, прости, Вера, прости, не обижайся. Знаешь, провались пропадом эта партия вместе с Всеславом. Пусть горит в аду, главное, ты не обижайся. Вот скажи, что такой ангел делает в этом зверинце?

— Адам, ты сейчас подшучиваешь надо мной?

— Какое там… Я просто удивляюсь, что ты делаешь рядом с Всеславом. Он же дурак! Он идиот.

— Адам, что случилось?

— Ничего не случилось. Пока ничего.

— Так может и не случится… Ты боишься идти в библиотеку из-за того случая… когда тебя чуть не убили?

Адам удивленно посмотрел на Веру. Он даже подумать не мог, что она так объяснит себе его, как он думал, откровенную злость.

— Нет! — возмутился он. — Ты что серьезно думаешь, что я боюсь?

— Ну может, у тебя пост травматический синдром, что в этом такого? Бояться — это вообще-то нормально.

— У меня нет ПТСР, Вера. Вера, как тебе вообще это в голову могло прийти? Дело вообще в другом. Всеслав… он не должен был всем вот так вот рассказывать о дневнике Бирвиц. Понимаешь, у нас была задумка слить книгу в открытый доступ прямо из Центральной Библиотеки. Чтобы пришло много людей сразу, и все разбежались по коридорам, потом также вышли из библиотеки.

— И что не так? Сейчас все собираются туда пойти.

— Да все не так, Вера. Надо было каждому отдельно написать, позвонить, лично сказать. Но не на общем собрании. У нас в партии шпионы Толма, ходят, как у себя дома, никого не стесняясь, и, я уверен, что и шпионы Железного Авлота.

— Шпионы Толма? Миллиардера Николаса Толма? — в голосе Веры слышалась немалая доля иронии. — Может все-таки ПТСР, Адам?

Адам вместо ответа просто молча смотрел на Веру. Он сам понимал, как это глупо звучит, что владелец НТ-Союза шпионит за партией человекоборцев. Их партия была слишком малозначительна для решения хоть каких-то дел на уровне правительства, у них даже не было ни одного лояльного к ним депутата.

— Да, Вера, — наконец, ответил он сухо, — миллиардер Толм. Мы ему не нужны, ему нужен Дневник Бирвиц. Он очень хочет его получить. А насчет Авлота, ты и сама понимаешь, почему мы ему интересны.

— Допустим. Допустим, ты не параноик, и у нас в партии и правда пара-тройка людей сливают все интересное Толму. А может только одна Талер. Все равно, что сделают Авлот или Толм, когда мы пойдем в библиотеку? Соберут армию полицейских и будут досматривать каждого или ходить за нами по пятам.

— Я точно не знаю, но уверен, что ничего хорошего из того, что мы их предупредили заранее, не будет.

— Так идите сейчас, — прозвучало с противоположного конца коридора.

Адам с Верой обернулись, и их накрыло удивление двенадцатибального уровня по шкале Рихтера — прямо по коридору к ним, криво улыбаясь, направлялся Мясник, а рядом с ним, как верный телохранитель, шел Гарри.

— Родик? — слегка просевшим голосом проговорил Адам. — Что ты здесь делаешь. Привет, Гарри, как дела?

— Спасибо, неплохо, — добродушно улыбаясь, ответил тот.

— Я просто офигел, когда узнал, что вы затеяли, и приехал к вам собственной персоной, — вид Мясника выражал крайнюю обеспокоенность. — Ребята, дорогие, куда вы лезете за этим дневником, вас что мало били?

— А откуда ты это узнал?

Мясник артистично удивился:

— Милые мои, золотые, да у вас тут все так интересненько и половина ваших прихожан сливает вас прямо на ваших собраниях всем любопытствующим, а их довольно много. И да — я в их числе последних.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да, дорогой, да. За инфу про вашу дурную деятельность предлагают неплохие плюшки. Тут, как бы, грех отказываться.

Вера переводила взгляд то со строгого лица Адама на лоснящуюся, растекшуюся в улыбке, физиономию Мясника, то на отстраненное выражение Гарри, а потом обратно на Адама, не в состоянии определить врет ли толстый антиглобалист или это опять какая-то идиотская шутка.

Мясник с удовольствием наблюдал за явным замешательством Веры. Не отводя от нее взгляда, он взял Адама под локоток и, как будто играя, слегка понизив интонацию, предложил:

— Адам, я понимаю, у нас было некоторые разногласия…

— Разногласия? — Адам высвободил руку из цепких лап Мясник.

— Можно сказать взаимное недопонимание.

— Недопонимание, Родион? А что я недопонял, когда лежал в больнице с проломленным черепом?

— Проломленным черепом — да ну, ты утрируешь. А вот, я действительно так и недопонял степень вашей долбанутости. Ведь, понимаешь ли, я реально мог погибнуть на том обрыве. А вы бы просидели все свои юные светлые годы в тюрьме. А что без вас бы тогда делали ваши гидроцефалы? А? Да, в принципе, то, что и сейчас — жили в гетто. Вы бы жили в тюрьме, а они — в гетто.

— Мясник, а не пошел бы ты в жопу?

— Ну вот, обиделся.

— Ладно, — вздохнул Адам, — чего ты вообще приперся?

— Приперся, — хмыкнул Мясник. — Я пришел. Я пришел отговорить вас от этой дикой завтрашней затеи. Вас же повяжут. Это, как пить дать, золотые мои. Повяжут, отберут Дневник, и все. Нет, вас то конечно выпустят на следующий день, а толку… Дневник будет почитывать господин Авлот за утренним кофе или чаем, или что он там пьет, кровь уклонившихся от весеннего призыва, я не знаю.

— А какое тебе дело до дневника Бирвиц? — не понял Адам

— Видишь ли, мой милый друг-человекоборец, — Мясник снова попытался взять собеседника под руку, но тут умело выпутался из его объятий. — Дневник Бирвиц очень интересует одного богатого и влиятельного человека, я думаю, ты понял, что я имею в виду Николаса Толма. Он так и так его заполучит, слишком уж много у него денег. Узнав о ваших намерениях, он либо добудет желаемое через толпу хорошо оплачиваемых, соответственно, верных ему людей, которые дадут вам люлей. Либо… через купленную полицию. Вообщем, это понятно, что, сколько бы вас туда не пришло, никто оттуда Дневник не вынесет. Вернее, вынесет, но не унесет. Единственное препятствие для него только злой министр, тоже повернувшийся на этом Дневнике. Поэтому давайте так — как бы «и волки сыты и овцы…тоже сыты».

Он уже видимо хотел, наконец, озвучить свое предложение, с которым он пришел прямо в логово врага, как вдруг из логова повалила толпа после закончившегося собрания. Мясник немного замялся, но потом решил, что это даже к лучшему и потащил Адама к Всеславу.

— Либо ты сошел с ума, — бурчал Адам, пробираясь через встречный поток людей, — либо ты надеешься сорвать что-то уж слишком крупное.

— Я просто добрый и вам помогаю.

Всеслав, увидев, кто к нему направляется, привстал с кресла, на котором отдыхал после выступления перед своими однопартийцами.

— Родик, а что ты тут делаешь? Привет, Гарри.

— Видишь, бросил все — партию, семью, работу и подался в человекоборцы. Все осознал.

— Хватит этих дурацких шуточек, — одернул его Адам.

— Это был сарказм, — объяснил Мясник.

— Ты уже скажешь, что тебе до Дневника Бирвиц? — Адам был на грани кипения.

— Дневник Бирвиц? — вмешался Всеслав. — Ты хочешь завтра с нами пойти в библиотеку?

— Нет. Я хочу, чтобы вы завтра там даже и не появлялись.

— А откуда ты вообще знаешь, что мы собираемся идти туда?

— Об этом уже все знают, Всеслав, — мрачно ответил Адам.

— Серьезно?

— Ты популярен, брат, — грустно съязвил Адам.

Мясник хмыкнул, шутка Адама ему показалась крайне удачной.

— «Популярен» — хорошо сказано. Всеслав, солнце, ну подумай хорошо, что нам всем от тебя надо. Да не смотри ты на меня, как балерина на токарный станок, что мы хотим? Правильно Дневник Бирвиц.

— Вот тебе-то он зачем?

— Ты мыслишь в правильном направлении. Я его хочу, потому что его хочет Толм, так хочет, что точно заберет. Так почему бы нам его не поменять на что-нибудь… полезное?

— Полезное, — зло повторил за ним Всеслав. — А я думаю, что Дневник и так полезен сам по себе.

— Полезно то, что у тебя есть, а не воспоминания о том, что у тебя отобрали. Даже если завтра вы все вместе ломанетесь в библиотеку, как стадо баранов, это ничего не изменит. Можете бабуль из драмкружка прихватить, да все равно, ничего у вас не выйдет. Против вас миллиарды Толма и… регулярная армия Железного Авлота. Вы чего, ребята, ну включите мозги.

С Мясника так обильно лил пот, что казалось, он тает. Всеслав, глядя на эти ручьи, весело бегущие с вершины верховного антимонополиста, не сомневался, что тот искренне боится упустить выгоду.

— Родик, я не могу одного понять. Зачем ты мне? Я и сам могу договориться с Толмом, если захочу. А про министра так я вообще молчу, я встречаюсь с его дочерью.

Мясник краем глаза заметил, как у Веры, наблюдающей за разговором, дернулось плечо.

— Да уж, — криво улыбнулся он. — Я так и вижу, как вы мило беседуете за утренним кофе, он похлопывает тебя по плечу так по-отцовски. Хотя нет, похлопывание скорее такое как бы «армейское» от которого потом не остается плеч. И головы. Да ладно тебе, Всеслав, ты сам прекрасно понимаешь, что ты не пойдешь договариваться с Толмом. Давай обсудим.

Всеслав только открыл рот, чтобы возразить, как его перебил Адам.

— Слушай, Мясник, очень все это заманчиво. Я, надеюсь, что Всеслав тоже уже понял, что идти туда завтра, объявив всем, кому надо и не надо, вообще не стоит. Да, Всеслав?

— Нет, Адам. Я уже объявил на общем собрании, что мы идем за Дневником. И мы туда пойдем.

— Да хватит жестить, — чуть не сорвался на крик Адам.

— Всеслав, если дело только в том, что ты объявил на собрании, — влез Мясник, — я могу лично всех обзвонить и сказать, что все отменяется. У меня есть все контакты твоих адептов. Да, и не смотрите на меня так, это политика.

Всеслав ничего не ответил обоим и, аккуратно отодвинув удивленного Мясника, пошел к выходу.

Уже около двери он обернулся и спросил:

— Адам ты идешь?

Тот возмущенно развел руками, посмотрев на Веру, которая без звука наблюдала всю эту картину, и пошел вслед, не имея не малейшего понятия, о чем вообще думает его друг.

Уже поравнявшись с Всеславом, он обернулся, и увидел, что все трое, и Мясник, и Гарри, и Вера, так и остались стоять на месте в недоумении.

— Я не знаю, почему ты уперся, как баран… — прошипел Адам

— Давай не здесь. Я теперь параноик, мне повсюду мерещатся шпионы.

— Серьезно?

— Нет, но все равно здесь мы разговаривать не будем. И проверь жучки на одежде.

— Очень смешно.

Они вышли на улицу. Щурясь от ослепляющего солнечного света, Всеслав указал на автобусную остановку.

— Поедем ко мне. Надо хоть немного прийти в себя.