Потомки

Глава 26

Утро встретило Зою ярким солнечным светом, бьющим прямо в глаза. Морщась от солнца и недетской головной боли, она с трудом разлепила ресницы. Услышав, как открывается входная дверь, Зоя медленно скосила глаза.

Это была Геворгян, со стаканом болотной жижи в руках.

— В Москве солнечное утро — это редкость. Тебе прямо повезло мучиться похмельем в такой чудесный денек. Молочко Полли, — она протянула ей стакан болотной жижи.

— А — а… знакомый цвет. Моя мама очень привязана к этому напитку. Оно, что, помогает от похмелья?

— Через полчаса, милая, будешь как новая. Проверено неоднократно. Единственный минус — безболезненное пьянство ведёт к алкоголизму и разрушению личности. Так что советую не увлекаться.

Мы летим на акваферму «Профессор Костромичев». Как только придешь в себя, вылетай со следующей группой.

— Со следующей? Кто-то уже полетел?

Дарья глянула на часы:

— Через десять минут первый вертолет. Паулина уже на площадке. Поэтому мне тоже нужно поспешить. Она отправила меня привести тебя в чувство и сразу же отправляемся.

Так что, увидимся уже на ферме.

— Да, я поняла. Иди, а то опоздаешь.

— Пока, — Геворгян закрыла дверь, напоследок подарив ей одну из самых ядовитых усмешек.

Зоя, отказавшись от предложения Дорониной, сразу оглупела для этой черноволосой стервы до обычного мелкопартийного планктона и перестала представлять собой как интерес, так и угрозу.

Но ладно, Геворгян. Она сама не могла определить, как назвать эту смесь боли от удара в самое самолюбие и судорог от приступа непонятной для нее самой ревности.

Быстро и зло Зоя пила свой напиток, думая о том, что она все равно дочь железного Авлота, и Паулине все равно придется с ней считаться. Никогда так она ещё не была благодарна папе за его политический вес и сомнительную репутацию.

Зоя издала яростный рык и сразу пожалела об этом. Крик души не прошел бесследно. Тут же приступ головной боли заставил ее охать и причитать, грустно и жалобно, как чайка над выскользнувшей из клюва рыбой.

Осторожно она легла на самый краешек кровати, печально закрыв волосами лицо. С робкой надеждой, что волчок, утаскивающий за бочок каждого, кто приляжет на край кровати, все же существует и он унесет ее прочь из этой безрадостной реальности. Туда, где можно выпить или съесть что-нибудь, и оно тебя тут же сделает таким маленьким, чтобы легко пройти сквозь крохотную дверцу. Или хотя бы просто избавиться от этой невыносимой головной боли.

Но молочко Полли и в самом деле обладало чудодейственные свойствами. Как и рассказала Геворгян, лучшего средства от похмелья мир ещё не придумал. Зоя сама не заметила, как через полчаса все следы от этого адского мироощущения сошли на нет. В самом деле, возможно, в аду наказание похмельем одно из самых популярных. Кутил, прожигал жизнь, на тебе — возмездие.

Зоя подошла к зеркалу. Она отметила, что выглядит вполне неплохо. В желудке воцарился покой, голова была ясной как солнечный день и даже мешки под глазами разгладились. Настроение тоже поднялось выше на пару уровней, сегодня последняя важная встреча и все. И, кстати, встреча важна для Паулины. А она возвращается домой, к своему Всеславу, который её ждёт.

Чемоданы ещё со вчера были собраны, и аккуратно стояли в углу комнаты. Туда же она положила пижаму. И в приподнятом расположении духа отправилась сразу на улицу. Ещё издалека она услышала громкий заливистый смех Берты вперемешку с чьим-то хрюкающим хихиканьем, и ей захотелось немедленно оказаться среди этого беззаботного веселья.

Паулина все эти две недели протаскала ее по скучнейшим мероприятиям, и только сейчас она почувствовала вкус свободы и радости. Хотя, возможно, это был побочный эффект от молочка Полли. И это тоже сейчас было неважно. Она ощущала, как ее красная, наполненная неутомимыми эритроцитами кровь переливается из сосуда в сосуд, двигаясь под натиском ритмичных ударов сердца. Жизнь двигалась в ней, рядом с ней, вокруг, и она жаждала окунуться в эту жизнь, черпать из нее ладонями и жадно пить, как холодную, чистую родниковую воду.

— Зоя! — услышала она дикий радостный крик. — Я думала ты улетела.

Берта уже скакала вокруг нее, как огромный длинноногий щенок.

— А ты с нами! Все мои восторги в одну коробочку.

— Да, наверное, Паулина обиделась, что я не стала феминисткой.

— Да ты что? Она предлагала прямо в открытую? — выпучила глаза Берта.

Зоя пожала плечами, не понимая, чем вызвано такое удивление.

— Ну разве это преступление звать кого-то в свою партию?

— Конечно, преступление. Ты наша. Это мы тебя… — Берта запнулась на полуслове, вспоминая их якобы случайное знакомство.

— Что вы меня?

— Ну как бы первые увидели.

— Серьезно? Первые увидели — твой аргумент?

— Ты наша команда, — Берта стушевывалась слово за словом. — Ну, Зоя, ты же все равно отказалась. Хотя, признаюсь, если бы мне Паулина сделала такое предложение, то я даже не знаю… Я уже привыкла быть крутой красоткой. Мне тут один генерал вообще руку и сердце предлагает. Между прочим, он не так уж и стар. Я не знаю, сколько ему лет. Может тридцать.

— В тридцать уже генерал…

— Пятьдесят? Шестьдесят. Семьдесят? Черт побери, Зоя во сколько становятся генералами?

Зоя не успела ответить, что все зависит от потенциала потенциального генерала, потому что её внимание вслед за взглядом остановилось на вертолете, снижающегося для посадки.

— Это уже за нами? — вполголоса спросила она у Берты, застывшей рядом открытым ртом и очумелыми глазами, в которых отражались вращающиеся лопасти. — Все, последняя встреча. И домой.

Эти две недели, возможно, были лучшими каникулами в ее жизни. Вообще, ее будни круто поменялись с тех пор как она познакомилась с Всеславом. С первых минут. Калейдоскоп событий, чувств, решений, интересных встреч. А знакомство с Паулиной привнесло в эту карусель событий некоторую правильность и планомерность. И непередаваемое ощущение дружбы.

— Зоя! — окликнула ее нетерпеливо Берта. — Ты идёшь? Или будешь любоваться, как мы идём к вертолету. Может, папа тебя конечно на таком в школу отвозил, а для меня это первый раз. Первый, первенький раз, — заскакала она от изобилия чувств на одной ноге. — О я буду сейчас как героиня экшн фильма.

Подняв подбородок, Берта без лишней суеты двинулась к вертолету. И она была прекрасна. Светлые волосы развевались, длинные стройные ноги отмеряли ровные четкие шаги. Вслед за ней умело и непринужденно шли остальные члены их группы. Да, феминистки могут создать впечатление, это у них не отнять.

Зоя и сама, не заметила, как пошла в ногу со всеми, а ее осанка стала идеальной.

***

Акваферма Костромичева представляла собой гигантскую многоуровневую платформу размером с небольшой город.

Нулевой этаж или аквариум был основой этого гигантского пищевого комплекса. Разделенная на многочисленные бассейны с необходимой для обитателей каждого температурой и степенью опреснения, акваферма давала разнообразие, какое только можно было представить. Форель, устрицы, сомы и зеркальные карпы плескались здесь, дожидаясь своей участи быть поданными на стол.

Все последующие этажи были уже оранжереями и теплицами, всевозможными дендрариумами, поставляющими жителям материка фрукты и овощи, злаки и орехи. Как и на суше, все это обрабатывалось машинной техникой. А территории полей и садов были огромны. Единственное, чего здесь не было на этом искусственном острове-ферме, это животных. Ни птиц, ни животных. Только рыбы, растения и насекомые.

— Акваферма самодостаточна, и это ее главное преимущество, — с гордостью рассказывал один из главных инженеров, когда проводил им небольшую экскурсию по Акваферме. Он сам рулил их каром, показывая окрестности. Он был достаточно молод, его движения были суетливы и неуклюжи, но это больше от смущения перед красивыми девочками. Сомневаться в его компетентности не было причины. Все, кто здесь работал не просто имели рекомендации и опыт, каждый из них был виртуозом своего дела.

Если ты заходишь в туалет, а унитаз и смеситель не в благоговейном шоке от твоего присутствия, то ты не сможешь работать сантехником на акваферме. Дело не просто должно бояться своего мастера, а падать в обморок от одного его вида.

— Ведь аквафермы — это залог выживания человечества, — с гордостью рассказывал их гид. — Пусть это звучит несколько пафосно, но это так. Хотя бы до того времени, как человек не придумает что-то более… производительное.

— Если случится зомби-апокалипсис, то это будет единственное место, где удастся выжить, — улыбнулась Доронина.

— Кстати, абсолютно верно. Если, конечно, он не начнется здесь. Тогда мы станем плавучей бомбой. И единственной целью нашего плавучего бомбо-острова будет доплыть до материка.

— А зомби могут быть целенаправленными? — Паулина прищурила красивые зелёные глаза.

— Ну мы ведь говорим о зомбивирусе, а любой вирус действует целенаправленно. Его цель размножиться, и так как он передается от человека к человеку, то он направит зомби к людям. Вот довольно известный пример — кордицепс односторонний. Гриб-паразит захватывает сознание муравья плотника и заставляет его уйти в лес, туда, где хочет жить гриб. Муравей идёт, вернее это уже кордицепс односторонний в костюме муравья. Он забирается повыше, впивается челюстями в жилку листа и висит, пока не умрет. Довольно целенаправленно.

— А я больше склоняюсь к мысли, — ввязалась в эту странную беседу Скобнич, — что зомбивирус будет одной из мутаций бешенства. Допустим, зомбирование каким-нибудь паразитом потянет нас к людям, а дальше? Георгий? Как по-вашему мы должны заразить спорами такого гриба остальных людей? В природе больше примеров, когда наоборот, такой паразит, как этот гриб… напомните название…

— Квадрицепс, — подсказала Берта.

— Кордицепс. Кордицепс односторонний, — поправил инженер.

— Такой паразит использует своего зомби, как временного хозяина в своем жизненном цикле. Но он не заставляет его убивать других людей или кусать их, потому что он размножается не так. Единственная цель этого паразита, чтобы тот умер там, где ему удобно. Или его быстрее съело другое животное, в котором тот будет размножаться. Как например токсо…

— Токсоплазма гордии! — обрадованно договорил за ней гид.

— Вы правы, Георгий. Вы невероятно эрудированы.

— «Вы правы, Георгий, вы невероятно эрудированы, Георгий, чмок, чмок, чмок», — шепотом перекривляла Скобнич Берта. — Вот зачем ей это? В ее армии поклонников что — нехватка кадров, умер лейтенант какой-нибудь?

— Чего ты злишься, не понимаю, — возразила Зоя.

Зое вообще импонировала Скобнич. Ледяная блондинка Марта Скобнич была такой идеальной. Всегда и везде. Серебряные волосы, перевязанные лентой, лежали как влитые на красивой спине или были аккуратно собраны в безупречном хвосте. И не в том хвосте, что болтается на макушке, придавая своей хозяйке беззаботно-безалаберный вид, а собранный снизу, с которым Скобнич выглядела, как королева, ну или как молодой подающий надежды ученый.