Агент Немезида

Глава 7

На охоту было получено высочайшее дозволение и это слегка испортило привкус азарта. Одно дело, когда ты на чужой территории, но всё равно на гребне волны, совсем другое – когда тебе предусмотрительно расчистили дорогу и упаковали жертв в силки.

Я досадовала ровно минуту, пока мы спускались, а затем поймала ритм сальсы и поняла, что это глупо – портить себе настроение из-за такой ерунды. Желающих и так полно, а у меня на эту ночь совсем иные планы.

- Присоединишься? – Игриво потерлась плечом об Ортего и охотно вложила в его протянутую ладонь свои пальцы. – Ты радуешь меня. Есть ли хоть что-то, что ты не умеешь?

- Отступать. – Ортего многозначительно прищурился и резко привлёк меня к себе, проводя ладонью по бедру. И вроде танцевальное движение, но с очень уж явным подтекстом. – Даже не вздумай соглашаться на его предложение.

- Хочешь перекупить? – Мои бёдра жили своей жизнью, каблуки выбивали идеальный ритм, а плечи творили такое, что за ними следили с нескольких ближайших столиков. Но это не мешало нам смотреть в глаза друг другу и вести разговор не только вербально, но и на более тонком плане. – Или угрожаешь?

Он не отвечал так долго, яростно кружа меня под ритмы латино, что я уже ничего не ждала, полностью отдавшись власти танца. И почти удивилась, когда он крепко прижал меня к себе вновь и чётко произнёс:

- Прошу.

- М-м… - протянула заинтересованно. – Что-то новенькое. Но обсудим это позже и не здесь.

- Договорились.

До конца этой мелодии осталось меньше десяти секунд, но Ортего всё равно успел эффектно протянуть меня по полу, подкинуть и поймать, вновь вызвав шквал аплодисментов. Мелодия закончилась, а он, вместо того, чтобы отпустить сразу, позволил моему телу медленно заскользить вниз, вызывая между нашими телами не просто искру, а полноценный пожар.

А вот это зря. Но ох уж эти мужчины…

Им необходимо обязательно самоутвердиться. Застолбить. Заявить о своих правах на всех перекрёстках, даже если этих прав им никто не давал. Но настоящие мужики не спрашивают!

А зря.

Не только у них могут быть свои планы.

- Я хочу выпить, - заявила категорично за секунду до того, как Ортего потянул меня к очередному диванчику. – Идём к барной стойке, скоро начнётся представление.

- Было бы на что смотреть, - пренебрежительно скривился эльф, бросая неприязненные взгляды в сторону сцены, где уже настраивал инструменты популярный бойз-бэнд из пяти корейских мальчиков, сладких настолько, что даже немного подташнивало.

- А кто сказал, что мы будем смотреть на них? – Я взглянула на комиссара с лёгким осуждением, словно он забыл очевидное.

Хотя может и забыл.

Сама я уже приметила навскидку шестерых, рядом с кем неделю назад отирался Изя, так что лично у меня ночь пройдёт плодотворно. Теперь осталось избавиться от излишне активного комиссара и можно будет ловить первую дичь.

На выполнение первого пункта плана ушло около двадцати минут. Сначала мы выпили, затем ещё немного потанцевали, уже не привлекая того внимания, что вначале, но при этом я сумела изучить весь зал и поставить ментальные метки ещё на троих. Теперь не потеряю.

После очередного танца мы очень удачно (и абсолютно случайно, да-да!) оказались у первого диванчика, скрывающегося за иллюзией папоротника, а там уже дело техники – уложить эльфа на спину, отвлечь поцелуем и… подло усыпить, воспользовавшись своим даром.

Я не хотела этого делать изначально, честно. Но его слова, взгляды, движения… Он бы не дал мне поохотиться спокойно, став первой и самой неоднозначной жертвой моей полыхающей сегодня сексуальности.

Что-то такое я подозревала, но надеялась, что обойдётся. Не обошлось.

Ну и ладно, мне не впервой.

Следующие несколько часов слились для меня в череду однотипных знакомств и легких ментальных манипуляций, направленных на то, чтобы жертвы проникались ко мне особым дружеским расположением и сами выбалтывали всё, что я хотела. Это не было допросом ни в коем роде, данная информация была не для протокола и эти люди и нелюди забывали обо мне сразу же, как только я отходила, зато моя картина мира медленно, но уверенно пополнялась любопытными фактами о последних часах вольной жизни принца.

Какой же ты всё-таки дурак, Изя… Ввязаться в такое дерьмо!

Мне оставалось поболтать с последними двумя запланированными на эту ночь жертвами, когда затылок неприятно кольнуло и до меня донеслась такая концентрированная ярость, что не осталось ни единого сомнения – это очнулся комиссар.

Странно. Я рассчитывала, что он проспит до утра. Что я не учла?

Но об этом можно будет подумать и позже, пора спасать клуб. Вместо трёх шагов налево, к предпоследней жертве, я сделала два плавных вперёд, чтобы комиссар меня заметил, игриво улыбнулась, не прекращая танцевать, и облизнула языком верхнюю губу.

Шаблон разъяренного эльфа треснул так громко, что мне пришлось спрятать смех под ресницами, но, когда между нами осталось меньше двух метров на сцене появился новый исполнитель и грянули до боли знакомые аккорды.

Не удержалась, обернулась. Да, это был мой Мийяко. С той самой песней, что мы когда-то написали с ним вместе, но вот какое дело – в программе Мийяко я не видела. Хм… Странно.

Пусть на щеке кровь,

Ты свалишь на помаду…

Мийяко уже пел, аккомпанируя себе на гитаре, а зал притих, не ожидая после волнительной румбы пронзающие душу аккорды гитары и соло.

Я тоже на миг замерла, но тут наши глаза встретились и певец, просияв лицом, приглашающе мотнул головой, приглашая меня на сцену. В его глазах зажглось то самое потустороннее пламя, что свело нас однажды, губы изогнула дерзкая мальчишеская улыбка и я не смогла ему отказать.

Ортего не хватило какого-то миллиметра, чтобы схватить меня за руку, но эта ошибка стоила ему моего общества на ближайшие минуты. Дочь Ночи не так-то просто поймать, если она того не желает. Вот и я решила, что ещё не время, практически мгновенно переместившись из центра танцпола к краю сцены. А там нам хватило одного вдоха, чтобы дотронуться друг до друга руками и Мийяко втянул меня к себе под восторженный вопль толпы. Перекинул микрофон, ударив по струнам так, словно вкладывал в это движение всю душу, и я запела:

А мы не ангелы, парень!

Нет, мы не ангелы.

Темные твари, и сорваны планки нам…

За спиной кто-то из парней чужой группы присоединился к нам на бас гитаре, а спустя минуту нас поддержал и ударник, вытворяя в паузах такое, что я отпустила магию на волю, позволяя ей творить такие иллюзии, какие хотело моё подсознание.

Над нашими головами воспарил ангел с обгорелыми остовами от когда-то белоснежных крыльев и кровавыми дорожками слёз на щеках, а вокруг него кружили хлопья пепла и красные снежинки.

Нету к таким

Ни любви, ни доверия.

Люди глядят на наличие перьев…

Пропел с проникновенной хрипотцой Мийяко, пока я зажимала пальцами послушный гриф, сотканный из чистейшей магии. Моя гитара походила на призрак, сотканный из тумана и ночных страхов, но звук издавала вполне реальный и такой пронзительный, что обычных людей пробирало до печенок.

Может пора вниз?

Там, где ты дышишь телом.

Брось свой пустой лист.

Твари не ходят в белом…

Пропела я свою партию, насмешливо глядя на хмурого Ортего, который пробился к сцене и сейчас стоял буквально у моих ног. Прости, эльф… Мы слишком разные.

А мы не ангелы, парень!

Нет, мы не ангелы…

На завершающих аккордах наш падший ангел встрепенулся, закружился в вихре пепла, создавая настоящий шторм на ближайших метрах – послышались восторженно-напуганные выкрики гостей клуба – а затем взорвался миллиардом сверкающих звёзд, превращаясь в прекрасную эльфийскую деву, одетую лишь в сверкающий туман микроскопических частиц.

Она не была похожа на меня ни капли, особенно золотыми волосами и невинными голубыми глазами, но именно этого желала публика и именно это я ей дала. Оригинальная концовка, где мир полыхает в огне, а затем остывает бездушным пеплом, их вряд ли бы устроила.

На этот раз овации стояли такие, что мне пришлось крепко, но очень коротко обниматься с Мийяко и бежать за кулисы, пока толпа не снесла сцену и нас вместе с ней.

Да, позабыла я о том, что такое минутная слава…

Мийяко нашел меня всего через двенадцать минут, после того, как исполнил ещё две своих не менее пронзительных композиции – их отголоски доносились до меня даже в гримерную, куда я благоразумно пробралась сразу из-за кулис.

- Аурика, чертовка! Как я рад! - Мы душевно обнялись и какое-то время просто смотрели друг на друга.

Мой дальний кузен со стороны матери был всё так же бессовестно хорош и юн, так что пришлось очень хорошо присмотреться, чтобы заметить в глубине его чёрных глаз старческое равнодушие к жизни и легкое беспокойство за меня.

- Что ты тут делаешь? – спросили мы одновременно и я фыркнула, а Мий ухмыльнулся, сдувая чёрный локон со лба, который, насколько я помню, мешал ему всегда.

Несмотря на довольно дальнее родство, мы были слишком похожи и одновременно различны, чтобы думать одинаково, но разными плоскостями.

- Я скучал, - признался брат и сжал мою руку. – Как ты?

- Как-то… - Я пожала плечами, прекрасно расслышав за его безликим вопросом совершенно иной, куда более глубокий и тревожный. Мы познакомились с ним на выпускном академии, куда их пригласил выступать ректор, и не виделись с тех самых пор, как погиб мой муж и его лучший друг, не считая короткого музыкального тура сорок лет назад, но намеренно не искали встреч. Нам обоим было слишком больно. – В целом, нормально. Здесь по работе. Кстати, вот и она…

Дверь грохнула о стену ожидаемо противно, и я поморщилась от излишней показушности, но претензию озвучивать не стала – Ортего и без моих едких комментариев был на пределе. В ментальном плане комиссар полыхал как полноценный демон.

Хм…

- Мий, знакомься, мой коллега из Леса. Ортего, разожми кулаки, это мой брат Мийяко Чу, троюродный племянник матери. Великолепный музыкант и поэт. Эту песню об ангелах мы когда-то написали вместе. Правда, она чудесна?

Я говорила медленно и с легкомысленной улыбкой, намеренно давая эльфу время, чтобы взять себя в руки, так что на ответ он разродился почти сразу, хотя и немного через раздраженно стиснутые зубы.

- Да.

- Мий, ты к нам надолго? – Я переключилась на музыканта, смотреть на него было куда приятнее, чем на скрипящего зубами комиссара.

Высокий, худощавый, но не тщедушный, а приятно жилистый, когда основная сила прячется не в мышцах, а в духовном стержне. Одет броско, как раз для сцены – в рваные на бёдрах чёрные джинсы, берцы и кожаный байкерский жилет на голое тело. Длинные волосы небрежно стянуты в низкий хвост, а отдельные пряди художественно обрамляли не такое уж и безупречное эльфийское лицо. Брат безумно гордился когда-то сломанным носом, сросшимся неровно, а левую бровь украшали несколько колечек. Пирсинг у брата в одно время был настоящим фетишем: соски, пупок, язык… и много чего ещё было безжалостно проколото и украшено презренным металлом.