Арестантка

Глава 10. Травинка в железном чреве

3112

Я чувствовала себя разбухшей бактерией, у которой лопалась клеточная стенка. Гнев, боль, воодушевление смешались во мне с отчаянием, с горем, с пустотой, которые образовалась на месте надежды, что Карлос жив.

Мне очень хотелось присутствовать при переговорах с Дайсоном. Я пыталась убедить Альдо взять меня туда, но успокоилась, когда поняла, что Троя к нему отводить не собираются.

Ладно. Может, он показался Альдо хорошим кандидатом на роль шута. Я невольно улыбнулась, вспоминая, как Шëпот показал зубочистку Троя. Но неужели Альдо поверил в реальность опасности? С одной стороны то, что сказал Трой звучало бредово, а с другой, это могло быть правдой. Может, экстренный гиперскачок, был попыткой уйти от погони.

Нас с Троем решили запереть в одноместной камере, расположенной в дальнем конце кубрика, напротив душевой.

— Держи, — Хил протянул мне блестящий брикет, в котором я узнала Армейский рацион питания, такой же дал Трою. — Ваш ужин.

— Спасибо. — Нахлынули воспоминания, как он раздавал такие, когда мы собирались на задания.

Тогда они казались мне отвратительными, их невозможно было есть не запивая.

Хил нажал на консоль у двери и указал рукой в открывшийся проëм. Я приоткрыла брекет и откусила маленький кусочек сухого пласта, положила остальное в карман. Раньше АРП казался мне пресным, а сейчас на языке разлился упоительный вкус сушёной курицы. После каторжной клейковины любая нормальная еда приносила удовольствие.

Я зашла, за мной — Трой. Он был, как приведение, бледный.

— Отдыхайте пока можете, — сказал Хил. — Дальше это станет недоступной роскошью.

— А когда-то было не так? — невесело усмехнулась я, когда он дал мне флягу с водой.

— Сядь, — Хил указал Трою на прикреплëнную к стене койку, затем протянул воды и ему. — Пей. Регенерация в капсуле была слишком короткой, могут быть последствия.

Трой сел на койку, заправленную темно-зеленым клеëнчатым покрывалом. Ближе к стене, под покрывалом, выделялся холм подушки.

Перед глазами встал образ с каторги. Длинные ряды нар, на которых лежало столько народу, что даже перевернуться невозможно. Иногда получалось договориться, и переворачиваться по очереди.

Так спали не все. Рядом с нарами была обычная койка, где хватило бы места двоим, где были подушка, одеяло и матрац. На этой койке спала девушка, которая добровольно обслуживала надзирателей.

Хил провёл над Троем сканером автодока, хмыкнул и вышел за дверь.

Мы остались одни. Волосы Троя беспорядочно торчали в разные стороны, разительно отличаясь от той идеальной причёски, с которой я увидела его в первый раз. Красивый желто-синий костюм дипкорпуса он сменил на обшарпанную униформу медтехника бледно-голубого цвета. Светлая искра в прежде самоуверенных глазах истлела.

Траханные звезды. Вот я его и нашла. Вспомнила, как принимала решение вернуться за ним. Я тогда растрогалась, что он меня спас. Я и растрогалась? Странно. Глупо.

Сейчас смотрела на Троя, испытывая неловкость и не зная, куда деть руки. Кусала губу изнутри.

Говорила ему на Лилии… я сама по себе. Гордая звездюлина. Бывалая диверсантка. А вышло как?

Можно было сказать Трою спасибо, что отправил за мной Коня, или что он держался молодцом, или как здорово, что мне не пришлось рыскать по кораблю в его поисках. Но вместо этого я бросила, как издевку:

— Морду тебе неплохо поправили…

Трой, который до этого пил воду, чуть не подавился. Правильно Матео называл меня раньше «Коза» за то, что я часто говорила грубости.

— Там всë плохо, да? — сдавленным голосом спросил Трой.

Да…пожалуй, пусть, он меня и спас, но всë же раздражал. Как приподнялся-то… как его волнует собственная рожа, будто трагедия какая-то случилась. Вон Вараха с Кали конечности потеряли в юности, и то их глаза не были такими несчастными. А он жил в раю и страдает от крохотного шрама.

— У тебя нет половины брови, на щеке месиво из рубцовой ткани, — я оценивающе поджала нижнюю губу. — Но так даже лучше, ты хоть на мужика стал похож…

— Понятно, — сказал он, разглядывая рацион в брикете, но я видела, как поджались его плечи. — Ты рисковала, вернувшись за мной… спа…

Создатель, только не это. Его слова рвали душу, как пули бумажные мишени на нашем старом полигоне на Альфе, где мы тренировались ещё детьми.

— Мне твоих благодарностей не нужно, придурок… — громко и резко сказала я, съезжая по стене на пол, потому что ноги уже не держали от усталости.

Он поморщился и продолжил смотреть на меня, но в его взгляде не было злости или возмущения.

— Сколько у тебя денег? — спросила я.

Трой молчал и пялился на меня. На этот раз голубая радужка его глаз наполнилась льдистыми гранями.

— Думаешь, я вернулась за тобой ради холëного личика, принцесса? — продолжила я.

— Холëного личика у меня больше нет, — выдохнул он, всë ещё крутя брикет в руках. — А деньги… это деньги моего отца… и я должен как-то ему помочь.

— Думаешь, мне есть до этого дело? Сколько денег у тебя, спрашиваю? На сколько кораблей хватит?

Трой свел брови к носу, и из-за того, что одна была, будто ощипана, это выглядело забавно. Хотя даже такой, всклокоченный и помятый, Трой всë равно был симпатичным.

Он вдруг рассмеялся. В его смехе не было ни капли веселья, только сожаление, такое едкое, что я поёжилась, и у меня неприятно засосало под ложечкой:

— Чего ржëшь?

— Мне говорили, что ты девушка-герой, устраивала диверсии так, чтобы было меньше мирных жертв, спасала детей на Альфа Центавре от голода, совершая опасные вылазки и передавая продовольствие, когда Империя уже блокировала колонии. А ты просто мелочная и злобная бандитка.

— Ты разочарован? — сказала я, и голос мой коварно дрогнул.

— Скорее обманут…

Мне стало нестерпимо душно, и захотелось уйти из комнаты, уткнуть голову в колени и попробавать успокоиться. Я машинально поднялась, подошла к двери, и только потом поняла, как это было глупо, она же заперта.

— На счёт диверсий — враньë, — сказала я, смотря на серебристый металл двери. — Этим заведовал Альдо, но там много факторов, которые сложно контролировать. А конвои с продовольствием были. Во время одного из таких меня и поймали.

— Были, значит, — тихо сказал Трой. — То есть ты не всегда была такой? Каторга тебя сломала?

— Как смешно звучит… Каторга сломала…

Мне хотелось развернуться и снова нагрубить ему, но я вовремя отсекла себя. Зачем? Зачем я всë время кричу, пытаюсь со всеми ругаться? Да мне было тяжело, да, Карлос мёртв. Но вряд ли Трой в этом виноват. Он спас меня, терпел пытки, дотащился сюда в полуобморочном состоянии.

— Наверное… сломала, — мой голос вдруг так истончился, что стал похож на скрип. — Но я не хочу об этом говорить.

— Прости, — произнёс Трой.

— За что? Я, правда, злобная и мелочная…

— Денег хватит на три корабля подобных этому, только новее, — вдруг выдал он.

Я повернулась к Трою.

— Три немного, но и на них нет людей, — грустно сказала я, и села рядом с Троем. — А я, к сожалению, не Карлос, и убеждать не умею. Только фантазировать горазда. Сейчас мы купим три корабля, наймем команду и отобьëм ими Вегу! Класс?

— О, в фантазиях я тоже силен… Пока шёл сюда, представлял, как расправлюсь с целым кораблëм пиратов и с десантниками заодно.

— Зубочисткой своей? — искренне засмеялась я каким-то будто измазанным золой смехом, потому что вместе с ним в уголках глаз защипали слёзы, но я постаралась спрятать их, сморгнув.

— Ага, — он смущенно прикрыл веки.

— Тогда ты меня сделал, твоя фантазия смешней… — сказала я, и посмотрела на запястье Троя, где из-под задравшегося рукава виднелся браслет из звёзд.

Как странно выглядела татуировка на белой-белой коже аристократически изящного мужского запястья. У Карлоса была мощная рука, наверное, как моя нога…

Трой как-то виновато смотрел на меня:

— Тебе, наверное, неприятно видеть эту тату у меня, — сказал он, но я даже не подняла на него взгляд.

Он был совершенно иным, нежели мой брат, их объединяла только цепочка чёрных звёзд на запятье. Карлос сделал себе и мне эту тату где-то за полгода до того, как меня поймали. Она почему-то воодушевляла его. Глядя на звезды на запястье Троя, я ещё сильнее чувствовала ответственность. Будто судьба напоминала мне, что дело ещё не сделано, и я должна довести его до конца. Но как? Вместо меня прежней только растравленная обида и бессильная злость.

Пока я пребывала в задумчивости, Трой взял меня за руку. В первый миг грудь обожгло негодование, но вместе с тем и приятное чувство волной разошлось по телу, будто ладони коснулась нагретая солнцем речная вода.

Его прикосновение будило во мне жажду жизни. Напоминало о том, что существует тепло. Поэтому я просто сидела, не двигаясь, будто не замечала, что он сделал.

— Пусть ты не Карлос, как ты говоришь, людей убеждать не умеешь, но я рядом с тобой чувствую себя сильнее, — приглушенно сказал Трой.

Он держал мою руку некрепко, будто бережно, и это отзывалось в сердце чем-то ошеломляющим: тёплым дождём, облаками, сквозь которые проглядывало солнце, надеждой в глазах людей, которым я привезла провиант в ту последнюю вылазку.

Несколько мгновений я просто не могла понять, что сказал Трой.

— Тааак… — я выдернула ладонь. — Это что, ты ко мне шары свои подкатываешь?

— Шары? — недоуменно пробормотал он, оглядываясь, видимо, в поисках шаров.

— Ага… куда это они укатились… — я с усмешкой пожала плечами и встала. — Вообще они должны быть в штанах.

Он посмотрел себе на пах и моментально изменился в лице, стал похож на человека, которого обвинили в воровстве, а он ничего не брал.

— Ты что? Думаешь, я… пристаю к тебе? Нет… да я даже о таком не думал… как можно?

Трой смешно оправдывался, но похоже, что у него и в мыслях не было заигрывать. Не то, чтобы он меня интересовал, как мужчина, но снова стало больно. Глупо больно. Конечно, с каторги выбралась не вся я. Обольстительная и красивая часть меня осталась там навсегда.

— Давай отдыхать, Трой… — сказала я и сначала села на пол, а потом на него легла.

— Я уступлю тебе койку… не ложись на полу, — засуетился он.

— Заткнись и ляг, я три года спала на голых нарах, в этой мягонькой постельке просто не усну.

Трой задумчиво провёл по своим светло-русым волосам рукой, нахмурился, а потом вдруг тяжело опустился на пол и лёг рядом со мной. Я ошарашенно поглядела на него:

— Что это ты делаешь?

— Я не могу спать на кровати, когда ты спишь на полу…

Он лёг так, что между нами было расстояние примерно в локоть, и с какой-то обречённостью уставился в потолок.

— Ты точно какой-то блаженный идиот, — сказала я. — Как ты вообще здесь оказался?

— Идиот… — мрачно повторил он, будто это слово воткнутый в его спину нож, и повернулся сначала на бок, потом снова на спину, на другой бок.

— Может, всё-таки на койку?

Он не ответил, просто опять перевернулся на спину и сделал вид, что теперь ему удобно. Я чувствовала, что напряжение держало Троя в своих лапах, как в тисках. Да, в таком состоянии отдыхать почти невыполнимая задача. Со мною происходило то же самое. Если спать не получается, придумать, что делать тоже, оставалось просто говорить.