Фантазма. Любовь без точных координат

Глава 15. Поход в горы

Накейн

Эту своенравную девицу ни на миг нельзя оставлять без присмотра! Пора бы мне запомнить простую истину. Инстинкт самосохранения у понапрасну храбрящейся особы развит не лучше, чем у несмышленого детеныша ландрика. Мне впору было радоваться тому, что хотя бы в одном она меня послушалась: надела свой “бронежилет”. Иначе бы змея с ней моментально расправилась, и спасать уже было бы некого.

Моя красивая обуза с большим аппетитом уплетала жареное змеиное мясо, но дурацкая гордость ей не позволяла хвалить приготовленную мной еду. Эвалейла морщила свой маленький вздернутый носик, притворяясь, как ей противно это жевать.

После завтрака я не позволил ей засиживаться, любуясь прыгающими с ветки на ветку пестрыми птицами. Сам принес ей сумку, подал в руки и сказал:

– Поднимайся, нам пора идти. Надо по-хорошему хотя бы треть пути успеть преодолеть до заката.

– Что ты сделал с моей дорогущей модной сумочкой? – подскочила, все так же сидя на попе, моя несносная спутница.

Напрасно я ее просил обойтись без выкрутасов. Для нее, похоже, это невыполнимая задача.

– Ты мне скажи, на что она стала похожа? – продолжая ныть, она похлопала по раздутым кожаным бокам сумки.

– На туловище беременной самки иглонога, – я нашел подходящее сравнение. – А теперь живо бери ее в руки, сумку, а не зверюгу, стаскивай свой изнеженный зад с обломка корабля и топай за мной.

– Чего ты в нее напихал? – девушка попыталась открыть сумку и заглянуть внутрь. – Она стала просто неподъемная.

– Я положил туда самые необходимые вещи, которые не поместились в мой рюкзак. Фляжки, фонарики, съедобные припасы и прочие важные мелочи. Не мне одному что-то нести, я и так потащу на себе основную тяжесть, – я поправил ремешки закинутого за спину большого нагруженного рюкзака. – И тебе не придется идти налегке. Неси сумку на плече, так будет легче, чем тащить ее в руках.

– Ты очень заботливый, – нахмурившись, проворчала Эвалейла и наконец-то потрудилась встать.

– Да, я подумал о твоем самочувствии. Иначе довесил бы в твою сумку оба наших спальных пледа, – я улыбнулся, вновь оглянувшись на нее. – Для них там как раз осталось местечко. Будешь нудить и причитать, я так и сделаю. Потому советую ступать за мной молча.

– Иду, иду, – буркнула она, закинув на плечо ремешок сумки.

Мы тронулись в путь. Бади летел впереди, проверяя безопасность тропинки, ведущей в горную долину. Я тоже не терял бдительности, осматривался внимательно и прислушивался к звукам природы.

Нетрудно было догадаться, что без ставшего для меня привычным нытья моя спутница долго не сможет продержаться. Ее обязательно прорвет на словесный поток. Я понял, так со всеми дамочками из высшего общества. Они просто не в состоянии подолгу молчать. Без возможности с утра до вечера молоть языком им становится плохо. Я чувствовал, что Эвалейла старается, сдерживается, но по тому, как усиливались звуки ее пыхтения за моей спиной, становящегося все более натужным и… каким-то несчастным, ее терпение подходило к концу. И я был прав. Не успели мы пройти половину намеченного на короткий день маршрута, как позади меня послышался жалобный стон.

– Я больше не могу идти. Мои бедные ножки устали. Они едва двигаются. Еще немного, и я упаду. Накейн, давай сделаем привал.

– Рано, – я ответил по-военному сурово, не оборачиваясь.

– Но мы уже прошли очень много, – возразила девушка. – Видишь, кусты на пути встречаются совсем другие. Темно-зеленые и с резными листьями. Там, где упал челнок, таких не было.

– Не забывай о том, что световой день на этой планете короче привычного нам. Притом намного, – терпеливо разъяснил я. – Только присядем, и сами не заметим, как сгустятся сумерки. Надо собраться с силами и двигаться вперед, пока светло. Иначе мы за десять наших среднегалактических дней до гор не доберемся. Столько пройдет местных суток, я даже не берусь считать.

– Можно я совсем на чуток присяду? – не успокаивалась Эвалейла. – Дыхание переведу и горло промочу глотком из фляжки. Смотри, какой удобный пень.

Я не успел получше разглядеть пень, о котором она мне говорила. Иначе бы заметил скрытую угрозу и предупредил, чтобы не приближалась к нему. Девушка опять поступила по-своему. Только спросила разрешения, и сразу же плюхнулась на намеченный замшелый пенек. Конечно, не додумалась заглянуть под широкие листья растущего возле пня куста, потому не заметила острых шипов. Я понял, что случилось, обернувшись на ее крик.

– А-а-а! Я поранила ногу! Эта штука ядовитая? Смотри, кровь течет.

Подбежав к Эвалейле, я увидел капли крови, порванную штанину и маленькую округлую ранку на ноге.

– Бади, проверь степень опасности растения, – подозвал дрон, который улетел далеко вперед нас, но вернулся на вопль хозяйки.

Насколько я помнил из прослушанной лекции Бади, этот куст не ядовитый, но лучше было проверить, чтобы точно убедиться.

– Широколист курчавый опасен лишь остротой и длиной шипов, – отчеканил дрон. – Об него легко пораниться, что я в данный момент времени имею возможность наблюдать на примере моей пострадавшей хозяйки.

– Можешь отыскать местное растение, которое по лечебным свойствам похоже на данкорскую траву голубянку чернокончиковую? – озадачил я его и завернул штанину на ноге девушки, чтобы промыть рану чистой водой из фляжки.

– Оно растет здесь рядом. Быстро слетаю и вернусь, – дрон отправился выполнять поручение.

– Зачем тебе какая-то трава? Ты должен был найти среди обломков корабля аптечку. Взять как минимум кровоостанавливающее, дезинфицирующее и обезболивающее средства. Почему ты этого не сделал?! – разоралась на меня Эвалейла, испуганно посматривая на сочащуюся из ранки кровь.

– Потому что в пользу целебных растений я верю больше, чем в безопасность ваших сомнительных лекарств для жизни и здоровья! – в таком же тоне ответил я.

– Суеверный дикарь! Вот ты кто. А я из-за твоего идиотизма умереть могу от заражения крови.

– Шип был чистый, омытый утренней росой. Не умрешь.

– Чем тебе не угодили ландрийские лекарства? Наши фармацевтические компании по праву считаются лучшими в галактике!

– Расскажу тебе одну историю, – отодвинув рукой колючую ветку, я присел рядом со страдающей девушкой на край широкого и крепкого, пока не трухлявого пня. – Неподалеку от нашей деревни, у подножия высокой горы, росла невзрачная трава. Узкие тонкие листочки с темными, словно увядшими кончиками. Но все мы, деревенские жители, знали: она очень полезная и редкая. Потому старались ее помногу не рвать и не вытаптывать. При помощи отвара из этой травы наши целители останавливали даже сильные кровотечения, снимали воспаление. Голубянка чернокончиковая из поколения в поколение спасала жизни. Но вот однажды к нам прилетели на разведку ваши врачи. По своей душевной простоте мы поделились секретом этой травы, старая лекарка показала, где искать ее. И, что ты думаешь, было дальше? Алчные бессовестные ландриане выкопали всю голубянку на Данкоре и увезли с собой. Не оставили нам ни одной травинки! А потом, наших полгода спустя, они явились как представители фармацевтической компании. Предложили нам покупать у них лекарства на основе экстракта нашей же природной голубянки по запредельно высоким ценам. Запрошенная плата для нас была просто неподъемной. Думаешь, все это нормально?

– Я так не думаю, но…

– Да, я искренне и горячо ненавижу всех ландриан: жадных, безжалостных, мерзких ворюг и хапуг! Вы фактически захватили нашу планету, чтобы ее разграбить. И тебя, как одну из них, я не должен был спасать и защищать. Но, как видишь, нянчусь тут с тобой, теряя единственную настоящую ценность вселенной – время.

– Тогда скажи, зачем ты мне помогаешь, если столь сильно ненавидишь мой народ?

Эвалейла в растерянном недоумении взглянула на меня через плечо. С нее разом вся спесь сошла.

– Я не так воспитан, как ваши мужчины – жадные самолюбцы, – ответил я честно. – Мне совесть не позволяет оставить беззащитную девушку в беде. Вот я и мучаюсь тут с тобой. Полдня не проходит, как случается новое приключение! У тебя талант находить неприятности на разные части тела!

Я прикоснулся к ее пораненной ноге, заворачивая еще выше штанину.

– О, да ты меня презираешь! – как будто бы обрадовалась она моим словам. – Ну-ка, отпусти меня немедленно!

Перестав к ней прикасаться, я встал, почесал нос и сказал:

– Не могу сказать, что ты действительно мне неприятна. И я не настолько плох, чтобы просто уйти одному на поиски спасения. И не настолько глуп, чтобы отказаться от своей доли добычи.

– Какой еще добычи? – Эвалейла струхнула.

Должно быть, подумала, что я, как настоящий дикарь, свирепый охотник первобытного племени, собираюсь ее зажарить и съесть в конце путешествия.

– За твое возвращение ведь назначат заманчивый выкуп? Не так ли? – усмехнулся я. – По-другому быть не может. Одна из богатейших семей галактики наверняка позаботится о том, чтобы единственную наследницу доставили домой живой и невредимой. Будем считать, что я надеюсь получить личную компенсацию за весь ущерб, нанесенный ландрийскими захватчиками моему народу.

– Да, в этот мотив мне верится больше, чем в твое героическое благородство, – ее глаза странно блеснули – то ли в азарте, то ли от обиды.

– Вот, можешь считать, если тебе так удобнее, что я сопровождаю тебя из корыстных целей.

– Х-м-м, – это все, что смогла произнести ошеломленная моими словами девушка.

– Нам неизбежно придется терпеть друг друга рядом, пока мы не выберемся с планеты, – продолжил я. – Ты не можешь сделать вид, что меня здесь нет. И я тоже не могу притворяться. Да и не хочу. Поэтому давай договоримся, что ты начнешь меня слушаться как более опытного товарища по части выживания в дикой природе, и тогда все будет хорошо.

– Давай, – согласилась она и задумчиво уставилась на меня.

Я огляделся. Никого. В лесу стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотом насекомых и шелестом листвы.

Спустя некоторое время вернулся Бади.

– Нашел подобное по химическому составу и лекарственным свойствам растение, – дрон принес в тонкой клешне выдернутый с корнем крошечный кустик и подал его мне в подставленную ладонь.

Я промыл траву, оторвал у нее листочки, растер их пальцами до появления сока и обработал ранку на ноге девушки.

Эвалейла кривила губы, скулила и повизгивала, даже слезу проронила, но хотя бы вслух не возмущалась, молча терпела пощипывание и жжение.

– Больше не болит? – осведомился я, когда она перестала издавать жалостливые звуки. – Щипать перестало? Кровь, я вижу, не течет. Мы ее остановили.

– Кажется, теперь не больно, – с легким сомнением ответила Эвалейла, поведя плечом. – Попробую встать.

Я подал ей руку для опоры. Она посмотрела на меня долгим сомневающимся взглядом, немного помедлила, но все же решилась и вложила свои тонкие, похолодевшие от страха пальцы в мою ладонь. Вместе мы сделали несколько плавных, медленных, осторожных шажков, проверяя способность девушки наступать на уколотую шипом ногу и переводить на нее вес.