Блаженная
- Автор: Белла Ворон
- Жанр: Любовная фантастика
Читать книгу "Блаженная"
— Хорошо…
Запустив меня в свою каморку, Борис Павлович запер дверь, выключил весь свет, оставив гореть лишь жутковатую настольную лампу в виде яйца на птичьей ноге.
Видя такие приготовления, я пожалела, что так легкомысленно согласилась на разговор. Я никогда не видела Бориса Павловича в таком волнении.
Молча указав мне на кресло для посетителей, он несколько раз прошелся по кабинету, остановился возле стены, сплошь увешанной потемневшими от времени черно-белыми фотографиями в рамках.
Машинальным движением он потянул за цепочку на жилете, вытащил часы, несколько раз щелкнул крышкой, вернул часы в жилетный карман, снова вытащил. Сел на диван.
— Много лет назад я совершил… ужасный поступок. — глухо начал он, глядя на циферблат, — И теперь обречен расплачиваться за него. Каждый день.
Мне стало холодно при мысли, что мы вдвоем в пустом театре, в звуконепроницаемом кабинете с запертой дверью. Каргопольский поднял на меня глаза.
— Вы — единственный на свете человек, кто может мне помочь. Возможно, вы не захотите, учитывая то, что я вам только что сказал, и что скажу позднее… Но пока вы не поможете мне, ваша жизнь будет в опасности.
— То есть… С самого начала… Вы притащили меня сюда… Вы… — я не могла подобрать слов от возмущения.
— Я согласен со всем, что вы скажете. Я еще большее чудовище, чем вы можете представить. И бог знает сколько людей пострадает из-за того, что я совершил.
Мне хотелось запустить в него этой мерзкой лампой. Но что толку?
— Что вы сделали? — мой голос внезапно сел, и грозный вопрос прозвучал жалко.
— Я все вам расскажу. Но сначала…
— А моя бабушка? — осенило меня, — Это… тоже вы?
Каргопольский медлил с ответом, но мне было этого достаточно.
Я вскочила, метнулась к двери, несколько раз дернула ручку, осознавая всю бессмысленность этого действия. Но что мне еще оставалось?
— Я не убивал вашу бабушку. — спокойно произнес Каргопольский. — Ее здоровье и благополучие было для меня ценнее моего собственного. Так же как и ваше. Со мной вы в полной безопасности.
Моя голова шла кругом. Я ничего не понимала. Но если бы он хотел причинить мне вред, давно бы это сделал. Я отпустила дверную ручку, но возвращаться в кресло не спешила. Осталась стоять, вжимаясь в дверь.
— Я не убивал вашу бабушку. — повторил Каргопольский, — Но думаю, что она погибла по моей вине.
— Объясните. — с трудом проговорила я.
— Прежде я хочу дать вам прочесть одну вещь. Мой дневник. Я вел его много лет. Когда вы прочтете, вам будет проще выслушать то, что я скажу.
Он покажется вам странным. Возможно, вы решите, что я разыгрываю вас. Возможно, решите, что я сумасшедший. Но я умоляю вас верить мне.
Что ж. Непохоже, чтобы он собирался придушить меня прямо сейчас.
И он не врет. Уж что-что, а вранье я чую за версту. И есть надежда, что я наконец-то получу ответы на все вопросы.
— Хорошо. Я прочту.
— Есть одна заминка. Свой дневник я дал Серафиме Андреевне в тот самый день, когда… В ее последний день.
— Бабушке?
— И я подозреваю, что мой дневник — причина ее смерти. Прямая или косвенная.
— Но среди вещей бабушки не было никакого дневника. Может быть его кто-то забрал?
— Будь это так, я узнал бы об этом так или иначе. Полагаю, она спрятала его.
— Спрятала… — машинально повторила я.
— Вы не знаете, куда она могла его спрятать? Тайник?
А я уже перебирала в памяти бабушкины тайники. Она прятала от меня сласти, а я каждый находила их в самых неожиданных местах. Быстро и безошибочно. В детстве мне казалось это игрой, а сейчас я подумала, что бабушка просто проверяет мои способности находить потерянные вещи.
— Могу поискать. Если он в доме, то я его найду.
— Тина… — Каргопольский сложил руки в умоляющем жесте, — если вы…
Нежные переливы акордеона оборвали его на полуслове.
“ Никогда бы не подумала, что Борис Павлович поставит на звонок “Человека и кошку.” — машинально отметила я.
Каргопольский болезненно сморщился, выхватил телефон, продолжая пристально смотреть на меня.
— Да… Что? Не может быть… прямо сейчас? Иду.
Он дал отбой и отключил телефон.
— Простите. Я срочно должен идти. Завтра. После репетиции. Умоляю… Помогите найти дневник! И я расскажу вам все.
— Хорошо, Борис Палыч. Мы поищем ваш дневник. Завтра.
***
Этот день никогда не закончится!
Завтра — сказал Каргопольский. Завтра я буду знать все.
А сейчас — домой. Поваляюсь в пенной ванне и съем все, что хоть немного похоже на еду. На мне штаны уже болтаются. Может я и в обмороки падаю от голода?
Проходя через фойе, я заметила, что чей-то портрет висит на одном шнуре вверх ногами. Портрет Аркадия, как оказалось. Я бы на его месте усмотрела в этом дурной знак. Пока он ничего не видел и не расстроился, я бросила на пол сумку с балетками и попыталась сделать доброе дело — прицепить соскользнувший шнур к колечку на раме.
— Маркиза, ты мое стусло не видела?
Через фойе ко мне брел Федя, тоскливо поглядывая по темным углам.
— Чего не видела?
— Стусло. Такая штука с насечками. Углы под сорок пять запиливать. — Федя изобразил руками в воздухе фигуру вроде кирпича.
— Я и слов-то таких не знаю… Федь, помогите Аркадия поправить. — Я показала Феде оборванный конец шнура.
— Кому тут надо поправить Аркадия? Тебе? — Раздался вкрадчивый женский голос у меня за спиной.
Яна. Подкралась бесшумно, как пума. Вид у нее был такой, будто она сейчас вцепится мне в горло.
— Ян, может хватит на сегодня?
— На сцене обжимайтесь, сколько хотите. Но не дай бог я что-то замечу…
— Да я просто…
— Просто не лезь к моему мужу. Поняла? И подружке своей передай.
В пруду утоплю!
— Янка, уймись! — вмешался Федя, — Потрет Аркашкин оборвался, поправить надо!
Яна мельком взглянула на портрет, сконфуженно сморгнула, но позиций не сдала.
— Головы вам поправить надо. — сварливо пробормотала она, — Всем. Особенно подружке твоей.
И гордо понесла к выходу свое крохотное тельце. Паркет жалобно попискивал под ее ногами. Грохнула дверь. Мы с Федей переглянулись и дружно прыснули.
— Не обращай внимания. У нее бывает. — Федя крутанул пальцем возле виска.
— Обострение?
— Вроде того. Аркашка говорит, таблеточки попьет и нормальная будет.
— Ну-ну… — вздохнула я и побрела домой.
Этот день никогда не кончится.
Проходя мимо афишной тумбы, где красовалось мое объявление, я вспомнила, что у меня осталось еще одно, последнее дело на сегодня — забрать у Лики продукты.
Завтра я должна буду встретиться со своим страхом на узкой дорожке, и если вы подумали, что речь идет о призраке, или о дневнике Каргопольского, или о туманных намеках Вадима, то вы ошиблись.
Все это детские игрушки по сравнению с ролью хозяйки вечеринки. Я из тех, кто ходит на чужие вечеринки, а не устраивает свои. На чужой вечеринке можно забиться в угол с телефоном и сделав вид, что у тебя куча дел, почитать книжку или полистать картинки с хомячками. Они прекрасно снимают стресс. И незаметно улизнуть, когда станет совсем невыносимо.
А устроить свою вечеринку… У меня зубы начинают ныть при одной мысли об этом. Я предпочла бы десяток призраков.
Без Ликиной помощи мне не справиться. Ей вечеринку устроить — раз плюнуть. Лика… Она злится на меня, и я не понимаю, почему. Чтобы просить ее о чем-то, надо сначала выяснить отношения, а у меня ни сил, ни желания…
— Я же говорила, что все придут.
Рядом со мной стояла Лика и внимательно изучала подписи под объявлением.
— Лика! — обрадовалась я, — Я только что о тебе думала, а ты вот она.
— Ты домой? — спросила Лика, не глядя на меня. — Можешь зайти ко мне на минутку?
Пока мы поднимались по лестнице, я болтала что-то о вечеринке, о гостях, лишь бы не допусать неловких пауз. Лика молчала.
— Не хотела тебя беспокоить, но… продукты…
Лика отперла дверь. Я вошла в кухню-гостиную, точную копию моей, только у Лики царил порядок, не то что в моей берлоге.
Возле порога пара зеленых тапочек с помпонами ждали хозяйку, но Лика прошла мимо, не разуваясь, прямо к раковине, открыла воду и стала пить прямо из-под крана.
Я осталась мяться у порога. Лика будто забыла про меня она опустила штору, потом зачем-то снова подняла, затем принялась переставлять с места на место баночки на столешнице. Я вдруг подумала, что она прячет от меня лицо.
— Лик… может я заберу покупки и пойду?
Лика устало махнула рукой.
— Можешь оставить их у меня. Завтра вместе дотащим.
— Ты же холодильник бревном подперла. — напомнила я ей и тут же пожалела о своей мелочности. Лика опустила глаза, щеки ее порозовели.
— Прости, что так вела себя сегодня.
Это было неожиданно. Пока я искала подходящий ответ, задумчиво произнесла, по-прежнему стоя ко мне спиной:
— Любовь меняет человека. Толкает на некрасивые поступки. А может не меняет, а просто показывает все, что в тебе есть… И хорошее и всякую гадость.
— Это точно… И гадость. — вздохнула я и, спохватившись, быстро добавила: — Это я о себе. В тебе нет гадости.
Лика, словно не расслышав моих слов, продолжала:
— Знаешь, я совсем не умею врать. Какой-то генетический дефект. Поэтому я просто предупреждаю людей, что ничего не скажу. Не могу. Не хочу. Ты — другое дело. Мне кажется, ты единственная здесь, кому я могу доверять. Что ты не станешь использовать чужие тайны себе на пользу.
Бедняжка! Если бы она только знала, как заблуждается! В одном она права — ее доверием я пользоваться не стану. Я затаила дыхание, в надежде, что сейчас она мне все расскажет. И вместе мы придумаем как ей помочь. Но меня настораживало ее упорное нежелание повернуться ко мне лицом.
— Ты здорово гадаешь и людей, должно быть, видишь насквозь. — продолжала Лика, — Надо было послушать тебя, а я… Мне показалось, что ты догадалась обо всем… обо мне и о нем. И что между вами что-то возникло… и ты нарочно запугиваешь меня.
— Лика! Я ни о чем не догадалась. Я понятия не имею, с кем у тебя роман! Я хотела бы это знать, потому что уверена, эти отношения опасны для тебя. Но я бы никогда не перешла тебе дорогу! И было бы лучше, если бы ты мне все рассказала…
— Я очень хочу рассказать. Но сейчас не могу. Я должна сначала поговорить с ним.
И эта туда же!
У меня на языке крутилась едкая фраза насчет местной манеры говорить загадками, но Лика повернулась ко мне и я осеклась.
Ее лицо было почти неотличимо по цвету от полупрозрачной шторы у нее за спиной, даже губы побелели, а глаза потемнели. Я поняла, что она чем-то до смерти напугана.
— Я сегодня сделала ужасную вещь… — она обхватила себя руками, словно ей холодно, — Прокралась к нему… думала, что застану его с тобой. Но он был… не с тобой. И то, что я увидела… оно настолько ужасно, что в это невозможно поверить. Твои карты сказали правду!
На последних словах голос ее задрожал и сорвался.
— Лика! Что ты видела?
Лика замотала головой.
— Я должна убедиться, что правильно поняла то, что видела. Иначе это будут домыслы и сплетни.
— Лик… может лучше сейчас? Все эти штуки, которые мерещутся мне с того момента, как я сюда приехала… мне кажется, это связано с тобой. Тебе что-то угрожает, я не знаю, не вижу, что именно. Кто-то там… — я показала глазами на темнеющее небо за окном, — бережет тебя. Может меня для этого и прислали сюда. Что ты видела?