Блаженная

— Ну Мишусь… — я похлопала ресницами.

— Могу переснять и прислать. — сердито буркнул Мишка.

— Спасибо тебе, дорогой!

— Попробую. Но не обещаю.

— Все равно спасибо. Вот твой портрет. — я показала на симпатичного оранжевого мотылька. Большие глазки на его раскрытых крыльях напоминали милую, грустную мордочку.

Мишка рассеянно улыбнулся, потом слегка нахмурился, поджал губы, забарабанил пальцами по рулю.

— Что опять задумал?

— Да я все насчет дома… Если тебе тяжело туда идти… может, я с тобой схожу?

— Я сначала сама. Прости.

— Да я понимаю все… Я-то ничего… а баба Наталья мне всю плешь проела. Они ж вроде как с твоей бабушкой тогда договорились о продаже. И Машка еще… ну, жена. Пилит.

— Миш, я все помню. Вот только с силами соберусь.

— Я понимаю. Не забудешь?

Мы договорились созвониться в ближайшие дни, Мишка укатил, а я вернулась в усадьбу.

“ — Стыдно врать, Тина. Тем более старому другу. Ты не помнишь, как потерялась в подвалах под театром.

— Да, я соврала. А что мне было делать? Рассказывать ему про провалы в памяти?

— Может и стоило. Он бы мог тебе напомнить что-нибудь важное о твоем детстве.

— Что толку напоминать, если я сама не помню? Мое детство затянуто клочьями тумана. И не знаю, что делать, чтобы развеять этот туман.

“— Знаешь. Только, как обычно не хочешь подумать.

— Ты мне надоел.

— А тебе не кажется странным, что Мишка так настойчиво обхаживает тебя насчет дома?

— Он же сказал — баба Наташа плешь проела…

— Пф! Тоже мне, причина! И, кстати, ей-то что? Так беспокоится за взрослого внука?

— Чужие семейные дела — не моя печаль. Займусь домом, когда буду готова. Отстаньте от меня все!”

Я ввалилась к себе в комнату, воткнула зарядку в телефон и и дрожащими от нетерпения руками открыла мессенджеры.

Три дня назад — это Борис Палыч не мог дозвониться, пока я сидела в канаве. Незнакомый номер — это Мишкин. Надо сохранить. И целая простыня неотвеченных звонков и голосовых сообщений от Татки. Меня ущипнула совесть — я перестала звонить подруге в самом разгаре ее очередной семейной драмы. Сил уже не было слушать ежедневные рыдания. Но сейчас, судя по количеству попыток со мной связаться, я ей действительно нужна.

Я считаю себя человеком практичным и время свое ценю, поэтому все подряд слушать не буду, а открою-ка я последнее голосовое.

— Тинка, дрянь такая! Вот ты пропала с радаров и не знаешь, какие чудеса со мной происходят! А я тебе ничего рассказывать не буду, пока не позвонишь. Ладно, так уж и быть, скажу. Я очень, очень счастлива! Позвонишь — узнаешь. Ну хорошо, дам подсказку: Меня спасла зубная фея! Хочешь подробностей — звони. И поторопись, а то меня разорвет от счастья. Целую!

Я с облегчением вздохнула. У Татки все хорошо. Позвоню, когда будет время. От счастья еще никого не разрывало. На душе стало легче.

Вот только упоминание о зубной фее меня смутило. Я не могла отделаться от ощущения, что в этих словах есть что-то важное лично для меня.

— Зубная фея… Тоже мне, мастер интриги. — проворчала я, возвращаясь в список неотвеченных сообщений.

В нем осталось еще одно. Пустое сообщение от Каргопольского. Через час после нашего с ним последнего разговора.

“ В настоящее время абонент недоступен.” — сообщила мне несуществующая женщина.