Последние стражи Аарона

– Все еще хочешь посмотреть на отца, а? – прокричал он, предотвратив очередное падение племянника.

– Сильнее, чем когда-либо! – отозвался Ивэн, цепляясь за ветку дерева, выросшего у тропы.

– Лучше бы, однако, я показал тебе картину в замке!

Ивэн, продрогший от дождя, уставший от подъема на гору и темноты, так не считал. Его неприязнь к одиночеству была непомерно велика, и все же, он обрадовался, когда Морган наконец подвел его к небольшой двери в крепостной стене. Тогда он не знал, что впереди их ждет добрая сотня ступеней, ведущих в недра горы. Ход был освещен факелами, но гнетущая тишина и посторонние шорохи делали путь не самым приятным.

– Весь Дагмер пронизан множеством ходов, – рассказывал Морган, стремительно сбегая вниз. – Этот – один из них. В случае опасности маги покинут город. Этот путь ведет на ту сторону горного хребта.

В огромной зале с множеством горящих свечей они оказались так неожиданно, что Ивэн, стремящийся угнаться за дядей в полумраке, чуть было не налетел на него. Комната была полна светом до боли в глазах, и пахла так знакомо, что юноша мысленно вернулся в привычную ему часовню, где ему приходилось читать молитвы. Воздух был наполнен запахом расплавленного воска и ароматом цветущих лилий. Сотни белых свечей стояли вдоль стен утопая в выбоинах скалы, залитых водой, но ярче всего в зале сияли не свечи, а странный диск на огромных дверях, расположенных в самом ее конце.

– Это магическая печать, – пояснил Морган, увидев, что глаза племянника загорелись любопытством.

Он оставил свой плащ на выступе у входа, и теперь растирал озябшие руки. Ивэн не последовал его примеру – вместо этого он нерешительно подошел ближе, чтобы разглядеть поближе замысловатую магию, с которой был незнаком.

– Эту дверь не отпереть и не выломать без заклинания, – продолжал Бранд, в то время как юноша восторженно изучал резную дверь.

Печать, зависшая в воздухе, тем временем переливалась синими и зелеными цветами, то затухая, то загораясь с новой силой.

– Зачем она здесь? Что спрятано по ту сторону холма, раз нужно защищать город этими чарами? – Ивэн хотел было дотронуться до диска, но дядя, неожиданно оказавшийся за спиной, больно ударил его по руке.

– Не стоит этого делать. Хочешь прожить дольше – не прикасайся к тому, что излишне красиво, – почти шепотом предостерег его Морган. – Это верно для чар, чужих вещей и женщин. По ту сторону холма могут быть отступники, а против них железный засов что щепка. Но я привел тебя сюда сквозь ледяной дождь не ради блестящей печати.

Только теперь юноша как следует оглядел залу. Он увидел, что свежесрезанные лилии и свечи стоят у стен не просто так – на него отовсюду взирали лики каменных людей. Он осторожно взял в руки почти догоревшую свечу и принялся изучать барельефы, вырезанные в скале один за одним. По его спине от холода или же от трепета побежали мурашки. Каждый каменный человек, будь то женщина или мужчина, был вырезан столь искусно, что выглядел живым. Юноша, вглядываясь в суровые лица, помнил, что большинство северян все еще придают своих воинов огню, и понимал, что теперь все они обратились в пепел. Они стояли плечом к плечу. В их руках были мечи, копья, луки и булавы, словно при жизни они сражались за свое место в камне.

– Стражи Аарона, – пока Ивэн вглядывался в них, Морган вглядывался в него, внимательно и безотрывно изучал его взволнованное лицо. – Эти люди отдали свои жизни, служа Ему. Они верили в своего короля и в свободу.

Ивэн остановился у каменной женщины почти у самого входа в залу. Он замер оттого, что голова ее была увенчана короной. Оружия, кроме удивительной красоты, она при себе не имела.

– Ульвхильда. Наша королева. Твой отец ее безмерно любил, – пояснил лорд.

– Любил? – удивился юноша, разглядывая ее пухлые губы, которые, вне всякого сомнения, очень нравились Аарону. – Я думал, что королям это неведомо.

– Так и есть. Но когда они поженились, Дагмер был очень молод, так что немногие знатные семьи стали бы бороться за право усадить девицу на трон в городе, кишащем магами. И только глупцы могли спорить с королем, если он чего-то желал. Она умерла совсем молодой и ему вскоре пришлось жениться на твоей матери.

– И тогда любви он не ведал, – догадался Ивэн.

– Он женился, открывая королевству торговые пути в Корсию. Но Ингритт не смогла жить среди магов, а Аарон не смог вынести рядом с собой женщину, теряющую рассудок от страха. Он отпустил ее, а ты стал гарантией ее покоя. Но он до последнего не желал отдавать тебя.

Ивэн знал, что был не единственным ребенком, выросшим вдалеке от семьи, к которой принадлежал. Знатные господа то и дело обменивались воспитанниками, скрепляя таким образом мир, оттого он совсем не испытывал злобы к отцу, скорее его чувства можно было назвать сожалением.

– И что изменилось? – спросил он дрогнувшим голосом. – Я оказался в монастыре по его воле, ведь так?

– Ты стал единственным наследником, но рос как сорняк в замке Ингритт. Когда она покидала Дагмер, то поклялась, что воспитает из тебя короля, но что ты получил от нее, кроме ненависти? Аарон боялся, что ты вырастишь таким же испорченным, как Гален, который предпочел отказаться от собственного имени. Именно поэтому хотел отсрочить твое появление здесь, но тебя нужно было надежно спрятать и обучить. Так ты и оказался в том монастыре.

– Я жалею, что не узнал отца. Что не успел его узнать, – признался Ивэн направившись к противоположной стене залы. Он догадался, что Аарон заключен в камень именно там.

Король был на голову выше юноши и шире в плечах. Его руки лежали на эфесе большого двуручного меча. Когда Ивэн осветил свечой его лицо, ему представилось, что он видит собственное отражение – от Ингритт ему не досталось ни единой черты, словно кому-то пришло на ум сыграть с его матерью злую шутку и явить на свет точную копию отвергшего ее короля Аарона.

– Он словно живой, – растерянно улыбнулся Ивэн, когда его руки легли на каменные пальцы отца.

– Твой отец не собирался умирать, – отозвался Морган, коснувшись плеча юноши. – Но однажды он, еще молодой и полный сил, просто не вернулся в этот мир. Я верю, Ивэн, что есть еще миры, кроме этого.

Юноше вдруг сделалось дурно. Он дотронулся до своего горла и с раздражением растер его. Ему хотелось развязать шейный платок, который ему приходилось носить, но он не решился сделать это при Моргане. У него были собственные уродливые шрамы, которые он предпочитал скрывать. Та ночь, из объятий которой он окончательно вырвался только в лачуге чародейки Гудрун промелькнула в его воспоминаниях так явственно, что на глазах выступили слезы.

– Почему… – он не смог совладать с голосом и потерялся на мгновение. – Почему рядом с отцом нет никого?

Он заметил, что каменные люди касались друг друга плечами, но место рядом с Аароном зияло пустотой. Морган, дотянулся до нее кончиками пальцев.

– Эта скала ждет меня и Стейна Локхарта, – губы его чуть заметно дрогнули в притворной улыбке. – Мы последние из Стражей короля Аарона.

Королевский дворец, Дагмер

Морган обрадовался, когда увидел, что дверь в его маленькую библиотеку приоткрыта. Дагмер еще не был освещен первыми лучами солнца, поэтому он понадеялся, что Ивэна там нет – мальчишка поначалу жаловался на собственную мягкую кровать.

Однажды Морган заглянул в его покои и увидел, что тот соорудил себе подобие постели прямо на каменном полу, но через пару ночей, он прекратил скучать по привычным ему жестким монастырским койкам. И теперь отсыпался, словно это можно было сделать впрок – тревожить его никто не смел. Было еще слишком рано для его пробуждения, оттого Морган понадеялся, что Мириам в библиотеке одна. Он хорошо знал, девушка никогда не запирает дверей, находясь там, говорит, что иначе ей становится тесно. В замке было несколько библиотек и та, что принадлежала ему, была маленькой, но, по словам Мириам, самой уютной и ей нравилось проводить там время.

Морган вернулся в свои покои, и достал из запертого на ключ ящика резной серебряный медальон, украшенный россыпью темных тиронских гранатов. Внутри него были спрятаны соцветия лаванды. Когда ему пришлось заговорить для Мириам травы впервые, он выбрал именно их – они напоминали ей о месте, в котором она выросла. В его собственном амулете были спрятаны полынь и вербена. Он не мнил себя хорошим чародеем, но верил, что новый заговор защитит девушку куда лучше.

Морган хотел отблагодарить ее за то, что она сделала в хижине Гудрун, хотя все еще не мог понять, как она решилась на это, хотел поговорить с ней, узнать, что у нее на душе, но Ивэн всякий раз оказывался рядом. Они ходили друг за другом как нить за иглой. Их единение должно было радовать Моргана, но вместо этого легло камнем на его сердце.

Крепко зажав в ладони медальон, он вернулся к библиотеке, торопливо заглянул в приоткрытую дверь, и улыбнулся.

Девушка сидела за дубовым столом у окна, низко склонившись над распахнутой книгой. Она всегда склонялась слишком низко, когда думала, что ее никто не видит. Увлеченная, она была неподвижна и только ветер, врывавшийся в комнату из распахнутого настежь окна, играл с непокорными прядками ее волос, убежавшими из хитро заплетенной косы. Этим утром она выбрала изумрудного цвета платье с вышивкой на поясе, наспех сшитое портными в каком-то уже забытом Морганом городе. От бродяжки из руалийского порта давным-давно не осталось и следа.

– Тебя сложно застать в одиночестве, – проговорил он, чтобы оторвать девушку от книги, но по ее испуганному взгляду понял, что подошел слишком тихо.

– Прости. Ты напугал меня, – призналась она и улыбнулась сначала робко, а потом привычной мягкой улыбкой, от которой стало тепло.

– Я охотился за тобой все эти дни, но мой племянник так покорён, что не хочет разлучаться с тобой и на миг, – Морган сел за стол рядом с Мириам и отодвинул в сторону запылившуюся стопку книг.

– Ты заблуждаешься, – проговорила она, не глядя ему в глаза. – И, возможно, не поймешь меня. Но нам спокойнее быть рядом, чем порознь. Может быть, из-за того, что случилось в лесу. Теперь я сама не своя, и только глядя на него, вспоминаю, что сделала все не зря. Ты ему необходим, Морган. Ему нужен кто-то готовый показать ему наш мир, так не похожий на тот, к которому он привык.

Бранд нахмурился. Девушка была права. Он погряз в дворцовых делах и подготовке к коронации настолько, что на племянника совсем не оставалось времени. А ему требовались ответы на миллиарды вопросов и Мириам не посмела оставить его одного.

– Спасибо, – тихо проговорил Морган.

– За что ты благодаришь меня? – девушка наконец посмотрела на него, и он растерял все слова, что готовил для нее.

– За то, что ты делаешь для Дагмера, – сказанное прозвучало фальшиво и не выражало и доли того, что он чувствовал.

– Благо Короны для меня не первоочерёдное, – тихо фыркнула она.

– Я…

«Каков глупец», – Морган мысленно выругался, ощутив болью слова, застрявшие в горле.

– У меня есть кое-что для тебя, – признался он наконец.