Зеркала. Дилогия

Аллодия, крепость Ланрон

Крепость Ланрон держала осаду.

Кал-ран Бардух приказал забрасывать ее стрелами, чтобы защитники не знали ни минуты покоя — и степняки повиновались.

Стрелы летели то чаще, то медленнее, стрелы летели обычные и горящие, стрелы падали во двор крепости, принося определенный ущерб… и только.

В крепости нет соломенных крыш — только черепичные.

В крепости нет дураков — как только начался этот обстрел, людям сразу раздали щиты. Не хочешь стрелу в голову — ходи под щитом.

Ну а некоторое количество убитой скотины и подожженные коновязь, коровник и еще кое-что, по мелочи…

Мелочи и есть.

Бывает.

Шарельф Лоусель прогуливался по стене, словно по главной улице Аланеи. Неторопливо, едва не помахивая тросточкой — бесил степняков, стрелки просто жить без него не могли, так пытались со стрелами донести свою горячую любовь.

Плевать коменданту было на этих тварей.

Доспехи крепкие, чтобы их пробить, еще постараться надо, да и щит при нем. И двое ребят со щитами, которые его сопровождают, готовы в любой момент прикрыть коменданта. И прикрывают.

Есть умельцы, которые на скаку суслика в глаз бьют, но это — не степь. И война не с сусликами.

На штурм степняки пока не шли, ни к чему. Ждали осадных башен, а те запаздывали. Не привыкли степняки передвигаться по пересеченной местности. Аллодия — не Степь. Это лесополоса, подлесок, перелесок, канавы, болота, ручьи и речки.

Дороги?

Да, безусловно.

Но осадная башня — не телега с упряжкой. Это здоровущая махина чуть выше стен крепости.

Кал-ран не соврал, осадные башни доставили… не целиком. Пока еще даже не целиком, часть повозок застряла где-то по дороге.

И — несобранными.

Они и собираются на месте, под стенами конкретного города, иначе везти эту дуру просто нереально. Никаких лошадей не хватит.

Так что у Ланрона было несколько дней. Может быть, три, или четыре… край — дней пять-шесть. Больше?

Это если очень повезет…

Пока соберут башни, их две, пока пойдут на штурм…

А пока степняки тупо обстреливают крепость дрянными стрелами, которые даже поджечь не жалко, не дают покоя, тревожат, раздражают… насколько могут раздражать силы неприятеля, стоящие под твоими стенами.

Шарельф не собирался раздражаться попусту.

На «черепаху» нашелся камушек. Против осадных башен у него тоже было средство. Безумно дорогое, и откровенно ненужное в пограничной крепости, но купил вот по случаю…

Обычно «жидкий огонь» применяется против кораблей. Снаряд закладывается в катапульту, поджигается перед выстрелом, и горят невезучие корабли. Горят так, что даже вода загорается под ними.

Шарельф прикупил это зелье по случаю. Вез его купец, ввез в тот же Равель, продавать корабелам против пиратов…

Не довез. Слег с лихорадкой и вынужден был задержаться в Ланроне.

Так-то дорого, но Шарельф по такому случаю купил злое зелье с большой скидкой, даже казначей не сопротивлялся, хотя в обычное время выцарапать у этого скряги хоть медяк — удавиться проще. Зато сейчас оценил…

Пока гром не грянет, мужик нигде не перекрестится, ни на Руси, ни в Аллодии. Но Шарельф был предусмотрителен, и именно поэтому сейчас прохаживался по крепостной стене, разъяряя степняков.

Пусть бесятся, пусть злятся, пусть…

Люди видят всю эту свору шакалов под своими стенами и боятся. Они знают, что с ними сделают, когда эта орда ворвется в крепость.

А степняки видят обратное.

Спокойствие, безразличие и презрение. И Шарельф собирался сделать так, чтобы они видели это до самого конца. Его ли, войны ли, крепости ли….

Неважно!

Его дело — стоять насмерть, но не пропускать врага. Или хотя бы предупредить, задержать…

Шервули бы тех степняков сожрали! И чего им у себя не сиделось? С-сволочи!

15