Прикосновение теней

10

Пошел снег, укутывая ночь мягким белым безмолвием. Мы направлялись к Темпл Бар Дистрикт: топающая, ползущая, скользящая мерзость Невидимых. За мной двигались касты, которые я видела лишь однажды, в ту ночь, когда Дэррок провел их через дольмен. Я не хотела рассматривать их ближе, чем в ту ночь. Некоторые Невидимые не так уж плохи. Носороги отвратительны, но из-за них я не чувствую себя... грязной. Другие же... ну, даже от того, как они двигаются, по коже бегут мурашки, а их взгляд словно оставляет слизь.

Мы проходим под фонарем, и я смотрю на прикрепленную к нему листовку: «"Дэни дейли", 97 дней ППС».

Заголовок хвастливо сообщал о том, что Дэни убила Охотника. Я попыталась думать, как она, чтобы определить, какой сегодня день. На это ушла минута, но я наконец поняла: ППС означает «после падения стен». Я быстро подсчитала в уме. В последний раз я была в Дублине 12 января.

Девяносто семь дней после Хеллоуина — ночи падения стен — это пятое февраля.

Значит, меня не было, как минимум, двадцать четыре дня, вероятно, дольше. Листок был поблекший, полинявший от дождя и снега. Еще немного, и я бы не смогла его прочитать.

Сколько бы я ни пропадала, Дублин не сильно изменился.

И хотя многие фонари, которые были вырваны из земли и уничтожены, теперь заменили и вставили разбитые лампочки, провода остались рваными. То тут, то там шумели генераторы, поддерживая жизнь в забаррикадированных домах или под землей.

Мы шли мимо красного фасада одноименного бара — «Темпл Бар Дистрикт». Я заглянула туда. Ничего не могла с собой поделать. Я любила это место ДПС — до падения стен.

Теперь это была темная пустая коробка с разбитыми окнами, перевернутыми столами и стульями и пергаментными останками людей. По их расположению я поняла, что в самом конце клиентов загнали сюда. Бар был переполнен.

Я представила, как выглядела Темпл Бар Дистрикт, когда я впервые ее увидела: ярко освещенная, с множеством людей. Из-за открытых дверей на мостовую лилась музыка. Парни свистели мне вслед. Я даже на пару благословенных секунд забыла о том, как горевала по Алине. Потом, конечно, возненавидела себя за это.

Я помню, как проводила долгую неделю до Хеллоуина: гуляла по улицам Дублина из конца в конец, от рассвета до заката, чувствуя себя бесполезной, беспомощной при всех своих якобы талантах ши-видящей. Я не знала, переживу ли Хеллоуин и переживет ли его мир, поэтому пыталась вложить как можно больше в последние дни.

Я болтала с праздными гуляками и играла в триктрак с беззубыми стариками, английский которых был так искажен диалектом и идиоматическими выражениями, что я понимала их с пятого на десятое, но нам это не мешало. Старики были рады вниманию симпатичной девушки, а мне не хватало домашнего уюта.

Я посетила все достопримечательности. Ела в винных погребках и пила виски с теми, кто был не против.

Я влюбилась в город, который не смогла защитить.

После того как Невидимые вырвались из тюрьмы и изувечили Дублин — оставив тьму, разруху и пепелища, — я мечтала увидеть его восстановленным.

Теперь же я хотела заменить его.

— Ты чувствуешь ее, МакКайла? — спрашивает Дэррок.

Я все еще сдерживаю свои способности ши-видящей, насколько могу. Я устала и не хочу искать «Синсар Дабх». До тех пор пока не узнаю все, что ему известно.

— Нет.

— Там много Фейри?

— Город кишит ими.

— Они принадлежат к Светлому или Темному Двору?

— Мое чутье не может этого определить. Я способна только засечь Фейри, но не могу определить их касту или принадлежность.

— Сколько их?

Я устанавливаю громкость на «три с половиной». Раньше десятая доля такого количества Фейри в непосредственной близости заставила бы меня схватиться за живот и бороться с тошнотой. Сейчас меня это заряжало. Делало более живой, чем мне хотелось бы.

— Они со всех сторон, по двое и по трое. Они вверху, на крышах и в небе. Я не думаю, что они наблюдают именно за нами, скорее они следят за всеми.

Они тоже охотятся за Книгой? Я убью их всех. Она моя.

— Сотни? — уточняет Дэррок.

— Тысячи, — поправляю я.

— Они организованы?

— Есть группа на востоке, определенно больше остальных, если ты об этом.

— Значит, идем на восток, — говорит Дэррок.

Затем оборачивается к Принцам и выкрикивает приказ. Они исчезают.

Я озвучиваю растущее подозрение:

— Они ведь не ушли на самом деле? И никогда не уходят, когда ты их отсылаешь?

— Они остаются поблизости, внимательные, но невидимые. В одном перемещении отсюда, с большей частью моей армии.

— А когда мы найдем эту группу Фейри?

— Если они Невидимые, они мои.

— А если Светлые?

— Мы вышвырнем их из Дублина.

Хорошо. Чем меньше Фейри на моем пути, тем лучше.

Мало кто видел Светлых Фейри, не считая тех немногочисленных людей, которых похищали и держали при Дворе Фейри, и, естественно, Бэрронса, который когда-то провел там немало времени, спал с Принцессой, а потом убил ее, чем навек разозлил В'лейна.

Я видела тысячи Невидимых, но до сих пор даже я — выдающаяся ши-видящая — видела только одного Светлого.

Я начала размышлять почему.

В самые темные часы ночи я думала о том, что он мог остаться один, что он что-то скрывает, возможно, он и вовсе не Видимый, несмотря на доказательства.

Когда я увидела его сейчас, все мои сомнения развеялись. Вот Светлые.

Они наконец вытащили свои задницы в наш мир и заметили бардак, который здесь устроили. Думаю, до сих пор их это не волновало.

При всей моей ненависти к Фейри я не могла отрицать, что В'лейн выглядит как ангел мщения, спустившийся с небес, чтобы вернуть мой мир на орбиту и очистить его от грязи. Сияющий, золотой, завораживающий, он вел за собой армию таких же ангелов. Высокие, грациозные, мускулистые, они стояли плечом к плечу, заполонив улицу. Великолепные, с бархатной кожей, словно присыпанной золотом, они были настолько прекрасны, что мне тяжело было смотреть на них, хотя у меня выработался иммунитет к их сексуальности после того, как я стала при-йа. Они были божественными, неземными.

Десятки представителей касты В'лейна, мужчины и женщины. Все они излучали эротизм, смертельный для людей. Если бы ученые смогли поймать и изучить одного из них, я бы не удивилась, узнав, что их кожа источает феромоны, от которых мы сходим с ума.

Постоянное обещание улыбки парило на прекрасных губах В'лейна. Он смотрел на меня древними, радужными, чуждыми глазами. Несмотря на все, что мне пришлось пережить из-за Фейри, я хотела бежать к ним, упасть на колени перед ними. Я хотела провести ладонями по их безупречной коже, проверить, так ли они чудесны на вкус, как чудесен их запах. Я хотела оказаться в их объятиях, отречься от памяти, сознания, воли и отправиться к их Двору, где я буду вечно молодой, в коконе иллюзий.

С флангов касты В'лейна — я предположила, что чем сильнее касту защищают, тем выше она стоит, — начиналась сказка. Там были радужные крошечные Фейри с крылышками, парившие, как колибри, серебристые нимфы, танцующие на изящных ножках, и другие, я не могла их рассмотреть, только цветные хвосты света тянулись за ними во время движения. Они были красивы, чудесны, словно рожденные на земле звезды.

Я фыркнула, глядя на эту изящную армию. Они полуреальны, созданы для обмана, соблазна, служения.

Моя армия вполне земная и прочная. Рожденная, чтобы пожирать, убивать и править.

Мы идем по заснеженной улице навстречу друг другу. Там, где Светлые касаются земли, снег с шипением тает. Поднимается пар, и сквозь трещины на мостовой прорастают яркие цветы, наполняя воздух запахом жасмина и сандала. Светлая часть улицы купается в золотом сиянии.

Там, где по камням ступают копыта и проползают чешуйчатые брюха моих воинов, нарастает корка черного льда. Ночь обнимает нас, мы плотными тенями сочимся вперед из тьмы.

Только однажды Видимые и Невидимые встречались вот так — и в тот день умерла Королева Светлых. Это событие из разряда легенд, ни один человек не мог такое видеть, разве что во сне.

Монстры и демоны мрачно смотрят горящими ненавистью глазами на свою прекрасную золотую противоположность.

Ангелы с отвращением взирают на мерзость, которая никогда не должна была появляться на свет, которая омрачает идеальность расы Фейри, самим своим существованием пятнает ее. Интересно, о чем думал Дэррок, сводя их вот так? Мы останавливаемся в десятке шагов друг от друга. Лед и жара сталкиваются на улице.

Мое дыхание сначала замерзает, а затем превращается в пар, переходя невидимую границу. На брусчатке между нами танцуют вихри, треплют бумажные останки людей, сожранных Тенями, и собираются в небольшие торнадо.

Я понимаю, что кто бы ни пустил слух о том, что Фейри не чувствуют, он нагло соврал. Им доступен весь спектр человеческих эмоций. Просто они иначе подходят к вопросу: с терпением, порожденным вечностью. Безукоризненные придворные манеры позволяют им носить маску бесстрастности, поскольку у Фейри есть вечность для совершенствования своих игр.

Мы смотрим друг на друга поверх быстро растущих торнадо. Я помню, как В'лейн говорил мне, что Фейри уничтожили свой мир в битве. Он треснул от края до края. Из-за этого? Природные катаклизмы, которые возникли от столкновения двух могущественных дворов, будут разрастаться, пока не разорвут и этот мир? Не то чтобы меня это действительно волновало, я все равно воссоздам этот мир с помощью Книги, но Книга нужна мне до того, как мир будет разрушен.

А это значит, что штормовые демонстрации нужно остановить.

— Хватит мелодрам, В'лейн, — холодно говорю я.

Он взирает на меня с тем же выражением, что и на монстров за моей спиной. Я слегка злюсь на то, что он не смотрит на Дэррока. Взгляд В'лейна скользит по нему, как по пустому месту. Он же падший Фейри, предатель их расы, тот, кто разрушил стены. А я просто ши-видящая, которая пытается выжить.

Припорошенный золотом греческий бог, стоящий справа от В'лейна, презрительно фыркает.

— Это... существо... и есть человек, которого мы, по твоим словам, должны защищать? Она якшается с мерзостью!

Богиня с золотой кожей, стоящая слева, рычит:

— Уничтожь ее сейчас же!

Сотни Видимых, идущих, танцующих, летящих, начинают требовать моей смерти.

Не сводя с них глаз, я бросаю Дэрроку:

— Мне бы сейчас действительно пригодилось копье.

Раз уж оно до сих пор у него, я предполагаю, что В'лейн не мог утащить оружие у Дэррока так же легко, как у меня.

Крошечная прозрачная Фея начинает предлагать способы моей казни, одна медленнее и мучительнее другой, бог и богиня требуют от В'лейна тогo же.

— Она человек и выбрала Темных! Посмотри на нее! Она носит их цвета!

— Ты сказал, что она поклоняется нам!

— И она должна подчиняться нам во всем!

— Они касались ее! Я чувствую это по запаху ее кожи! — Бог кажется возмущенным и — возбужденным. Радужные глаза мерцают золотыми искрами.

— Они ее использовали! — рычит богиня. — Она испорчена. Я не потерплю ее при Дворе!

— Тихо! — гремит В'лейн. — Я веду Истинную Расу для нашей Королевы. Я говорю от имени Эобил!