Прикосновение теней

33

Аргументы «ЗА»: почему я не Король

1. Двадцать три года назад я была ребенком. Я видела фотографии, помню, как росла. (Если только никто не подделал мои воспоминания.)

2. Мне вообще не нравится фаворитка. (Если только я не разлюбила ее давным-давно.)

3. Мне не кажется, что я разделена на несколько частей, и меня никогда не тянуло к женщинам. (Если только я не подавила это в себе.)

4. Я ненавижу Фейри, особенно Невидимых. (Срабатывает психологическая защита?)

5. Если бы я была Королем, Принцы Невидимых узнали бы меня и не изнасиловали. Ведь они... должны были меня узнать?

6. Где я была шесть или семь веков до этого? Почему я ничего не помню? (Ладно, кто-то мог заставить меня выпить из котла.)

Аргументы «ПРОТИВ»: почему я могу им быть

1. Я знала, как выглядит изнутри Белый Особняк. Знала каждый свой шаг в мире тюрьмы Невидимых. То же с крыльями Крууса. У меня уйма познаний, которые я не могу объяснить. (Возможно, их поместили в меня. Если можно подделать воспоминания, почему нельзя поместить их в чью-то голову?)

2. Всю жизнь мне снилась фаворитка, и, даже будучи без сознания, она смогла призвать меня. (Или манипулировала мной во сне, как и Келтарами.)

3. Я могу призвать руны, которые, предположительно, использовались для усиления стен тюрьмы Невидимых. (Не знаю, в какой список нужно отнести этот пункт. Зачем Королю помогать им? Возможно, это часть моего дара ши-видящей.)

4. Книга охотится за мной и играет в кошки-мышки. (И я не могу этого понять. Но что-то во мне явно не так.)

5. К'врак мысленно потрогал меня и сказал: «Ах, вот ты где». (Что за фигня???)

6. Я могу пройти сквозь Зеркало, которое пропускает только Короля и фаворитку, а фаворитка — это Королева. Бэрронс и Фиона пройти не смогли.

7. Когда я была в Белом Особняке, я видела фаворитку, но не Короля, что логично, если я попадала в его воспоминания. Ведь если кто-то что-то вспоминает, он же не видит в памяти себя, а только происходящее.

Я уронила ручку и захлопнула дневник. На основании двух последних пунктов папа обеспечил бы мне пожизненное заключение без права на апелляцию.

Нужно провести больше экспериментов с Зеркалом. К этому все и сводилось. Как только я докажу, что кто-то еще может пройти через него, я перестану сходить с ума.

— Ага, — пробормотала я. — Больше экспериментов. И кто же из нас так думал?

А думал так одержимый Король, эксперименты которого выпустили в мир расу чудовищ. И никуда не деться от простого факта: если тест не удастся, объект тестирования умрет. Неужели мне так нужны оправдания, что я готова стать убийцей? Да, я многих лишила жизни за прошедшие месяцы, но это произошло в горячке боя, а не по расчету. А Фиона сама хотела умереть.

Лучшим испытуемым будет стопроцентный человек.

Я могу, в принципе, найти в «Честерсе» того, кто ищет смерти. Или кого-то слишком пьяного...

Я что, теряю человеческий облик? Или во мне изначально слишком мало от человека?

Я сжала руками виски и застонала.

И вдруг все мышцы моего тела напряглись, словно встали навытяжку, хотя я не двигалась.

— Бэрронс. — Я уронила руки и подняла голову.

— Мисс Лейн.

Он сел напротив меня с такой грацией, что я удивилась, как могла когда-то считать его человеком. Его тело буквально влилось в парчовое кресло, обогнув подлокотник, как вода огибает камень, и снова превратившись в гибкие мускулы. Он двигался так, словно четко знал все измерения и расположение предметов в комнате. Бэрронс не шел, не шагал, не крался, он скользил, с безукоризненной точностью определяя расположение других атомов относительно своего тела. Ему легко было прятаться за неодушевленными предметами и притворяться таким же.

— Ты всегда так двигался, просто я не замечала? Я настолько рассеянна?

— И да, и нет. Вы были рассеянны. Прятали голову в своей тугой розовой попке. Но я никогда так не двигался при вас. — Его взгляд истекал сексуальными намеками. — Хотя пару раз я мог двигаться так сзади вас.

— Ты перестал скрывать от меня свои секреты?

— Настолько далеко я бы не зашел.

— Но что скрывать такому, как ты?

— А вы правда хотите это знать? — И снова блеск его глаз завел меня.

Прошла почти неделя после смерти Фионы, и мой гардероб теперь шел мне, как никогда. На мне были черные штаны с серой вставкой и моя любимая розовая футболка с надписью «я СОЧНАЯ девчонка» на груди и шифоновыми рукавами-фонариками. Свои светлые волосы я повязала шарфом, в ушах болтались сережки Алины в виде сердечек. Мои ногти отросли, и я сделала французский маникюр, но для педикюра использовала черный лак. На этом дихотомия[12] не заканчивалась. На мне были черные кружевные трусики и бело-розовый полосатый лифчик. Да, у меня были проблемы.

— Кризис самоопределения, мисс Лейн?

Еще недавно я начала бы огрызаться. Но я наслаждалась моментом. Я сидела в моем магазине, пила горячее какао, смотрела на Бэрронса при свете свечей и камина, под рукой были мои дневник и lPod, и я знала, что мои родители и мой мир почти в порядке, если не считать небольшой проблемы со мной. Друзья и любимые были в безопасности. Я дышала. Те, кто имел для меня значение, тоже. Жизнь была прекрасна.

Не так давно я думала, что никогда больше не окажусь здесь. Никогда не увижу слабой чувственной улыбки на губах Бэрронса, которая говорила о том, что он развлекается в ожидании настоящего удовольствия. Никогда не буду обмениваться с ним насмешками и спорить о планах. Никогда не пойму, что до тех пор, пока Бэрронс жив, книжный магазин будет бастионом на страже границ распространения Темных Зон, Фейри и монстров. Это место было крепостью, хранившей мое сердце.

Я ненавидела Бэрронса за то, что он позволил мне горевать, но я была благодарна ему за то, что он бессмертен, а значит, горя и потерь больше не будет.

Я никогда не сломаюсь при Бэрронсе. Ничто не сможет навредить мне, пока он рядом, потому что он надежен, как приход ночи, неизбежен и вечен, как рассвет. Да, я все еще не знала, кто он, и меня интересовали его мотивы, но это могло подождать. Порой время расставляет все по местам лучше, чем попытки выведать и выяснить.

— Я больше не знаю, что носить, поэтому решила смешать стили.

— Попробуйте собственную кожу.

— Для нее холодновато.

Мы уставились друг на друга.

Его глаза не сказали: «Я вас согрею», а мои не ответили: «Так чего же ты ждешь?» Бэрронс не произнес: «Черта с два я сделаю первый шаг», так что я не решилась парировать: «А жаль, потому что я не могу, потому что я...» И он не рявкнул: «...давлюсь собственной гордостью?!»

— Можно подумать, что ты не такой же.

— Простите?

— Ну правда, Бэрронс, — сухо сказала я. — Не одна я только что молчала, и ты это знаешь.

И снова его улыбка.

— Сложная вы штучка, мисс Лейн.

— Сам такой.

Он сменил тему:

— Келтары привезли в «Честере» своих жен и детей.

— Когда?

Наш поход в Белый Особняк занял почти пять недель дублинского времени. На обратном пути мы остановились в библиотеке и забрали с собой столько книг, сколько смогли унести вместе с телом Фионы. Я не только пропустила день рождения Дэни, я пропустила и свой день рождения, который был первого мая. Время буквально летело на крыльях.

— Около трех недель назад. Им хватило времени, чтобы обустроиться. И они отказываются уходить без Королевы.

— То есть они обосновались там навсегда.

— Именно.

— И сколько у них детей?

Я попыталась представить «Честере», в котором на холодном этаже из хрома и стекла обустраивается семья. Как дети, завернутые в одеяла и сосущие большой палец, ходят вдоль балюстрады. Это казалось жутко неправильным и в то же время до смешного необходимым. Возможно, Келтарам удастся смягчить фундаментальную крутизну этого места.

— Четверо Келтаров привезли жен и детей. Они размножаются так, словно возложили на себя миссию заново заселить свою страну на случай нового нападения. Хотя кому нужна их страна? Келтаров десятки. Они повсюду. В «Честерсе» царит полный хаос.

— Риодан, наверное, сходит с ума. — Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

Бэрронс казался напуганным.

— Ребенок увязался за нами, когда мы шли взглянуть на Королеву. Он хотел, чтобы Риодан починил ему игрушку.

— И он починил?

— Риодан огорчился, потому что тот не затыкался, и оторвал ему голову.

— Ребенку? — охнула я.

Бэрронс посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

— Медведю. В нем села батарейка, и аудиофайл заклинило. Иначе его было не заткнуть.

— А почему бы не вставить другую батарейку?

— Дитя вопило как резаное. Армия Келтаров прискакала к нему на помощь. А я не успел оттуда вовремя выбраться.

— Я хочу увидеть родителей. То есть увидеться с ними.

— В'лейн согласился помочь Келтарам вытащить Кристиана. Он восстанавливает дольмен на ЛаРу, который разрушил по твоей просьбе. — Бэрронс покосился на меня с молчаливым упреком: «Если бы ты подумала об этом раньше, нам не пришлось бы терять время». — В'лейн считает, что, закончив дольмен, он восстановит связь между измерениями и мы вытащим Кристиана.

Значит, В'лейн делал хорошую мину при плохой игре и пытался работать в команде. У нас с ним было что выяснять, но у меня на языке больше не было его имени, и я подозревала, что он меня избегает. Последнюю неделю у меня не было настроения для выяснения отношений. Мне хватало споров с самой собой.

— Если вы не справитесь, я пойду туда одна.

Кристиана нужно спасти как можно быстрее! Как только мы вернулись после убийства Фионы, я начала заниматься этим вопросом. Я бы приступила к этому и раньше, но тот факт, что я оказалась не-фавориткой, закольцевало мой мозг в переживаниях.

— Когда он вернется?

— Ваш красавчик из колледжа уже не так красив.

— Он не мой красавчик из колледжа.

Мы уставились друг на друга.

— Но я действительно считаю, что он красив, — сказала я, чтобы позлить Бэрронса.

«Если я увижу вас в его постели, как это было в Зеркалах, я его убью».

Я моргнула. Я не могла увидеть такое в глазах Бэрронса. Он испарился из кресла и возник в паре метров оттуда, у камина, спиной ко мне.

— Келтары ждут возвращения Кристиана со дня на день.

Я хотела быть там, когда его выпустят, но меня явно не приглашали. И я не горела желанием признаваться Келтарам, что кормила их племянника плотью Фейри. Вполне возможно, что они посчитают это каннибализмом, святотатством или и тем и другим, но, так или иначе, оскорбятся. Мне не нужно их во все посвящать, они сами довольно скоро обо всем узнают.

Я вздрогнула. Время ритуала приближалось.

— Нам нужно встретиться со всеми: с Келтарами, ши-видящими, В'лейном. Согласовать детали.

Что случится, когда мы наконец поймаем и запрем Книгу? Как Бэрронс собирается ее потом использовать? Он знает Изначальную Речь? Он настолько стар? Он сам ей научился или его кто-то обучил? А может, он планирует вернуть Книгу в аббатство и просто сесть и прочитать ее?

А что потом?

— Почему ты не признаешься, зачем тебе «Синсар Дабх»?

Бэрронс снова исчез и появился передо мной.