Испытание весной

ГЛАВА 13, в которой высшее общество Линда обсуждает дуэль ди Скавалля с ди Лореаном

— Дорогая племянница, ты произвела фурор. «Вы знаете толк в приятном»! Хочу сказать, у тебя отменное чувство момента, — дядюшка Винс подмигнул и довольно потер руки. За окном стояла ночная темень, они только вернулись с бала и, вообще-то, давно пора было ложиться спать, но все были взбудоражены, а Женя еще и жаждала разъяснений. — Барышни рыдают, их матери и отцы готовы носить тебя на руках и всячески благословлять, но эти твои слова повторяют и те и другие.

— Но при чем тут я? — Женя искренне удивилась. — Вызвали его вы. Кстати, все было настолько серьезно? Кто такой этот граф ди Лореан, что вам срочно понадобилось его убить? Не слишком вежливый флирт с девушкой может, конечно, послужить поводом для дуэли, но не до смерти же? Или он на самом деле шпион? Но шпион, я думаю, должен вести себя не так нагло?

— Сколько вопросов, — дядюшка Винс одобрительно кивнул. — Шпион должен быть умнее, ты права. Но иногда умные шпионы совершают большую глупость, позволяя себе пользоваться услугами таких вот… м-м-м, одиозных особ.

— Видишь ли, Джелль, ди Лореан давно нарывался, — тетушка Цинни стянула с рук перчатки и устало откинулась на спинку кресла. — Половина мужчин Линда только и ждали повода, чтобы отправить этого самца к праотцам. Винсенн опередил многих желающих. Скажи, ты ничего не почувствовала странного, пока с ним танцевала?

Женя задумалась, припоминая.

— Да вроде нет. Обычный слишком назойливый тип с липким взглядом, — она передернулась, вновь как будто воочию ощутив гадливое раздражение от близости графа ди Лореана. — Мне и правда его убить хотелось, вы угадали, дядюшка. Такой взгляд мерзкий.

— Мерзкий, — повторила тетушка Цинни. — А знаешь ли, Джелль, многие молодые дамы называют его взгляд возбуждающим. А уж барышни…

— Охотник за приданым? — спросила Женя. — Сейчас вот вспомнила, мне еще подумалось, что юные дурочки наверняка от него без ума.

— Право же, уж лучше бы он был охотником за приданым, как ни цинично это звучит. В таком случае с ним имели бы дело родители предполагаемой невесты, а уж если взрослые опытные люди не распознают, что за душой у жениха, сами виноваты. Все хуже. Мошенник, шантажист, альфонс. А теперь полез еще и в политику, то есть, решил заработать на политической информации.

— Я-ясно, — протянула Женя. — А там ставки выше, это вам не невинных девчонок соблазнять и их семьи пугать скандалом.

— Именно, — дядюшка откупорил бутылку вина, разлил. — Однако для всех он заигрался в соблазнителя.

— И нарвался на девушку, которая не поддалась его чарам, ижггбж — весело добавила тетушка.

— И на родственника девушки, который пресек его флирт чуть более решительно, чем принято в обществе, — дядюшка шутливо поклонился, — но мне простительно. Я был зол и возмущен и жаждал защитить ваше достоинство и невинность, дорогая племянница.

— Дядюшка Винс, вы были великолепны! — с чувством сказала Женя и тут же спросила: — А там все-таки были чары? Или вы в переносном смысле?

— Кто ж теперь узнает. Мертвые не болтают. Твое здоровье, милая племянница. Право же, ты оказалась у нас исключительно вовремя. Иначе пришлось бы изобретать менее очевидный предлог, а то и вовсе подстраивать несчастный случай. А это, милые мои дамы, куда как опасней, чем спонтанная дуэль, произошедшая на глазах у половины города, к тому же отнюдь не мной спровоцированная.

От вина и без того уставшую Женю разморило окончательно. Прикрыв ладонью зевок, она спросила:

— Какие у нас планы на завтра? Мне бы после всего этого отоспаться, утомительный был день.

— О, завтра к нам наверняка пожалуют гости, — дядюшка хищно улыбнулся. — Принесут свежие сплетни в обмен на наше мнение об этом то ли прискорбном, то ли счастливом инциденте.

— Но вечером, — утешила тетушка. — Так что отсыпайся, дорогая, завтра ты должна быть мила и свежа. Доброй ночи.

— Должна — значит, буду. Доброй ночи, — Женя хихикнула, добавив мысленно: «Партия сказала «надо» — комсомол ответил «есть!». И пошла спать. День выдался утомительный, но итог ей понравился. А почему бы и нет?

Между тем граф Винсенн ди Скавалль спать не спешил. Пожелав доброй ночи племяннице и поцеловав жену, он тщательно почистил пистолеты, достал из сейфа кошелек с сотней золотых и написал короткую записку. «Любезный друг, нынче вечером до меня дошел слух, что вскоре отплывает по торговым делам корабль, в который вы вложили некоторую долю. Надеюсь, моя просьба поспеет к вам вовремя и не обременит: я хотел бы заказать настоящий туземный наряд для карнавала. В деталях полагаюсь на ваш вкус, прошу только уделить внимание тщательности отделки: костюм должен выглядеть экзотическим и богатым. С неизменным почтением, В.С.»

Граф ди Скавалль отправил записку и деньги с «доверенным» слугой, и усмехнулся, представив мучения дешифровщиков тирисской Тайной Канцелярии: о том, что его слугу давно перекупили, он знал, но тщательно делал вид, что ни о чем не подозревает, изредка вбрасывая «коллегам» нужную информацию и щедро пересыпая ее «пустой породой». Разумеется, для таких случаев ди Скавалль использовал старый шифр, украденный «коллегами» несколько лет назад с попустительства и даже при некотором содействии графа фор Циррента.

И начальник андарской Тайной Канцелярии, и посол Андара в Тириссе на деле крайне не любили шифры: то, что один человек сумел зашифровать, другой рано или поздно разгадает. Кодовые фразы — иное дело, их не угадаешь случайно, поможет лишь предательство посвященного в тайну. А еще лучше — умение говорить намеками и читать между строк, правда, годится такое лишь между тесно знающими друг друга людьми.

Что же касается записки, отосланной одному из совладельцев торгового фрегата «Гордость Линда», в ней не было ни намеков, ни кодовых фраз. Имел значение сам факт: записка от ди Скавалля, не важно, какого содержания. Сигнал: «Пора начинать».

Сам ди Скавалль торговыми делами не занимался: положение в обществе не позволяло. Но закупить через подставных лиц партию парусины или пушек за полцены и отправить на андарские верфи — отчего ж нет, если подвернется возможность? Особенно если это «за полцены» можно самому и организовать.

Завтра торговые дома Линда охватит паника: разнесется слух, что договор с Одаром на постройку кораблей разорван, а все работы на верфи остановлены на неопределенный срок. Коменданта верфи найдут тяжело больным, старший мастер сбежит, прельстившись большим заработком в более теплых краях, самое время будет перехватить некоторые поставки.

И, разумеется, взволнованное громкой дуэлью общество не узнает, что альфонс и шантажист ди Лореан решил подзаработать на случайно услышанной болтовне служанок коменданта верфи, но не учел, что перейдет дорогу людям, крайне не любящим угроз и вымогательства. Помилуйте, о чем речь?! Не нужно было так нагло добиваться внимания барышни фор Циррент, вот и все.

Тетушка Цинни оказалась права: взволнованное громкой дуэлью общество изнывало от любопытства. Уже к обеду пришло больше десятка писем с одинаковым вопросом: «Уместно ли будет нанести визит?» — и на каждое граф ди Скавалль лично отвечал согласием и приглашением. Спонтанный прием собрал «сливки общества», то есть, как шепнула тетушка Цинни, цвет сплетниц Линда. Женя улыбалась гостям, играя смущенную всеобщим вниманием скромницу. Хотя почему «играя», внимания она и в самом деле не хотела. Но сейчас ничего с этим не поделать, девушка, ставшая причиной дуэли, в любом случае окажется в центре внимания хотя бы на несколько дней. А уж если эта девушка — подданная соседнего государства, обидел ее известный всему городу развратник, вступился за девичью честь не просто дядя оскорбленной барышни, а посол, то есть лицо в большинстве случае неприкосновенное, да еще и дуэль получилась со смертельным исходом… Тут уж готовься к такой волне сплетен, что мало не покажется. Цунами!

Гости — а вернее, гостьи, потому как напросились на визит исключительно дамы, — начали съезжаться к вечернему чаю. На кухне допекались вафли всех и всяческих видов, от хрустящих фигурных до знаменитых трубочек с кремом. Цинни еще раз осмотрела племянницу с ног до головы — атласные домашние туфельки, платье насыщенного янтарного цвета с более светлой отделкой, шпильки с топазами в простой, приличной для девицы прическе. Тетушка Гелли была права, портных Женя не избежала и здесь. А заодно с портными — обувщиков, меховщиков, галантерейщиков и даже ювелиров. Она не спорила: усвоила уже, что наряды — не ее личное дело, а вопрос хорошего тона и даже престижа семьи.

— Будь милой, дорогая, сегодня все внимание будет устремлено к тебе, — Цинни чуть насмешливо улыбнулась, и они отправились приветствовать дам из местного кружка сплетниц и снабжать их свежей пищей для ума и материалами для разговоров.

Запомнить всех этих дам по именам Женя и не пыталась. Ей здесь не жить, еще самое большее месяц, и домой. Ну сколько раз она успеет с ними пересечься? В крайнем случае, спишет неловкость на неважную память. К тому же любопытные гостьи все-таки больше щебетали с тетушкой.

— Цинни, милая, вы, верно, изволновались? — округляла глаза в деланном испуге одна. — Граф ди Скавалль все же совсем не дуэлянт, он рисковал.

— Так благородно с его стороны! — подхватывала другая.

— Но не мог же он не вступиться за честь юной родственницы!

— Ах, дамы, дамы, — граф ди Скавалль, легок на помине, раскланялся с каждой по очереди, — право же, вы преувеличиваете если не мою храбрость, то, по крайней мере, риск. Помилуйте, ладно бы это был кто-то из господ военных, бретеров и сорвиголов! Но ди Лореан, этот паркетный шаркун! Единственное, чего я и впрямь боялся — что он не знает, с какой стороны браться за пистолет. Ведь в таком случае мне приписали бы убийство беспомощного младенца!

— Многие благодарны вам, граф, — с неожиданной для Жени серьезностью сказала одна из дам. — Право, не понимаю, отчего никто раньше не сумел положить конец бесцеремонности этого… этого, — она запнулась, как будто не могла подобрать достаточно верное определение, и другая дама, пожилая, почти старуха, подслеповато щурившая глаза и смотревшая на Женю с явным одобрением, рубанула по-солдафонски:

— Этого блудливого кобеля. Что за экивоки, право слово. Давайте уж называть хотя бы такое дерьмо так, как оно того заслуживает.

Кое-кто счел необходимым покраснеть или хотя бы прикрыться веером, но часть дам закивали, а тетушка Цинни — наверное, на правах хозяйки дома, — воскликнула:

— Браво, дорогая графиня, браво! Пусть это грубо, зато верно.

— Но не при девушке же, — пробормотал кто-то.

— О, готова поспорить, что девушка, ответившая «Вы знаете толк в приятном, милый дядюшка» на слова о предстоящем убийстве, сейчас изображает смущение лишь из уважения к моим сединам. Я права, деточка? — повернулась она к Жене, и та ответила, не моргнув глазом:

— Совершенно правы, графиня. Больше скажу, дядюшка и в самом деле спас мое доброе имя: когда он подоспел на помощь, я всерьез раздумывала, не разбить ли о голову своего кавалера какую-нибудь попавшуюся под руку бутылку. Представьте, какой разразился бы скандал!