Агент Немезида

Меня всегда забавляла эта его детская привычка, улыбнулась я и сейчас. Дед уже, внуки скоро в школу пойдут, а детство всё в одном месте играет.

- Будь я профессиональным убийцей, заинтересованным в тщательном сокрытии улик, предпочла бы скормить труп свиньям или на худой конец растворить его в серной кислоте. Нет тела – нет дела. Была бы снайпером – обошлась бы одним идеальным выстрелом в голову, от этого умирают даже остроухие. Но тут налицо действия психически нестабильного дилетанта либо попытка выдать желаемое за действительное. А теперь вспомним, где найдено тело. Гетто юго-западного округа столицы – не лучшее место для того, чтобы спрятать концы, но неплохое, чтобы не засветиться на камерах, их там попросту нет. Навскидку я могу назвать два десятка подобных мест, но… Все они гораздо ближе к центру и эльфийской резиденции, за исключением порта. Про Лес и дворец даже упоминать не буду, они в пятистах километрах на запад, тащить труп оттуда сюда невыгодно и нерационально, проще сбросить в ущелье.

- Так почему не порт?

- Потому что это уже не моя территория, а вотчина Гарика, - пожала плечами, озвучивая очевидное. – Преступник знал, что именно я приму вызов. Знал, что мы с Изураэлем родственники. Знал, что родня охотно выест мне весь мозг, требуя свершения правосудия. И наверняка наивно считает, что я не справлюсь…

- Ты уже знаешь имя? – Залгатона всегда приводили в восторг мои дедуктивные способности, основывающиеся больше на наблюдательности и идеальной памяти, но сейчас он мне явно льстил.

- Нет, конечно. Он может даже не быть эльфом, но скорее всего вхож во дворец и занимает немалый пост. Он может даже не быть непосредственным исполнителем, врагов у каждого эльфа полно и половина из них – «любимая» родня. Младший родственник, обделенный при разделе наследства, брошенная любовница, «верный» друг, завидующий происхождению и богатству – вариантов тьма. Мне всё не дает покоя попытка создать ложный след с оборотнями… Вырисовывается крайне любопытная картина: преступник не только питает ко мне стойкую неприязнь, но и стремится подставить двуликих.

- А наркота тут каким боком?

- Ты забыл кого мы повязали полгода назад как раз за сбыт особо крупной партии крипса?

- Я ничего не забываю, - оскорбленно проворчал гоблин, смешно хмуря кустистые брови. – Но где связь между вампирской наркокартелью и убийством эльфа?

- Прямой? Никакой. Даже больше скажу – это ложный след. Однако, преступник точно знает, что мы обязаны проверить все гипотезы и потратим не один день на отработку данной гнилой нити. А если вспомнить, что Валентина мы так и не дожали, то меня ждёт ряд незабываемых встреч с этим очаровательным джентльменом. Если, конечно, он согласится… А он согласится! Ведь кто в своём уме откажется попить кровушки агенту при исполнении, пускай эта кровушка всего лишь метафорическая. Особенно если точно знать, что не замешан в этом.

Я фыркнула и ворчливо добавила:

- Жаль, преступник не знает, что вся ледяная ненависть Валентина ко мне – напускное.

- Одна к нему не пойдёшь! – включил строго начальника Рвач и смешно насупился. Знал, чертяка, что вампир ко мне неровно дышит. Видел даже. И ни капли этому не рад.

Впрочем, как и я. В целом, Валентин – неплохой мужик, даром что местечковый король преступности. Умный, расчётливый, по-своему честный и справедливый. Привлекательный, не без этого. Богатый. Щедрый. Увы, моё сердце давно и прочно на стороне закона, так что вампиру не перепадёт даже короткой интрижки, чем я себя изредка, но всё же балую.

Иногда меня даже умиляет его настойчивость и еженедельные букеты по выходным от тайного поклонника, который не тайна для настоящего агента, коим я себя считаю. Но в целом больше раздражает, особенно когда Валентин перепьёт и звонит мне ночью, признаваясь в любви и прочих великих чувствах. Хорошо, что это происходит на чаще трёх раз в году, иначе б точно нашла за что посадить. А так и у преступности своя твёрдая власть, и я точно знаю, с кого спрашивать по своему району в случае чего.

- И не собиралась. В последний раз он прислал мне корзину свежих эдельвейсов. В курсе, сколько они стоят на чёрном рынке?

- И что ты с ними сделала? – Залгатон аж чуть пастилкой не подавился, когда умножил одно на другое.

- Часть засушила, часть заспиртовала, - небрежно пожала плечами. – Будет чем смазывать ревматизм и попивать бодрящий чаёк, когда стану старой и всё же уйду на заслуженную пенсию.

- Только после меня, - хохотнул гоблин, не перестающий поражаться моему цинизму. Ведь только такая как я, бездушная остроухая стерва, могла додуматься сушить цветы, по своей суммарной стоимости превосходящие бюджетный флай. И ладно бы ради чего-то действительно ценного! Ту же мазь от ревматизма вполне можно было получить и по бесплатному рецепту, которыми щедро снабжали агентов на пенсии, – стоила она сущие гроши.

- Так и тебе недолго осталось, - напомнила шефу о долгожданном им дне, когда Залгатон наконец сменит форменный китель на клетчатую фермерскую рубаху и отправится на заслуженную рыбалку не меньше, чем на неделю. Гоблин грезил о ней каждый год, но каждый раз отпуск срывался по независимым от нас причинам: то двуликие массовые беспорядки устроят, то вампиры акцию протеста, то партию оружия надо срочно перехватывать, то наркотики… То эльфы мёртвые по подворотням сами по себе появляются. В общем, весело у нас.

Только пенсией и можно спастись.

Свою я, кстати, уже давно заработала, у агентов она наступает досрочно за выслугу лет, но даже и не думала воспользоваться этим правом. Смысл? Чем я тогда буду заниматься? Ни семьи, ни ребенка, ни особых увлечений, как у того же Залгатона. Моя работа – мой любовник и моё спасение. Только благодаря ей я ещё кому-то нужна и чувствую себя не бездушной тенью, а живым существом. В тот день, когда родительский флай взорвался на моих глазах, я умерла вместе с ними, но этого никто не заметил. С тех пор я уже давно выросла и избавилась от большинства своих страхов, но до сих пор живы в памяти злые слова деда: «Ты во всём виновата! Ты! Если бы не ты, они оба были бы живы!».

Я не поняла их тогда, не понимаю и сейчас, хотя догадок масса. Моя вина в том, что я родилась? Что родилась похожей на мать? Что мои родители любили друг друга, несмотря на все усилия родни? Или в том, что мой отец на правах старшего принца лично наказал кого-то из кузенов за то, что те пытались глупо и по-детски, но всё же травить меня в угоду своим родителям?

Хм… Кстати, кого он тогда наказал?

Это было так давно, что даже странно, что я вспомнила об этом именно сейчас. Как обычно, не вовремя и не к месту, когда мысль, начавшаяся с мыслей о пенсии шефа, вдруг закончилась грустным детским воспоминанием. Со мной такое частенько бывало, но я никогда этому не противилась, ведь именно такие, порой несвязанный друг с другом вещи формировались в идеальное решение текущей задачи. Учёные изучили едва ли треть возможностей мозга человека, а всем известно, что эльфы превосходят Хомо Сапиенс во всем. Так может и мой мозг – нечто уникальное?

Впрочем, об этом точно не время думать, - у нас гости.

- Делегация прибыла, - доложил плечистый заместитель Залгатона, перспективный капитан Майк Каллахен.

Двуликий (вторая ипостась медведь), который по всем прогнозам (в том числе моим) станет следующим начальником юго-западного отдела полиции. Исполнительный, умный, дотошный, в меру занудливый, я приметила его ещё семь лет назад и порекомендовала присмотреться к нему шефу. С тех пор гоблин не только продвигает его по службе, но и нагружает всем, чем только можно, чтобы в один прекрасный момент без сомнений обрадовать назначением уже на своё место.

Вот и сейчас Рвач оставил в приёмной именно Каллахена, отослав славную, но глупенькую Жюли в архив, чтобы точно всё успеть до прихода высокопоставленной делегации. Особенно выплюнуть пастилку и спрятать коньяк.

Мне тоже пришлось потушить сигарету и надеть пиджак. Заодно подошла к зеркалу и поправила галстук, не упустив случая мысленно повеселиться над своим внешним видом. Уж не знаю, кто утверждал форму полевых агентов, но выглядела я как типичный офисный клерк, с самого утра надевающий жмущий во всех местах костюм-тройку и галстук-удавку.

Выглядела бы, если бы не воспользовалась промахом того, кто составлял дресс-код для полиции, забыв прописать, что правила обязательны в том числе для эльфов. Забавно, правда? Люди, гоблины, двуликие, вампиры, орки… Даже о гномах упоминалось, но только не об эльфах. Этим я и воспользовалась. Никакой вульгарщины, что вы! Я ведь всё ещё эльфийка, несмотря ни на что.

В итоге я с честью носила не унылый серый габардин или твид, с вставками из кевлара, который так любят коллеги, а натуральный чёрный шёлк по спецзаказу, сотканный аж в Австралии на фабрике, принадлежащей Ночным эльфам. Сорочка всё из того же шёлка, но уже кипенно-белая без единого пятнышка. Строгий узкий чёрный галстук и серебряный зажим с лунным камнем – камнем Ночных эльфов. Широкий ремень с пряжкой в виде головы лирга – дань моему преподавателю боевых дисциплин, мудрому наставнику Каоцо. И наконец длинные распущенные волосы, стекающие по спине, словно жидкий обсидиан. Такие же беспросветно черные и полные магии.

Немного выбивались из лощёного облика массивные мотоботы с антигравом, но тут уж либо шашечки, либо ехать. Я выбрала «ехать», потому что всем рабочим флаям предпочитала лихо маневрировать самостоятельно, передвигаясь куда быстрее и мобильнее, чем коллеги на своих служебных авто.

Я как раз закончила заниматься самолюбованием и с напускной ленцой прислонилась плечом к стеллажу с документами, когда в кабинет начальника один за другим вошли эльфы. Пятеро, как и сообщалось в документе: высокие леди и лорды в традиционных летящих одеяниях… и ещё один тип.

Не показывая, что именно он заинтересовал меня гораздо сильнее остальных, я одного за другим изучила родственников, которых не видела столько лет. А они постарели… Особенно дед. Неудивительно, в его-то годы. Сколько ему сейчас? К семистам, если не ошибаюсь. Всё такая же ровная спина и идеальная осанка, прямые плечи и властный взгляд пронзительно зеленых глаз, но уже гораздо больше морщин, да и уголки губ печально опущены вниз. В волосах ещё больше седины, чем прежде, но ни один эльф не будет её закрашивать – моветон. Ложь должна быть незаметна, поучала меня бабуля, только тогда она имеет смысл. Я помню все её наставления, как сейчас, и не случалось ни разу, чтобы они не срабатывали.

Вот и сейчас я спокойно рассматривала делегацию, пока их облизывал шеф, естественно, фигурально выражаясь. Крайне вовремя вернулась из архива Жюли, обеспечив высоких гостей чаем-кофе-сладостями, а я всё скользила лениво-оценивающим взглядом по дядюшкам и единственной тётушке, которые не поленились выбраться из дворца, чтобы лично приказать презренным людишкам делать то, что они и так делают.

Или не только?