Кровавая любовь

Глава 1

Ленор

Наши дни

— Извините, мисс. Вы в порядке?

Конечно. Я просто забыла, как дышать, вот и все.

Поднимаю голову и оглядываюсь через плечо, увидев мужчину в тяжелом пальто и с неухоженной бородой, а на его лице следы недоброй жизни. Он смотрит на меня с беспокойством, и, видимо, не зря. То, что этот незнакомец волнуется обо мне, означает, что я выгляжу как-то не так.

Быстро улыбаюсь ему, хотя снаружи меня трясет, а внутри я кричу.

— Все в порядке. Спасибо.

Вранье. Все это ложь.

Мгновение он наблюдает за мной, все еще оставаясь в тени переулка. Не знаю, как я оказалась так близко к району Тендерлойн, наверное, не обращала внимания на то, куда иду. Когда вышла из дома, я была в состоянии сна, мне был безразличен путь, лишь бы добраться до воды. По какой-то причине думала, что вид залива Сан-Франциско успокоит мое сердце, очистит разум и напомнит, что я все еще та Ленор Уорвик, которую знала всю свою жизнь. Что все еще остаюсь собой, независимо от того, кто я сейчас, независимо от того, что сделала.

Но прогулка привела меня к районам города, которых, как известно, большинству людей следует избегать, особенно ночью. И теперь нахожусь во власти полномасштабной панической атаки, застыв на месте, прислонившись к грязному зданию и пытаясь дышать. Неважно, что технически я могу обходиться без воздуха нечеловеческое количество времени, благодаря моей вампирской крови. Неважно, что есть заклинание, которое защитит от таких атак, благодаря моей ведьминой крови.

Нет, все, что имеет значение, это то, что прямо сейчас мне кажется, что я вот-вот умру. Все рациональные мысли покинули голову. Я чувствую лишь страх, этот удушающий, давящий ужас, что больше никогда не смогу сделать глубокий вдох, что мое сердце вот-вот разорвет кожу, и рухну на усыпанную шприцами землю. Мне все равно, что какой-то бездомный парень наблюдает, как я истерю прямо на улице.

Ладно, на это не все равно. Мозг отвлекается, сосредотачиваясь на нем. Я его особо не боюсь, но я девушка двадцати одного года, забрела не в тот район, разговариваю с прохожим, да еще и на грани истерики.

Пытаюсь выпрямиться и оттолкнуться от стены, чувствуя при этом сильное головокружение. Хочу достать свой телефон, нажать большим пальцем на цифровую кнопку в приложении для панических атак, в котором напоминают, что все это у меня в голове, но не хочется размахивать айфоном.

— Вы уверены, что с вами все в порядке? — снова спрашивает мужчина, шаркая вперед.

Быстро киваю, поджимая губы. Кажется, я ему помешала, нужно все уладить. Лезу в свою сумочку через плечо и быстро роюсь на дне, собирая рассыпанные монеты и несколько купюр. Не знаю, сколько у меня есть, но делаю шаг к мужчине и протягиваю руку.

— Вот, может быть, пригодится, — говорю я.

Мужчина выглядит удивленным и протягивает ладони, я бросаю в них деньги, в основном четвертаки и пятидолларовую купюру.

Прежде чем он успевает поблагодарить меня, я разворачиваюсь на каблуках и быстро иду по улице, позволяя адреналину нести меня вперед.

«Ты дышишь», — напоминаю я себе, повторяя то, что обычно говорят мантры из приложения для панических атак. — «Доверяй своему телу, оно подышит за тебя. Твое тело поддерживает в тебе жизнь. Да и вообще, тебя трудно убить».

Ладно, последние слова там не говорят. Но именно потому, что меня так трудно убить, у меня в первую очередь возникают эти приступы паники.

Добираюсь до Маркет-стрит и отгораживаюсь от огней, звуков и толпы, пока не оказываюсь рядом с паромом, перегибаюсь через перила и смотрю, как темные волны хлещут накатывают на причал, а над головой простирается ночное небо. Несмотря на то, что на улице холодно и вода неспокойная, в этом есть нечто успокаивающее, как будто вода забирает мою плохую энергию и смешивает ее.

Адреналин начинает покидать мое тело, как медленно сдувающийся воздушный шарик. Скоро я буду так измотана, что придется ехать домой, вызвав Убер. Но мысль о том, чтобы оказаться наедине в машине с незнакомцем, тоже вызывает панику.

Месяц назад я была похищена вампиром. Хотите верьте, хотите нет, но это был второй раз, когда меня похитил вампир в этом году. Его звали Яник, и он напал на меня средь бела дня, когда папа вез меня через Хейз-Вэлли. Мы были всего в нескольких кварталах от дома родителей, застряли в пробке, когда это случилось. До сих пор не могу забыть его лицо. Не могу перестать видеть, как Яник подошел к машине, и мой отец, мой добродушный отец, спросил его, из-за чего пробка, а потом Яник опустил голову, чтобы я его увидела, и…

Его глаза… его черные, бездонные глаза, в которых таилось лишь зло.

Я продолжаю видеть это в своей голове. На папу нападает Яник, потом идет за мной, пытаюсь убежать, но не могу, полностью теряю сознание. Мир скользит, вращается и становится черным, погружаясь в какое-то зло.

Позже я убила Яника. Подожгла его с помощью силы, которую до сих пор не понимаю (и с тех пор не смогла повторить это. Но тогда я боялась, что мой отец мертв, чувствовала себя такой безнадежной, бессильной и потерянной, — это тоже одна из причин, по которой у меня продолжаются приступы паники.

Потом все стало хорошо. Я провела две недели с Солоном в Шелтер-Коув, его отдаленном и очень уединенном прибрежном поместье к северу от города, возвращая себя к жизни, исцеляясь океанским волнам и руками Солона. Потом мы вернулись сюда, я официально переехала в комнату Солона, и…

Начались приступы паники. Сначала снились кошмары, те, когда просыпаешься вся в поту, а потом они начали превращаться в дневные кошмары, как будто я переживала все это снова, наяву.

Достаточно сказать, что для меня все было не так радужно. Я пытаюсь разобраться не только со случившимся, но и со всем остальным дерьмом, которое произошло за последние несколько месяцев. Травма за травмой. Сначала меня схватили Солон и Эзра. Они держали меня в плену в подвале. Затем узнала, что я вампирша, и прошла через Перерождение. Все это было сущим пустяком по сравнению с моей стычкой с истребителем вампиров Атласом По, который убил мою лучшую подругу Элль. Потом узнала, что я дочь знаменитого злого колдуна по имени Джеремайс. Затем напала на своего бывшего, Мэтта, в приступе жажды крови, и Солону пришлось убить его. В конце концов, Яник похитил меня по приказу Скарде, жуткого короля вампиров, отца Солона и заклятого врага, и я сожгла насмерть его вместе со слугами Темного ордена.

Так что, да, я пережила много дерьма, вдобавок к тому факту, что вся моя жизнь была ложью, и будущее навсегда изменилось. Нельзя просто узнать, что ты одновременно вампирша и ведьма, и ждать, что все вернется на круги своя.

Но… Я хочу, чтобы все вернулось на круги своя. Очень. Я люблю Солона, правда люблю, и мне нравятся Вульф, Аметист и Ивонн (все еще не уверенна насчет Эзры). Мне нравится ощущение обретенной семьи в этом доме, каким бы жутким оно ни было временами. Скучаю по своим родителям, по их старым версиям, а не по ведьмам, убивших моих биологических родителей. Скучаю по временам, когда жила в квартире под ними, поднималась выпить кофе, пока папа болтал о своей бороде. Я скучаю по тому, как проводила будние вечера за изучением искусства древней Месопотамии, по выходным с Элль в «Монастыре» и по тому, как мне было одиноко. Хочу проснуться с похмелья и отправиться в «Солт энд Стро» за углом, чтобы купить клубнично-целительное мороженое. Я скучаю по своим гребаным татуировкам. Скучаю по нормальной человеческой жизни, черт возьми.

В мгновение ока все просто… исчезло. У меня не было времени по-настоящему осмыслить это, и теперь, вернувшись в дом, оставив родителей, я осваиваюсь в этой новой жизни с Солоном, непонятной жизни, и постоянно чувствую, будто что-то сделала не так.

Отсюда и панические атаки. Сегодня вечером я ужинала с Аметист (потому что моя человеческая сторона контролирует аппетит), а вампиры были в клубе «Темные глаза» и пили со своими приятелями-кровососами. Резко я почувствовала, что стены словно давят на меня. Поэтому сказала Аметист, что прогуляюсь, что мне нужно подышать свежим воздухом и побыть одной, и она покорно позволила мне выйти из дома. Я знала, что если доберусь до воды, до залива, то снова смогу дышать.

Но даже несмотря на то, что я просто хотела побыть одна, знаю, что не одинока.

Потому что внезапно холод окутывает мою спину. Словно ледяные крылья касаются моих волос, плеч, позвоночника. Это признак вампира, но в моем случае я точно знаю, какого именно, потому что волосы на руках встают дыбом не от страха.

Солон.

Мой вампир.

— Я могу обидеться, если ты продолжишь убегать, — раздается его голос, такой же холодный, как проносящийся мимо океанский воздух.

Я вздыхаю, глядя на огни на мосту через залив.

— Я могу обидеться, если ты будешь преследовать меня, куда бы я ни пошла. — Медленно оборачиваюсь и смотрю на Солона. — Ты же помнишь, что у нас отношения, верно? Тебе не нужно следить за мной.

Он не улыбается. Я и не ожидала от него этого. Но в его голубых глазах мелькает слабый огонек, пока тот оценивает меня. Я оцениваю его в ответ. Как обычно, замираю от того, насколько он не от мира сего красив. Знаю, об этом думает каждая влюбленная девушка, когда смотрит на своего возлюбленного, особенно когда отношения вот-вот начались. Да и на вампира, особенно на того, кто похож на него.

В сером шерстяном пальто и дорогом темном костюме под ним (его стандартная униформа, когда он развлекается в «Темных глазах») Солон выглядит безумно собранным, олицетворением классики и силы, с чувственным намеком на элегантность в позе, как будто он способен вцепиться в яремную вену прежде, чем человек успеет открыть рот, чтобы закричать. У него черные брови, изогнутые дугой над глазами, создающие тени, из-за чего синева радужек кажется более резкой, а взгляд неумолимым. Черные длинные волосы, которые всегда идеально обрамляют его лицо, демонстрируя широкий лоб, вздернутый нос, сильную челюсть и подбородок с пухлыми губами, от которых глаза закатываются, когда он доставляет ими удовольствие.

Однако в данный момент он держится на расстоянии. В некотором смысле, трудно поверить, что этот мужчина влюблен в меня. Я не имею в виду, «о, горе мне», как мог этот смехотворно горячий, умный, смертельно опасный многовековой вампир влюбиться в меня, ведь я всего лишь обычная студентка колледжа. Хоть Солон и сказал, что влюблен в меня, он не из тех, кто говорит это так часто. Нет, я не ожидала, что тот будет осыпать меня признаниями в любви, потому что это правда не в его стиле, но все равно… появилась стена, которой раньше не было.

Или, может быть, она всегда была там, и ему приходится с усилием стараться. Может быть, влюбленность не является для него чем-то естественным, может, он над этим продолжает работать.

Солон поднимает руку и деликатно постукивает пальцами по виску, его глаза горят огнем.

— Ты слишком много думаешь, — говорит он тихим голосом с тем мягким акцентом, который колеблется между британским и американским.

— Почему у тебя британский акцент? — спрашиваю его, меняя свои мысли прежде, чем тот успевает их прочитать. Последнее, что мне хочется, чтобы он знал, — как я анализирую, любит он меня или нет. Наши отношения только начались, и уж точно нельзя быть слишком настойчивой. Боже, вот об этом еще не хватало беспокоиться.