Моя маленькая месть

— Смотрю, у тебя тоже новое платье…

Если бы мог, он спалил бы его взглядом.

— Да, — беззаботно проворковала я, — любовник подарил. Не все же тебе за спиной невесты утешаться, я тоже сподобилась.

Меня душила злость. Загнанные на дно души чувства рвались наружу. Если бы не люди, ох, сделала бы я из тебя писанного красавца, Эрик! Ты с одним глазом, весь в шрамах, Элла твоя — живой мертвец, жили бы долго счастливо, парочка монстров!

Платье, видишь ли, новое! Как же, надеялся, я опозорюсь, явлюсь в том же, что на фарс со мной в главной роли. Чтобы подружки его селедки и его приятели, уверена, их здесь хватало, тыкали в меня пальцем и кричали: «Деревенщина!»

А ведь действительно, как я об этом не подумала! Это столица, тут даже если чулки дважды наденешь, уже скатился во второй класс, если не прямиком в третий. Так что Деймон, выходит, меня спас.

Мухомор мне в суп, почему все неправильно? Деймон хороший, Эрик плохой, а должно быть наоборот.

— Фасон прошлогодний, — поджал губы любитель дур по переписке и обошел со всех сторон, разглядывая, словно уродца в банке. — Сейчас в моде высокая талия.

— А мне нечего прятать, талия в наличии и на месте. Твоя… Твоя Элла еще и беременна вдобавок? — вдруг осенило меня.

Зачем иначе женщине с нормальной фигурой натягивать талию на уши под соусом высокой моды.

Эрик глянул на меня так… Словом, будто я стала мамочкой Лилит и Аграт.

Вскинула руки:

— Прости, поняла. С дворянками у тебя высокие отношения, книжки, чай и поэзия. Это меня можно на глазах родителей пользовать. Как там твой папочка выразился, я же шлюха.

К глазам подступили злые слезы.

Стиснула кулаки.

Нет, нет и нет, я не для того красилась, чтобы превратить лицо в бурую кляксу.

— Он этого не говорил, — одеревеневшим голосом возразил Эрик.

Ноздри его трепетали, кадык подергивался под свободным узлом платка.

— У тебя плохая память, попей порошки. И поменьше открывай рот — за честного сойдешь.

— Так ты признаешь, что отравленный торт — твоя работа?

Эрик успешно соскочил с неприятной темы. Какие извинения, легче снега в июле дождаться!

— А на что ты надеялся, связавшись со мной? Другую дурочку надо было искать. Она бы и дала, и поплакала в уголке, и утопилась, чтобы не доставлять милому проблем. А я ведьма, я эти проблемы создаю.

— Я этого так не оставлю! — пригрозил Эрик.

Выдержка окончательно покинула его. Он шагнул ко мне, замахнулся, но влепить пощечину не успел: его руку перехватил вовремя вернувшийся Деймон.

— И что же вы сделаете, милорд? Мне, как служащему Уголовного департамента, крайне любопытно.

Подчеркнутая вежливость не скрывала истинных намерений некроманта — ему хотелось низменно ударить противника кулаком по лицу, может, затем и ногами по почкам.

— Право, айл, не стоит… — пробормотала я, сознавая, чем закончится подобная инициатива.

На чужих ошибках не учатся, а на своих — очень даже, не позволю Деймону присесть на скамью подсудимых.

Хоть кто-то из нас должен думать. Непривычно, но теперь эпицентром здравомыслия выступала я.

— Джульетта права: не стоит. Приятно провести время!

Поджав хвост, Эрик поспешил ретироваться. Трус!

Сплюнула ему вслед и растерла плевок каблуком.

Угораздило же меня с таким связаться!

— Синий язык смотрится эффектно, гармонирует с цветом запонок.

Деймон тоже проводил несостоявшегося противника взглядом.

— Как думаете, он напишет донос?

— Нет, — после короткого раздумья, покачал головой Деймон. — Такие не пишут, только грозят. Сомневаюсь, будто семье его невесты, да и его родителям понравится всплывшая в ходе разбирательств переписка. Легче демонстративно выйти из книжного клуба и списать все на происки завистников.

Однако я искоса продолжала наблюдать за Эриком, гадая, какая нелегкая принесла его сюда. Надеялся повстречать меня и прилюдно унизить? Или он вдруг заделался мазохозистом и надумал унизить себя? Если с первым вышел провал, то второе с успехом удалось. Синий язык Эрика, вкупе с небрежностью в одежде и несдержанностью в поведении произвели фурор. Если на меня поглядывали с любопытством, то на него — с жалостью. Вот и проходилось бедолаге давиться спиртным, злобно поглядывать на меня и отворачиваться, стоило нашим взглядам пересечься.

Хищно усмехнулась.

А ведь и новое мое платье, и мнимый любовник Эрика бесят. Как же, увели из-под носа игрушку! Трижды прав Деймон, стоило пойти на бал, чтобы увидеть перекошенное лицо Эрика.

— Гадаете, сварить его или поджарить? — от некроманта не укрылся мой интерес к герою без романа.

Отмахнулась:

— С жалкими неудачниками не связываюсь!

— Лорд Марлоу — и неудачник?

Деймон цокнул языком, в сомнении покачал головой.

— Он унаследует титул отца, женится…

— Прекратите, айл! — невежливо оборвала его на полуслове. — Если вы еще раз заикнетесь о жабе и его лягушке, то я испробую на вас все рецепты из демонического фолианта.

— Вы забываете, айла, — глаза Деймона задорно сверкнули, — в моем распоряжении не менее мощное оружие, даже целых два. Первое называется «отчисление», второе — «работа». С «пересдачей» вы уже знакомы, оценили мои возможности.

— Признаю, они безграничны, айл, но все же ни слова больше об Эрике Монфее! — взмолилась я.

— Хорошо. Мне данный субъект совсем неинтересен.

Чуть помолчав, Деймон добавил:

— И он совершенно не разбирается в моде.

Спросить, откуда у некроманта такие познания, не успела: музыка смолкла, взгляды присутствующих обратились ко входу в зал.

— Готовьтесь! — шепнул мне на ухо Деймон.

Да готова я, готова, ноги не разъедутся.

— Как, — так же вполголоса подначивал некромант, — пойдете знакомиться с Великими принцессами?

— Только в виде трупа!

Былая бравада улетучилась. Во рту пересохло, пройди императорская чета мимо меня, точно бы в обморок грохнулась.

— Помнится, вы грозились…

— В несознанке была. И вообще, проявите хоть капельку уважения к власти, заткнитесь!

Деймон тихо хрюкнул и нацепил на лицо светскую маску.

И за грубость не упрекнул, что с ним такое?

Однако мысли мои тут же потекли по другому руслу: я увидела Их.

Императорская фамилия почтила благотворительный бал в полном составе. Стоя в задних рядах, я с трудом могла что-либо разглядеть, разве только смутные силуэты. Пришлось приседать перед ними.

Но вот властители судеб прошествовали к отведенным им местам под сине-черными стягами. Людская волна схлынула, вновь заиграла музыка.

С любопытством тянула шею, даже на носочки привстала.

— Потерпите, скоро танцы, — Деймон по-своему понял мое ерзанье.

— Да я совсем другого хочу.

Если та дама чуть подвинется…

— Решили поохотиться на настоящего принца? — усмехнулся Деймон.

— Сыта по горло и настоящими, и вымышленными. Просто когда еще выпадет шанс увидеть императора?

— И то верно, — согласился Деймон и под мое тихое (надеюсь): «Ах!» приподнял. — Так лучше видно?

— На нас смотрят, так нельзя, — слабо, для порядка воспротивилась я.

Сама же впилась глазами в высокую фигуру посреди импровизированной сцены. Там же, в торце зала, установили беседку для Великих принцесс — по традиции, именно им доверяли сбор взносов. Императрица устроилась неподалеку в глубоком кресле; за ее спиной, словно паж, замер наследник.

Признаться, я испытала легкое разочарование. Ничего особенного! А где же обещанная порода, красота? Ни мужчины, ни женщины императорской фамилии ими не отличались. Только тсс, я этого не говорила!

Император молодится, но уже лысеет. Зачем-то напомадил усы.

Императрица смотрит на всех с выражением вселенской скуки. Цвет ее лица плох, то ли не выспалась, то ли болеет. В молодости она, наверное, была мила, эффектна, но сейчас поблекла.

Великие принцессы тоже не произвели впечатления, любая проиграет Анжеле. Да что там, даже мне. Серенькие волосы, у одной темнее, у другой светлее. Третья и вовсе невысокая, полная. Одеты в одинаковые платья, только оттенки разные: палевый, желто-зеленый, охра. Самая симпатичная, пожалуй, средняя. У нее живое, подвижное лицо сердечком. Старшая будто в рот воды набрала, тощая как жердь. Младшая… Тут и обсуждать нечего.

Принц. Ну принц. На этом все. Пошел в папеньку, тоже высокий и тоже лысеет.

Покосилась на Деймона, мысленно примерила, как смотрелась бы на нем орденская зеленая лента. Определенно, лучше, чем на наследнике, опять же под цвет глаз. Мучитель у меня красавчик, особенно, когда молчит. Его бы в ту будку, простите, беседку — все присутствующие дамы бы добровольно украшения сдали.

Мухомор мне в рот, он заметил!

Тут же отвернулась, поджала губы.

Поздно, затылком чувствую, что усмехается.

Эх, придется выбросить белый флаг! Но только на сегодня, пусть не обольщается. Я дама в расстроенных чувствах, хочу танцевать, нуждаюсь в утешении… Утешение отмерю от сих до сих, а на границе поставлю призрачного пса. А то некоторым только руку протяни, а тебе уже сквозняком через форточку троих детей и кладовку заготовок надуло.