Зеркала. Дилогия

* * *

— Поняла, как с ними надо?

— Страшновато как-то…

— Малена, ты чего волнуешься?! Он тебя что — укусит?

— Ну… это же мужчина! Я… он, наверное… ну как-то…

— Правильно! И мы, как женщины, должны учить их, подсказывать, что делать и направлять на путь истинный.

Мария-Элена иначе представляла себе роль мужчины в обществе и женщины при нем.

Наверное…

В монастыре мужчин не было, поэтому обращаться с ними герцогесса не умела. Стеснялась, краснела, заикалась и мямлила. А вот у Матильды таких препон никогда не было.

Подумаешь, мужчина!

Мозг есть? Договоримся! Шагом — брысь! И лучше в нужном мне направлении…

Бабушка Майя в этом отношении раз и навсегда была испорчена фронтовиками. Когда человек убивал и ходил под смертью, когда он мужчина не только по букве «М» в анкете и туалете, когда человек готов не просто взять на себя всю ответственность, он и берет ее…

И куда тут звездам эстрады, метросексуалам или героям сериалов?

Матильда унаследовала это отношение в полной мере. Куда уж там было справиться бедняге Дораку? И не таких строили…

Капитан возвратился достаточно быстро. За ним, с весьма мрачным видом, шла высокая сухопарая женщина, при одном взгляде на которую Малена затрепетала, а Мотя ощутила нечто родное…

Как выглядела тетушка Берта?

Высокая, не намного ниже капитана. Сухощавая, с черными волосами, уложенными в гладкую прическу, с неожиданно яркими голубыми глазами, в простом сером платье с белым воротником и белым передником, с весьма выразительным лицом.

Не желчным, нет…

Но становилось ясно, что если гости не удовлетворят требованиям этой дамы, им откажут в гостеприимстве. Мгновенно и бесповоротно, будь там хоть трижды герцогесса.

Мигом оценив и карету, и гостью, Берта присела в поклоне.

— Ваша светлость.

Малена поглядела на Дорака. Капитан понял намек, открыл дверцу кареты и помог герцогессе выбраться наружу.

— Госпожа…

— Берта Ливейс. К вашим услугам, ваша светлость…

— Здравствуйте, госпожа Ливейс, — Малена привычно уступила место Матильде, и та не подвела. — Вы позволите нам воспользоваться вашим гостеприимством? Ненадолго, дней на пять?

— Разумеется, ваша светлость. Это будет честью для меня.

— Тогда прошу, покажите мне мои комнаты. Капитан расплатится. И… если вы не захотите, чтобы мои люди оставались у вас, укажите, где они могут остановиться.

— У меня есть место, — поджала губы Берта. — Но попрошу без пьянок и девок, ваша светлость.

Малена поглядела на капитана.

— Господин Сетон, вы все поняли?

Капитан понял. Счастья он не испытывал, но требование было законным. Ладно, найдут они, где расслабиться. По очереди. А где живешь — там не гадь, это не зря сказано.

Берта Ливейс тем временем зашагала по дороге к дому, и Малена последовала за ней. Под ногами мягко похрустывал ракушечник. По обе стороны от дорожки цвел шиповник, выполняющий две, а то и три функции сразу.

Красиво — раз.

Плоды — два.

Шипы, чтобы кто не надо не шлялся, где ни попадя — три. А неплохо придумано?

Мария-Элена согласилась с Матильдой, что неплохо.

— Надо бы с ней поговорить, есть ли в городе швеи…

— Вот ты и попробуй!

— Я?

— А что такого страшного. Она точно не мужчина, вы в комнате будете одни — мямли, не хочу!

— Я… боюсь… она так на матушку-настоятельницу похожа…

— И что? Ты теперь от каждой вяленой воблы шарахаться будешь?

— Я не боюсь рыбу!

— И этих бояться не надо. Давай, действуй!

Мария-Элена сглотнула.

Госпожа Ливейс как раз демонстрировала герцогессе ее покои. Небольшие, всего три комнаты.

Гостиная, побольше, чтобы в ней разместились письменный стол, несколько диванчиков и большой шкаф, спальня, поменьше, в ней хватило места на кровать с балдахином, большое зеркало и таз для умывания с кувшином, и гардеробная.

Туда Малене было пока нечего вешать, и Мотя мгновенно подкинула идейку, хорошенько при этом подтолкнув подругу зловещим шипением. Так, что Малена решилась…

— Госпожа Ливейс, меня все устраивает. Если с моим капитаном у вас возникнут какие-то разногласия, будьте любезны сообщить мне.

— Да, ваша светлость.

Согласие чуть успокоило девушку.

— Далее. У меня практически нет одежды. То, что есть, требуется перешить и подогнать по фигуре. Возможно, в вашем городе есть женщины, которые смогут выполнить эту работу быстро и аккуратно?

— Да, ваша светлость. Если мне будет позволено рекомендовать вам госпожу Ашлот? У нее своя швейная мастерская, и неплохая…

— Позволено. Пошлите к ней, пусть приходит через три часа.

— Да, ваша светлость.

— И пришлите слуг. Мне нужно вымыться, пусть они немного переставят мебель.

— Ваша светлость? — искренне удивилась госпожа Ливейс.

Малена едва не дрогнула, но Матильда продолжала шипеть, очень выразительно, и девушка улыбнулась, скрывая неловкость и стеснение.

— В гардеробную надо переставить кувшин и тазик для умывания, ночной горшок, и добавить ванную. Это называется ванная комната. Купаться там же, где и спишь, выплескивать воду на пол… да еще и нюхать эти миазмы, — тонкий пальчик указал на ночной горшок. — Я к такому не привыкла.

И верно. В монастыре такого не было, там надо было бежать на двор, в любое время суток. Страшно тебе, не страшно, тепло, холодно… добежишь быстрее!

Госпожа Ливейс почтительно поклонилась.

— Как прикажете, ваша светлость.

— Прикажите нагреть воды и принести мой багаж. Благодарю вас, — Малена улыбнулась еще раз, дождалась поклона и отпустила женщину почти царственным жестом. И отвернулась к окну.

Берта Ливейс вышла, тихо прикрыв за собой дверь, и некому было увидеть, как расслабились неестественно прямые плечи, как задрожали пальцы, сжимающие тонкий платочек, и как Малена прислонилась лбом к стене, надеясь хоть чуть-чуть охладиться.

— Фууууу…

— Малечка, ты умница! Молодец! Я тобой горжусь! Ты была великолепна! Настоящая аристократка… — Мотя не скупилась на похвалу. И постепенно девушка успокаивалась.

— Мне было так страшно…

— Но ты справилась! Ты ее сделала! Ты чудо!

В данный момент Малена себя чудом не ощущала. Но было все равно приятно.