Благодать и величие

Когда он ополоснулся и снова двинулся за мной, я ожидала, что он выйдет, но он этого не сделал. У меня перехватило дыхание, когда его руки скользнули по скользкой, всё ещё мыльной коже моих рук, по локтям, а затем к запястьям. До этого момента я даже не осознавала, что сложила руки на талии. С невероятной нежностью он опустил мои руки по бокам.

Края его мокрых волос коснулись моей щеки, когда он опустил голову, на этот раз прижавшись поцелуем к месту между моей шеей и плечом, где он прикусил кожу и оставил след.

— Извини за это, — сказал он. — Я раньше не извинялся.

— Всё в порядке, — сказала я ему. — Не то чтобы это было заметно.

Он снова поцеловал это место. Ноги дрожали, я открыла глаза, когда его большие пальцы медленно, лениво двигались по внутренней стороне моих запястий. Я смотрела, как его руки скользят от моих запястий к животу. Его тёмно-золотистая кожа так контрастировала с более жёлтыми, оливковыми тонами моей. Он не прижал руки к моему животу, как я делала раньше. Очевидно, он не был таким же беспорядочным, как я, но мне было интересно, пытался ли он представить себе то же самое, что и я — живот, гораздо более раздутый, чем типичное вздутие от углеводов, которое у меня обычно было.

Через мгновение он подтвердил это.

— Если выяснится, что ты беременна, и если ты решишь, что хочешь этого, всё будет хорошо, — сказал он, его голос был хриплым от эмоций. — Но раньше ты сказала что-то не то.

— Только один раз?

— Из тебя не получится ужасной матери, — сказал Зейн.

Я подавила смех.

— Я не ошиблась.

— Ты недостаточно доверяешь себе, Трин. Ты была бы одной из самых свирепых матерей на свете, и ты ни перед чем не остановилась бы, чтобы дать им лучшую возможную жизнь, — сказал он мне. — Я ни на секунду в этом не сомневаюсь.

Прерывистое дыхание покинуло меня.

— Мы, — я повернула голову в его сторону. — Если мы решим, хотим ли мы этого, всё будет в порядке.

— Верно, — хрипло сказал он. Его губы нашли мою щёку. — Мы получили это, несмотря ни на что.

— Да, — и я поверила в это.

Я действительно хотела этого.

Трепет начался в моей груди и переместился ниже, когда я почувствовала его пристальный взгляд сзади. Всё вокруг напряглось.

Голова Зейна снова опустилась, его подбородок задел мою голову, когда его рот нашёл путь к моему уху.

— Я недостоин тебя.

— Это очень далеко от истины.

— Это не так. Ты храбрая и сильная. Бесстрашная. Ты умная, добрая и преданная, — его большие руки скользнули по моим бёдрам. — От тебя захватывает дух, — он поцеловал меня в шею, и я вздрогнула. — Я хочу тебя, сейчас и всегда.

Сердце бешено колотилось, когда инстинкт вёл меня, я сделала шаг назад, позволяя нашим телам полностью соприкоснуться. Он издал грубый звук, и жар разлился по моим венам.

Его руки судорожно сжали мои бёдра.

— Я уже сильно хотел тебя, но теперь я чувствую, что выхожу из своей кожи, — сказал он, и я чувствовала его, всего его, и не было никаких сомнений в правоте его слов. — Но я знаю, что сейчас для тебя всё, вероятно, странно, поэтому я собираюсь подождать, пока ты уйдёшь, а затем сделать эту воду ледяной.

Пьянящее буйство ощущений прокатилось по моей коже, когда я повернулась в его объятиях. Я не позволяла себе слишком много думать о том, что делаю. Я подняла глаза, смаргивая влагу с ресниц. Он смотрел на меня, стиснув зубы, и его взгляд был полон абсолютной потребности. Свечение за его зрачками стало более ярким. Я положила руки ему на грудь.

— Поцелуй меня?

— Трин, — прохрипел он, и это слово больше походило на рычание, чем всё, что я когда-либо слышала от него.

Я вздрогнула, когда его руки напряглись вокруг моих бёдер.

— Я хочу сделать это больше, чем всё, что я когда-либо хотел в своей жизни, но я быстро учусь, я чувствую вещи немного более интенсивно, чем раньше. Я пытаюсь поступить правильно. Тебе нужно время, и если я поцелую тебя, я… я не думаю, что моя сдержанность будет такой, как раньше. Я не хочу…

Он застонал, тело содрогнулось, когда я скользнула руками вниз по его животу.

— Я не хочу быть таким человеком, который теряет контроль.

Мой взгляд скользнул по более резким чертам его лица.

— Ты никогда не сможешь стать таким человеком. Прямо сейчас — доказательство этого.

— Бассейн был доказательством прямо противоположного.

— Неправда, — настаивала я. — Я знаю, что даже тогда, если бы я ничего не хотела делать, ты бы остановился. Я знаю.

Его губы сжались, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты слишком высокого мнения обо мне.

— Я правильно думаю о тебе, — поправила я, и его глаза стали влажными, горячими сапфирами. — Синяки и прочее теперь почти не болят. Мне не нужно время. Для меня нет ничего странного. Для тебя есть что-нибудь странное?

Он отрицательно покачал головой.

— Хорошо, потому что я хочу тебя, Зейн, сейчас и всегда, — я почувствовала, как мои щёки вспыхнули. — Ключевой акцент на части «сейчас».

На мгновение мне показалось, что он откажется, и в этот момент я планировала просто наброситься на него. Я надеялась, что он удержится на скользкой плитке, но потом он всё-таки двинулся.

Он опустил голову, и когда его губы коснулись моих, я поняла, что ни в коем случае не испытала всех его поцелуев, потому что этот был всем. И бесконечно нежный, и совершенно требовательный, он целовал с чувством настойчивости, и всё же так, что я чувствовала, что у нас было всё время в мире.

И этот поцелуй… он перевернул и скрутил мои внутренности в пьянящее месиво. Ощущения пробежали по моей коже и через меня. Моё сердце заколотилось, и чувство, разворачивающееся в моей груди, было таким же сильным, как пульсация благодати. Он поцеловал меня так, словно хотел стереть бесконечные часы и дни, которые мы провели в разлуке.

Под своими руками я чувствовала, как напряглись его мышцы, когда он поднял меня на руки. Я обхватила его ногами, а рука, обнимавшая меня за талию, крепко прижимала меня к нему. Его губы не отрывались от моих, когда он поворачивал нас. Я понятия не имела, как ему удалось отключить воду, и я даже не знала точно, когда мы вышли из душа. В ванной были моменты, когда он останавливался, и я была зажата между ним и стеной. Затем мы снова двинулись, и вскоре моя спина ударилась о смятые одеяла на кровати. Мы были вместе, наши тела скользкие, наши мокрые волосы пропитали простыни, в которых мы быстро запутались, а затем мы были завёрнуты друг в друга. Его руки были повсюду, жар его рта следовал за мной, когда я проследила линии его груди и живота, упиваясь его ощущением. Его рот был злым, вытягивая из меня хриплые звуки, задерживаясь на моей груди, а затем он двигался ниже, ниже моего пупка и ещё ниже. Когда его рот сомкнулся на этой чувствительной части, он поглотил меня, и я осталась без сознания и пульсировала от этих одурманивающих поцелуев.

На этот раз последовала короткая пауза для защиты. Мы не собирались продолжать испытывать судьбу. Затем он устроился на мне, его тепло и вес приветствовались, их так отчаянно не хватало.

— Я люблю тебя, — прошептала я ему в губы, прижимая его ближе своими руками и поцелуями.

Я прижалась к нему, и он вошёл в меня. Больше не доносилось ни слова. В них не было необходимости, когда мы с головой погрузились в желание и страсть, но это были не единственные вещи между нами. В каждом поцелуе и прикосновении было облегчение, принятие и потребность и желание, которые выходили за рамки физического. И между нами было так много любви, что мы счастливо тонули в ней.

До этого не было никакого реального подобия контроля, но всё изменилось… они пришли в неистовство. Я приподняла бёдра, чтобы встретить его толчки, и он подхватил меня обеими руками, прижимая к себе. Мы оба были похожи на верёвки, натянутые слишком сильно, и когда мы лопнули, мы сделали это вместе, кувыркаясь через край. Когда плотные, накатывающие удары приходили бесконечными волнами, я почувствовала движение воздуха на своей щеке и ощущение чего-то мягкого, лежащего на моей руке. Мои глаза затрепетали.

Это были крылья Зейна.

Они выросли из его спины и теперь покрывали нас обоих, перья. Мой взгляд поднялся, и я увидела звёзды на потолке, светящиеся так же мягко, как крылья Зейна.