Легенда о Защитниках

Глава 23. Из тени и мрака

I'm from that game strong on my face

I tell 'em don't go, we love, we love, that's my place

There's nothing to do, I just do it

Nothing but love under the sun

Трек Lordly (Feder)

В исполнении: feat Alex Aiono.

Угу. А вот на следующую ночь нам не повезло не найти ни одного постоялого двора. Придётся ночевать под открытым небом. Ну что ж, мне не в новинку, правда, сейчас холодно.

«Зато буду лежать ближе к Эдиону», – мелькнула весёлая мысль.

Тогда я ещё не знала, что буду дуться на учителя так сильно, что придётся терпеть холод в одиночестве. Всё началось после того, как Генри, спрыгнув с коня, скомандовал:

– Таль обустраивает лагерь, Виви, будешь учится новым боевым заклинаниям. Твой дядя теперь тебе не угрожает, но поверь, он не единственный и не самый сильный враг, с которым ты можешь столкнуться.

– Да я не против, – фыркнула, скидывая с Бурого седло.

– Отлично.

Плохо! На самом деле действительно из рук вон плохо у меня получались новые заклинания. Наверное, это потому что мыслями я была на маковом поле, а руками нужно двигать здесь и шептать волшебные слова тоже тут.

Пять новых заклинаний выучили только за сегодняшний вечер! Одно из них как раз то, которое считается самым жестоким в арсенале всей некромантии – отделение души от тела. И да, обездвиженных противников обычно сразу убивают. Я сама, получается, пережила такое заклинание, потому что моё тело было живо, но возвращение души стоило моему учителю колоссальных затрат маны.

Так что вполне можно сказать, что я пережила невозможное.

Второе по жестокости – заклинание «разложение». На мой взгляд, оно самое жестокое, хотя Генри назвал его вторым. Оно, как и первое, было довольно затратным и сложным. Само собой, мне не на ком было опробовать эти два заклинания, (мы за здоровье леса и его обитателей! Ни растения, ни животные для отработки моих умений не годятся) так что пришлось довольствоваться качеством моего шёпота и пасов руками с посохом.

Третье было чем-то вроде «танатоса», но оно называлось «лезвие». Сильный «танатос» равен удару кувалдой или тараном, а «лезвие» равно удару мечом или топором. Потом Эдион показал, как можно сделать это заклятие тоньше. Теперь удар напоминал атаку рапирой.

«Лезвие» я опробовала на снеговике, которого для нас быстро соорудил Таль. Бедный снеговичок лишился верхнего кома, заменявшего ему голову.

– Ты сделала «танатос», а не «лезвие». Давай ещё раз.

Граф поворчал, но отремонтировал «голову» своему творению и отошёл в сторонку от греха подальше.

Я снова нарисовала почерневшим хрусталем посоха узор и шепнула слова. В этот раз у меня всё получилось, тёмная материя некромантии собралась в тонкий клинок и ринулась прямо в средний ком снеговика.

Эдион довольно кивнул.

– Вот тебе и лучший способ убивать вампиров некромантией. Быстро, качественно, надёжно. Главное – не промахнись мимо сердца. Само собой, ведьмаки делают с кровососами что-то другое, но они в целом больше предпочитают обходиться оружием, а не магией.

Может, учитель и не заметил реакции ер Даркхауса, а Таль дёрнулся как от пощёчины и плотнее сжал губы. После того, как он выпил кровь маркиза, к нему вернулась былая красота и свежесть, однако взгляд графа значительно потух.

Четвёртое заклинание – те самые путы, которым меня обучил Генри. К сожалению, это оказалось не столько затратное в плане энергии, сколько в плане концентрации. К тому же, духов этими путами не замотать. Быстро двигающееся объекты – тоже. Но лучше сразу научиться, чем позже развести лапки в стороны и беспомощно наблюдать, верно?

Пятое заклинание тоже любопытное.

Эдион решил его продемонстрировать. Попросил нас с Талем отойти и увести лошадей на дюжину широких шагов. Заинтересованные, мы поступили согласно указаниям учителя.

Генри тоже отошёл от нас, вскинул посох, его губы беззвучно зашевелились. Фигуру учителя охватила чёрная дымка. Она безмятежно лежала у него на плечах подобно плащу. Но всего через мгновение дымка разнеслась во все стороны вокруг, образуя чёрный купол или пузырь. Тут уж как у кого работает фантазия. Не думаю, что было бы безопасно попасть под подобный удар. Чем он хорош? Если вы окружены, это раскидает противников во все стороны, в то время когда «волна» могла атаковать только в одну.

– Поняла соль? – спросил издалека Эдион, когда его магия развеялась.

– Да.

– Оно называется «метёлка». Таль, чего ржёшь? Не я названия придумываю! Виви, не обращай внимания, ему завидно. Вот что ты должна делать…

Я устало вздохнула. Как назло последнее заклинание вообще не получалось. Наверное, это из-за утомления. Нельзя учиться четыре часа подряд сразу после дороги. Это вредно.

В итоге, разобидевшись на учителя, который по-тирански не отпускал меня, пока я не повторила все заклинания идеально, пошла спать подальше от обоих, поближе к костру.

Уже через час я пожалела о своём глупом решении. Было холодно, пламя от костра почти не согревало. Я ворочалась на лошадиной попоне, положив голову на седельные сумки и само седло. Да, вот такая у меня кровать на эту ночь.

Подставила моську огню. Спина замёрзла. Опять поворачиваться…

Видимо, мне удалось разжалобить некроманта, который всё-таки пощадил свою замёрзшую ученицу и её глупую гордость. Эдион подобрал свою «роскошную постель» и лег позади меня. Я не возражала. Спиной чувствовала его твёрдую грудь, а лицо мне грел костёр. Минут пять не чувствовала разницы, но тепло Генри наконец-то стало согревать и меня. Так хорошо и приятно. Тело расслабилось, однако засыпать не хотелось, я просто старалась наслаждаться двумя атмосферами: безопасностью и надёжностью, коими в полной мере обладал Эдион.

Сон всё же победил, я заснула, слушая фырканье лошадей, скрип деревьев и треск огня.

***

Спустя ещё десять ночей мы выехали на поле. Ну, если честно, это было огромное открытое пространство. И оно не было ровным, нет. Холмы лежали друг на друге, словно дюны в пустыне. Снег уже начал подтаивать, кое-где виднелись проталины. А там цвели маки, словно капли крови на белых рубахах.

Как цветы могут жить в такой мороз? Зима, кончается, Сезон тоже, а вот маки цветут как летом. Это место переполнено самыми разными феноменами.

И, к сожалению, не только место меня насторожило. Пусть самой крепости видно не было, а вот с Талем что-то не так.

Эдион сухо ругнулся и опять сковал меня заклинанием, подтянулся и надел мне капюшон. Видимо, в этот раз не решился меня перетаскивать к себе на коня. Да и не успел бы.

Тальрейн выпрямился в седле так, как ему было удобнее и теперь ему не требовалось времени, чтобы разобраться, где он находится. Вероятно, архимаг каким-то образом узнал, что мы уже на маковой поляне. И решил лично поприветствовать нас.

– Сморю, вы благополучно добрались до моих владений. Добро пожаловать домой, Эдион.

– Ну-ну. Наш дом забит также как в прошлый раз или теперь есть место, чтобы вздохнуть?

Тальрейн криво улыбнулся.

– Увы. В крепости настолько свободно, что днём она выглядит заброшенной. Но не бойся, без компании ты не останешься.

Так-так-так! Эдион выведывает, сколько вампиров находится в крепости! Судя по всему, теперь их хотя бы не армия. Но они есть и даже один из них представляет огромную опасность. Демиург, позволь нам покинуть это место живыми.

Я пока не вижу крепости, хотя уже еду по знаменитому маковому полю, однако во мне всё нарастает желание развернуться по направлению к дому. Но прекращение нападок гросок стоит такого риска, поэтому я не дрожу, а упрямо смотрю перед собой, стараясь держать спину прямо, насколько это позволяли магические путы.

– Твоя ученица старается думать о хорошем, – вдруг перевёл тему вампир. – Как тебе мои владения, девочка?

– Вы спать от такого количества маков не хотите?

– Если тут долго жить, то нет. Зато маки помогают новичкам засыпать днём и менять свой образ жизни. Видишь ли, ночью нам удобнее выходить на воздух. – Он изобразил любезный оскал, на долю секунды сверкнули опасные клыки.

Я ничего не ответила и отвернулась в другую сторону, «любуясь» видом. На самом деле выглядело отвратительно. Словно грязное бельё дамочки в критические дни.

К сожалению, Тальрейн провожал почти до конца. Оказалось, что маковое поле настолько широко, что мы ехали по нему ещё три часа и только потом увидели саму крепость.

Это громадное строение возвышалось на холме. Крепость представляла собой уродливую коробку, в которой были сотни бойниц для лучников, стояли давно неиспользованные пушки и катапульты, припорошённые снегом. Но я готова спорить, что в случае необходимости эти адские механизмы вновь заработают.

Между нами и холмом, на котором стояла крепость, находился глубокий ров. Я вытянула шею. Внизу находились заточенные колы и копья, наставленные острыми концами вверх.

Уже один вид снаружи меня ужасно пугал. Что же ждёт внутри?

Кони остановились около двух столбов. Напротив виднелся вход внутрь, тоже не отличающийся приветливым внешним видом. Послышался скрежет, поднялась внушительная шиповатая решётка. После этого стал отпускаться мост. С глухим и каким-то скорбным ударом он коснулся нашего края.

– Проходите и чувствуйте себя, как дома, – сказал Тальрейн. Потом Таль знакомо закатил глаза и на какое-то время обмяк. На этот раз Эдион не стал поддерживать графа, поэтому тот очнулся уже наполовину упавшим с лошади. Учитель сидел с ледяным и очень опасным выражением на лице. Нет, он не скалился, не морщился, а был спокоен. Как-то пугающе спокоен. С таким же холодным спокойствием он отправлял мертвецов за Грань.

Ер Даркхаус очнулся, бешено выругался и стал крутить головой, пытаясь сесть в седле ровнее. Заметив кого-то впереди, зло оскалил клыки, чего обычно не делал.

Заинтересованная его реакцией, тоже посмотрел вперёд. А там стояла точная копия Таля за исключением цвета волос. Но мне и гадать не пришлось, чтобы понять, кто перед нами.

– Позвольте представить вам Тальрейна ер Даркхауса, – негромко хмыкнул Генри. Он спешился и первым ступил на мост, взяв под узды и моего коня. Я сделала вид, будто попробовала пнуть учителя, но тот даже не дёрнулся.

Ну да. Я скорее себя уроню, чем достану его даже понарошку.

А в следующую секунду нас скрыла темнота пасти прохода.

***

Собственно, помню только то, что кто-то стукнул меня по голове настолько сильно, что я вырубилась. Шикарно, согласна. Сейчас даже не знаю, где я, все ли части тела на месте или мне уже посчастливилось вернуться за Грань?

Но нет. Постепенно я начала чувствовать себя. А именно – боль. Голова раскалывалась, особенно болел затылок. От неудобной позы тело затекло, и теперь его беспощадно покалывало. Попыталась открыть глаза. Тут было темно, так что сначала ничего не увидела. Зато тот, кто был рядом, заметил, что я очнулась.

– Слава демиургу, ты пришла в себя! – услышала я голос Таля.

Когда глаза привыкли, заметила знакомого лорда прикованного цепью к противоположной стене. Его цепь была такой короткой и висела так высоко, что Таль при всём желании не коснулся бы руками пола. Поэтому он сидел, а его запястья находились чуть выше его плеч. Вид у него был потрёпанный. Дорогая одежда всё порвана, на скуле запёкшаяся кровь. Эта красная клякса делала загадочнее спрятанное в тени лицо Таля. Волосы не причёсаны, тёмные пряди падают на глаза. Но даже побитым ему удавалось выглядеть привлекательно.