Навигаторы. Кадет

Противник, взмахнув ритуальными косами, блеснул ядовитой улыбкой и произнёс:

— Дэн тренировал. Чем же ты его зацепил? Со мной он не стал даже разговаривать.

Я и сам задавался этим вопросом.

Нарсго закрутил клинки мельницей и двинулся на меня. Что-то новенькое. Он тоже не терял времени, отрабатывая новые приёмчики. Он почти прижал меня к черте, и мне пришлось сделать сальто над «мельницей», но я слегка не рассчитал высоты и кончик его клинка полоснул меня по груди. Неглубоко, но неприятно. При этом я оставил довольно глубокую отметину на его спине. Я вдруг понял, что этот поединок будет долгим. Это бой на равных.

Зал всё ещё молчал. Мы бились в тишине, которую нарушал только звон клинков и наши вскрики на выдохе во время ударов.

Казалось, мы бились уже несколько часов, а бой всё продолжался. Я перестал считать порезы. Белый песок под ногами стал розовым от нашей крови, но, раз не звучал гонг, значит, до пятнадцати ещё не добрались. Силы уже таяли, и я видел, что Нарсго держится только на упрямстве. Впрочем, он видел, что и я понемногу сдаю. Прыжок его не был внезапным, он разбегался тяжело, но попытался вложить все силы в этот удар: подпрыгнул, махнул клинками, а я сделал ему навстречу колесо на руке, с которой стекала кровь. Его клинок прошёлся рядом с кончиком моего носа. Нарсго, вложивший остатки силы в этот рывок, не успел полностью развернуться после маневра, и, пока он делал это, я выставил клинок и провёл им по всей правой стороне его тела, оставив глубокий след. На месте пореза тут же набухли капли крови и, соединившись, превратились в тонкий ручеёк. Рана начиналась от века правого глаза и заканчивалась у колена. Нарсго стоял, пошатываясь, его глаза закрывались, но он усилием воли держал их открытыми. Всё-таки он отличный боец! Я легко толкнул уставшего от схватки и потерявшего довольно много крови Нарсго рукой и прохрипел:

— Люблю симметрию.

Нарсго стал медленно заваливаться на песок.

Мне тоже было тяжело стоять, под ногами у себя я рассмотрел сквозь полузакрытые веки натёкшую лужу крови. Но я понимал: если сейчас упаду — будет ничья. Нужно стоять. Держаться. Всё труднее мне было держать глаза открытыми.

Толпа зрителей, казалось, ожила: люди открывали рты и, должно быть, кричали, но я ничего не слышал. В голове стоял шум. Я вдруг подумал, что из-за него я не смогу услышать гонг. Мысли лениво текли в моей голове, становясь всё короче. Очень хотелось закрыть глаза. С трудом я перевёл свой взгляд на гонг. Рефери невообразимо медленно поднял ритуальный молоток. Звука не было, но я видел, как молоток коснулся медного диска, и в этот момент из меня будто бы достали все кости. Последнее, что я запомнил перед тем, как сознание покинуло меня, это то, как ко мне неслись Дэн и Квардиго.