Пепельная маска мести

***

Какое-то время он ходил с артефактом туда-сюда по городу, пока не оказался – Эдмунда сверилась с координатами на большой карте Войдена – неподалёку от абавийского квартала, той самой его части, где обитали жители побогаче, главари банд в их числе. Здесь он встретился с Такхиром.

Каждый раз, когда Эда слышала голос Уолтера, она ощущала прилив гнева. Да и другие эмоции вспыхивали и разгорались – не самые приятные, разрушительные. Но она не покидала своего места, записывала всё, даже самое неважное.

К вечеру, когда Уолтер и Такхир вместе отправились убеждать одного из бандитов амши Каддика в том, что Уолтер – тот, кто ему нужен, Эдмунда уже взяла себя в руки. Как долго она создавала образ невозмутимого дьера Эдвертона! И вот теперь он, уже привычный, стал настоящим спасением.

А ещё она спасалась мечтами. Могут же даже у такого израненного, изувеченного человека быть мечты? Эдмунда упрямо, иногда почти через силу заставляла себя мечтать! О том, что всё, бес раздери, будет хорошо. О том, что Эдвина в Льюдейле поставят на ноги, и он женится на Раве. Квейн, конечно, будет в полном раздрае, но сумеет утешиться рядом с Нолой – ведь это же мечта, так почему бы не пожелать им всего самого хорошего? О том, что Нейтан не упадёт замертво, увидев настоящую Эдмунду, какой она стала – в жутких рубцах от ожогов и ран, с одной искусственной рукой… О том, что у них будет своя мирная и счастливая жизнь в отличном и уютном доме на берегу моря. Там есть обрыв, где можно сидеть, смотреть на волны и молчать! А ещё мечтала о том, как увидится с матерью, обнимет её… поплачет на её плече. Скажет: «Мамочка, прости меня!» И ещё: «Мамочка, тебе было так больно! Но и мне тоже было так больно…» А потом, когда мама простит, потом уже самое главное: «Я люблю тебя, мам!»

И когда Эдмунда думала об этом, на пепел падали слёзы. А ненависть уступала любви.

– Ну, что вы имеете сейчас? – в очередной раз послышался из устройства голос Кэса, от которого внутри всё обугливалось и умирало. – Сейчас у вас два канала, две цепи поставки веществ. Оба в столицу, и только оттуда цепочки тянутся в другие города. О выходе сырья на рынки Райтарры, Плонаты, Озейи, Флораны вы и не мечтаете, потому что даже в пределах Эврои абавийские связи достаточно слабые. И потому ваши цепочки ненадёжны…

Кэс убеждал амшу Каддика, рисовал перспективы – но со своими наработками пока не знакомил. Рано!

К сожалению, то, что он говорил, пока не выходило за рамки того, что мог говорить агент под прикрытием. Жаль! Хотелось как можно скорее схватить Кэса и призвать к ответу.

Справедливости, возмездия – вот чего жаждала Эдмунда. Мести? Можно сказать, что и мести.

– Ну как? – спросил совсем другой голос, и не из устройства.

Это пришли Ричер и Нейт.

– Всё работает, – сдержанно ответила Эдмунда, возвращаясь к роли дьера Эдвертона.

Как-никак внешность у неё всё ещё была не своя, как и голос.

– А ты как? – спросил Нейтан.

Эда лишь чуть дёрнула уголками губ и пожала плечами.

– Записываю, – сказала она.

Уолтер всё говорил, уговаривал, убеждал.

– Вам уже давно нужны другие решения, – говорил он. – И у меня они есть!

– Откуда мне знать, что тебя не Бедэр подослал? – лениво спросил голос Каддика.

По единственной краткой встрече с ним, ещё по поводу работорговли, Эдмунда знала этот голос: высокий и словно смазанный салом.

– Ниоткуда, – сказал Уолтер.

Эда отчётливо представила себе его обезоруживающую улыбку и прямой, честный взгляд. Умел, подлец, так смотреть, что казалось, что только ему одному и можно доверять на этом свете.

– Как? – спросил далекий голос Каддика.

– Ниоткуда! Но у меня есть кое-что, подходящее для открытия кредита доверия на моё имя, – добавил Уолтер.

– Подождём хотя бы, пока он уговорит Каддика, – взмолилась Эдмунда.

– Хорошо, – вздохнул Нейт. – Давай послушаем!

Но Уолтер уговорил достаточно быстро после того, как рассказал о грузе и складе. Только, к удивлению слушавших его полицейских, время прибытия груза назвал – семь утра, а не шесть. Что ему мог дать лишний час в порту, оставалось неясным. За это время ничего серьёзного ему не сделать, а люди амши Бедэра всё равно начнут следить за складами с шести!

– Всё, ему поверили. Ничего большего пока ждать нечего. Иди отдохни, Эд, – Нейтан тронул Эду за плечо, заставив резко вздрогнуть.

Слишком натянуты были нервы…

– Иди, мы сменим тебя.

– Я никуда не уйду, я не буду отдыхать, пока он…

– Если ты не будешь отдыхать, то сгоришь, как спичка, – строго сказал Нейтан. – Мы с Ричером заступили на ночь и будем за всем следить. Можешь спать в казарме, в кабинете или даже под дверью кабинета Квейна – мне всё равно, только иди поешь и поспи.

За день Эдмунда никуда не отлучалась, кроме как по естественной надобности, оставив за себя дежурить диспетчера. Он же принёс ей пару кусков хлеба с варёным холодным мясом. Так что на самом деле уже давно было пора и немного размяться, и поесть, и выспаться. Но Эда лишь покачала головой и выставила вперёд подбородок.

– Я должен…

– Ты должен подчиняться, дьер, – заявил Нейтан уже куда как жёстче.

– Поддерживаю, Эд, – сказал Ричер. – Свали в казарму, отоспись там, а то вон, лицо зелёное уже. Свалишься в обморок, как девчонка, а кто тогда на задержание поедет?

– Но оно же не прямо этим утром, – уже сдаваясь, буркнула Эда.

Ведь понятно, что и этим утром надо быть свежей. И следующим тоже! Усталость ведь имеет обыкновение накапливаться. И свалиться, а потом провести время в лазарете, когда остальные отправятся на оптовый отлов негодяев, будет попросту обидно. До невозможности обидно!

Нейт, видимо, понял, о чём размышляет Эдмунда. Он велел Ричеру побыть пока «на записи», а сам взял дьера Эдвертона под локоток и вытолкал из мастерской.

– Пошли. Отведу тебя сначала в кафе, чтобы ты поел, а потом в казарму. И больше не огрызайся при мне при посторонних, я всё-таки тебе наставник.

– Слушаюсь, мак, – кисло ответила Эдмунда.

– И не переживай так. Мы ничего не упустим.

Ей хотелось бы в это верить. В конце концов, это же Нейтан. Нейтан, человек-поезд, заставить которого сойти с рельс практически невозможно. Проще уничтожить!

Поев и упав на кровать, Эдмунда заснула почти сразу. У неё уже не оставалось сил на то, чтобы снова и снова пережёвывать мысли и чувства.