Осколки тьмы

На следующий день ближе к полудню возвращается Альрайен, держа за спиной два больших мешка, где, видимо, лежит приобретенная им одежда.

— Ну, как в городе? — спрашивает Стас.

— Везде ваши портреты висят, — говорит Альрайен и с усмешкой добавляет: — Весьма неудачные, надо заметить.

Несмотря на то, что разговаривать с аллиром не хочется, я все же не могу удержаться от вопроса:

— А как они смогли сделать эти портреты? На взгляд не могу определить, чем они нарисованы.

— Они нарисованы магией по слепку с памяти какого-нибудь очевидца.

— Судя по нашим перекошенным физиономиям, мы на тот момент кого-то убивали, — шутит Стас, но вдруг неловко осекается. Не он один помнит закончившуюся трагедией встречу со студентами в городке Повелителей Ночи. Как знать, быть может, кто-то из них и сделал наши портреты? Ведь маг обещал, что с ребятами все будет хорошо.

— Раз портреты появились, похоже, не доубивали, — смеется Терран, но, ловя три уничтожающих взгляда, смеяться перестает. Лишь пожимает плечами, мол, а что такого?

Случайно бросая взгляд на Лоя, отмечаю, что парень с трудом сдерживается, чтобы не кинуться на Террана с каким-нибудь героическим порывом избавить мир от зла. Везет, что сам Терран этого не замечает, иначе могла бы случиться очередная ссора, а то и драка. Смотреть, как юного Последователя Света убивают, совершенно не хочется.

Пока я раздумываю, как успокоить Лоя и при этом не вызвать его бурного возмущения, которое уж точно будет всеми замечено, Альрайен спасает ситуацию.

— Вы долго прохлаждаться собираетесь? Или не успели отдохнуть за сутки?

— Мы думали, ты захочешь отдохнуть, — говорит Лина.

— Я не устал.

— Тогда пора собираться, — заключает Стас, принимаясь за дело.

Приближение границы с землями Повелителей Льда и Снега чувствуется издалека. Мы по-прежнему едем по дороге среди пушистых деревьев, покрытых густой зеленой листвой и полных жизни, но холодный ветер, доносящийся с той стороны, куда мы движемся, приносит запах снега и холодок, заставляя поежиться. Еще через несколько часов впереди показывается что-то белое. Хорошенько присматриваясь, понимаю, что это снежные сугробы.

— Думаю, самое время одеться. — Альрайен указывает на принесенные им сумки, сейчас прикрепленные к бокам виллетов.

Спешиваемся, разбираем комплекты одежды. Моя рука уже тянется к одному, но аллир неожиданно меня останавливает, подавая совершенно другой комплект:

— Для тебя подойдет этот.

Пожимая плечами, беру предложенную Альрайеном одежду. В конце концов, она ничем не отличается от остальной, однако, как выясняется позже, сидит на мне идеально, словно подобрана специально для меня.

Короткая приталенная дубленка коричневого цвета, обитая мехом по краям подола, глубокого капюшона и рукавов, нравится мне не только внешним видом, но и своей легкостью, а также тем, что совершенно не сковывает движений.

Теплые черные штаны, снаружи покрытые странной твердой, но гладкой тканью, судя по всему, защищены от промокания. Короткие, лишь до середины икр, сапожки, оказываются мягкими и удобными. Еще каждому полагаются кожаные перчатки с пушистым мехом внутри, но свои я решаю надеть, когда пересечем границу.

Тепло одетые, мы вновь седлаем виллетов и отправляемся навстречу зимней стране.

Жаль расставаться с молниями, к которым я успела привыкнуть настолько, что они кажутся неотъемлемой частью неба, но впереди ждет не менее интересное место, посвященное вечной зиме, а зиму я люблю.

Холодный ветер не может преодолеть защиту — дубленка непродуваемая, а потому его прикосновения чувствует лишь лицо, но это вызывает, скорее, приятные ощущения. Потому как теплая одежда среди летней жары доставляет некоторые неудобства. Словом, пересекая границу, я даже ощущаю радость.

Здесь, на территории Повелителей Льда и Снега, ярко-голубое небо, на котором нет и намека на облачко, выделяется глубиной и насыщенностью цвета. Ярко, но холодно и равнодушно сияет зимнее солнце, лучи которого несут только свет, но не способны согреть.

По занесенной снегом дороге виллеты двигаются медленнее, постоянно проваливаясь, а временами и поскальзываясь. Высокие деревья наполовину утопают в удивительно огромных сугробах и печально тянутся к небу голыми ветвями, словно желая выбраться из снега на свободу. Редкие порывы ветра морозом касаются лица и упорно пытаются сквозь одежду добраться до теплого тела, но пока это ему не удается. Только нос, быстро краснея, начинает мерзнуть.

До наступления ночи мы не успеваем далеко уехать. Как только солнце склоняется к закату, решаем остановиться на поляне, опасаясь, что второго такого случая до темноты может и не представиться, а ночевать среди сугробов как-то не хочется. Альрайен призывает ветер, и тот расчищает дорогу к поляне, а также ее небольшую часть, которой нам вполне хватаетт.

Подчиняясь воле аллира, ветер целыми охапками подбрасывает в воздух хлопья снега и раскидывает их по краям, освобождая землю. На какое-то мгновение чудится, будто начинается самая настоящая метель, которая почему-то бушует только на одной поляне, не покидая ее пределов.

— Красиво, — выдыхаю, наблюдая за снежной пляской. Альрайен оборачивается. Глядя на меня, лишь усмехается, но ничего не говорит. Впрочем, по его взгляду так и читается: «Я знаю, что тебе нравится».

Местами начинает проглядывать промерзшая земля, местами все еще остается снег, слишком сильно примятый и затвердевший, чтобы последовать за ветром. Костру помогает разжечься Лой, используя золотистую магию. В который раз я радуюсь, что мы все-таки взяли его с собой.

Мы собираемся возле костра, пытаемся согреть успевшие подзамерзнуть руки. После горячего ужина готовимся ко сну. Выясняется, что Альрайен купил не только одежду, но и теплые одеяла, в которые мы кутаемся с головой. Не туша костер, погружаемся в царство сновидений.

— Тэан! — радостно бросаюсь на шею полускрытому тьмой мужчине. — Как странно видеть тебя… снова во сне.

Поднимаю глаза, заглядываю в его лицо и с удивлением замечаю напряженность, с которой Тэан смотрит на меня.

— Что-то случилось?

— Да. Я должен кое-что тебе показать.

Тьма перед нами сгущается, образуя плотное черное облако. Постепенно оно приобретает прямоугольные очертания. Спустя еще некоторое время превращается в экран. По гладкой, слегка блестящей поверхности прокатывается легкая рябь, после чего тьма вдруг становится прозрачной. Я вижу другой мир словно сквозь стекло.

Просторное помещение освещено множеством факелов, но, несмотря на это, кажется темным и мрачным. Пламя, что отбрасывает на стены длинные тени, лишь добавляет во всю атмосферу зала зловещие оттенки. В самом центре на полу начертан странный узор, посреди которого стоят два человека. Присматриваюсь внимательнее к одному из них, изумленно ахаю. Седые волосы затянуты в тугой хвост, худощавое тело держится неестественно прямо, а бесцветные глаза будто взирают прямо на меня.

— Денмонт, — шепчу ошеломленно. — Тэан, это Денмонт?

— Да.

— Он меня видит?

— Нет. Никто не может видеть, если за ним наблюдаю я.

— А второй?.. — спрашиваю, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Тхавиант.

— Что они делают?! — восклицаю, чувствуя себя совершенно растерянной.

— Совершают обряд. Смотри.

Напротив Денмонта стоит аллир, которого я вижу впервые. В дрожащем свете факелов трудно его разглядеть, но завернутая в плащ фигура вызывает невольный страх. Длинные темные волосы достигают середины спины, резкие острые черты лица притягивают взгляд и пугают жестким выражением. Худые длинные руки сцеплены в странном жесте. Аллир стоит совершенно неподвижно, словно безжизненное изваяние. Даже плащ, спускающийся до самого пола, кажется застывшим. Лишь тонкие губы едва заметно что-то шепчут. Неужели заклинание?

С затаенным дыханием внимательно наблюдаю за странным обрядом.

Между ладоней Тхавианта разгорается маленький синий огонек. Аллир не перестает произносить заклинание, постепенно огонек разгорается все ярче, увеличиваясь в размерах. В какой-то момент Тхавиант разводит руки. Ставший довольно большим шар вдруг устремляется к Денмонту, по пути раскидывая синие искры.

Денмонт с готовностью протягивает руки вперед. Стоит шару коснуться кончиков его пальцев, как раздается взрыв, на мгновение ослепляющий даже меня. Когда я вновь могу видеть, то обнаруживаю Денмонта и Тхавианта, как ни в чем не бывало стоящих друг напротив друга. Вот только между ними висят тонкие синие нити. От каждой руки аллира тянется по одной нити, но постепенно они расслаиваются и, достигая Денмонта, оплетают того полностью, с ног до головы, словно ловчая сеть.

Бывший наставник слегка покачивается, после чего, сгибаясь пополам, падает на пол. Последнее, что я вижу — это искаженное от боли лицо, а затем экран вновь заволакивает темной дымкой. Постепенно он растворяется во тьме.

— Что это было?..

— Только что Тхавиант провел обряд, полностью подчинив себе волю Денмонта.

— То есть… Денмонт стал его марионеткой?! — ужасаюсь я.

— Да. Теперь Денмонт будет делать все, что пожелает Тхавиант. Ему останется лишь дергать за веревочки.

— Но… я не понимаю… зачем? Как Денмонт мог согласиться на подобное? Зачем они это устроили?! — После объяснений Тэана все увиденное предстает в новом, еще более зловещем свете.

— Денмонт слишком предан Тхавианту, а для чего они это сделали, я и сам не представляю. Но решил, что тебе будет полезно знать. Они что-то задумали, Алиса, поэтому будь осторожна.

— Я все равно не понимаю, зачем нужно прибегать к такой ужасной магии, — качаю головой. — Ты сам сказал, что Денмонт ему предан. Тогда зачем Тхавианту полностью подчинять себе этого человека?

— Не знаю, Алиса. Но это очень серьезная магия.

— Ты действительно беспокоишься обо мне? — Заглядываю в янтарные глаза. Здесь, в этом мире, они все-таки светятся ярче, будто созданные для того, чтобы разгонять тьму.

— Я воплотился в физическом мире, чтобы спасти тебя от Пустоты. Неужели еще есть какие-то сомнения? — усмехается Тэан.

— Иногда это просто хочется услышать, — улыбаюсь я. Обнимаю Тэана, утыкаюсь ему в грудь.

Какая разница, что думают друзья? Все это не важно. Я точно знаю, что нужна Тэану. Не ради какой-то цели, просто нужна.

Утром вновь отправляемся в путь. Вскоре лес остается позади, а перед нами раскрывается просторная равнина — она отделяет лесную полосу от виднеющихся вдалеке гор. Здесь нет больших сугробов, но снег окружает со всех сторон, переливаясь, искрясь, сверкая на солнце до рези в глазах, так, что на него невозможно смотреть и хочется зажмуриться.

Белая пустыня слепит глаза и угнетает однообразием. Но стоит взглянуть на Альрайена, как вдруг возникает ощущение, будто он возвращается в родные края — настолько его красота гармонирует с пейзажем. Он вновь кажется мне призраком, слишком нереальным, слишком отстраненным и холодным. Серебристого цвета дубленка, серебристые волосы, только более светлого оттенка, безупречно струящиеся по спине, и бледная кожа на задумчивом лице, а вокруг — бесконечное покрывало такой же призрачной долины. И холод, что медленно, но уверенно пробирается сквозь теплую одежду, еще больше усиливает это впечатление.