Осколки тьмы

Глава 9. О том, что раньше были только цветочки, а ягодки оказались сочными, крупными и с косточками

Мы идем по темным коридорам, освещенным запасами лунной магии и огненными крыльями феникса. Темнота давит и наступает со всех сторон, словно пытается поглотить эти крошечные источники света. Временами она сгущается, становится почти осязаемой. От этого трудно дышать. То и дело поблизости раздаются подозрительные шорохи, однако повторно пока никто не нападает. Наши нервы и чувства на пределе, готовые к любым неожиданностям. По крайней мере, хочется верить, что действительно готовы.

В голове крутятся мысли о странной надписи, обнаруженной нами в зале. Чудится в ней что-то знакомое, что не оставляет в покое, заставляя мысленно прокручивать эти слова снова и снова. «Лишь тот, кто отыщет в себе свет, вернется назад из царствия тьмы». Кажется, этой фразе тысячи лет, но слабо верится, что мы в царстве тьмы.

Будто аллиры используют слова какой-нибудь древней легенды для нашего устрашения. И если тьма внутри меня пугающая, но все же она совершенна и притягательна, то темнота, которая нас окружает, воспринимается мной как извращенное подобие, неприятное и отталкивающее. Ощущение чьего-то недоброго присутствия держит в напряжении. Как будто Они выжидают.

— Ну что, куда повернем на этот раз? — удрученно спрашивает Лана, разглядывая разветвление из трех разных коридоров.

— Направо? — я пожимаю плечами.

— Почему?

— В прошлый раз поворачивали налево, теперь направо. Какая разница? Кто-нибудь знает, где верная дорога?

— Но таким образом мы точно никогда не выберемся из этого лабиринта, — Лана хмурится. — Гарвэль, а ты что скажешь?

— У меня тоже нет толковых предложений, — равнодушно отзывается феникс.

— Тогда, может, пойдем прямо?

— Пойдемте.

Не знаю, сколько часов мы блуждаем в хаотичных хитросплетениях коридоров, прежде чем слышим впереди странные звуки.

— Думаю, там идет бой, — предполагает Гарвэль после того, как мы некоторое время молча прислушиваемся к этим звукам.

— Бой? Может, такие же несчастные жертвы аллиров, как и мы?

Спешим вперед, туда, откуда доносятся вскрики и шипение.

Вываливаемся из узкого коридора в просторный зал, тут же замечаем двух человек, на которых со всех сторон наступают странные темные силуэты. В воздухе парят магические огни, освещающие зал. На эти огни тоже периодически нападают тени: при нашем появлении поглощают сразу две штуки.

Неужели им действительно не нравится свет? В тех словах, написанных на каменной плите, наверняка кроется подсказка. Вот только где отыскать этот свет? Во мне его нет, ни капли.

Не сговариваясь, мы бросаемся на помощь двоим, отчаянно сражающимся с быстрыми, неуловимыми тенями.

Гарвэль использует огонь. Лана сдергивает с шеи золотистые нити, превращая их в своеобразную плеть и рассекая на части злобно шипящие тени. А у меня лишь меч, однако и он помогает, правда, не столь эффективно.

Темные силуэты кажутся бесплотными, самыми настоящими сгустками темноты. Двигаются они настолько стремительно, что разглядеть их не удается, но возникает отчетливое ощущение, будто они меняют свои очертания. Силуэты больше всего напоминают человеческие фигуры в широких балахонах. Сгустки темноты, похожие на когтистые руки, выбрасываются вперед и режут не хуже кинжалов.

Я кусаю губу, получая очередную царапину. В отместку делаю взмах мечом. Клинок разрывает тень, но она тут же вновь срастается и резко наваливается на меня, опрокидывая на спину. Падая на пол, больно ударяюсь затылком, но меч не роняю и спешу пронзить настырную тварь. На мгновение появляется просвет на месте разрыва, однако он вновь быстро затягивается.

Чувствую, как что-то холодное и влажное сдавливает шею, перекрывая доступ кислороду. Начиная задыхаться, я с остервенением наношу хаотичные удары. Не задумываясь и никуда не целясь, просто машу мечом, разрывая в клочья тень. Но та, кажется, не замечает моих стараний и продолжает с силой сдавливать горло.

Когда я уже готова потерять сознание от нехватки кислорода, надо мной проносится огненный поток и сжигает тень. Оставшиеся после пламени обрывки тени с шипением растекаются и спешат прочь, сливаясь с окружающей темнотой. Кожу лица неприятно жжет. Со стоном поднимаюсь на ноги. К тому времени, когда я умудряюсь принять более или менее устойчивое вертикальное положение, нападения уже прекращаются.

— Так, предлагаю передохнуть, — говорит Лана, переводя взгляд с меня на незнакомцев.

Никто не возражает. Теперь уже впятером устраиваемся на каменном полу возле стены зала и раскладываем продовольствие. В конце концов, мы успеваем проголодаться. Пусть и не знаем точно, сколько уже длится эта игра.

— Почему вас только двое? — спрашивает Гарвэль.

— Одного из нас растерзали тени.

Я содрогаюсь, внимательно осматриваясь по сторонам.

— Не бойся, это случилось не здесь, — отвечают мне, догадываясь, видимо, что я пытаюсь обнаружить неприглядные останки несчастного. Все-таки есть в присутствии растерзанного тела как-то не хочется.

Слова о чужой смерти напоминают, что все это происходит по-настоящему. Нам пока везет, но… везение не может продолжаться бесконечно.

Зал по-прежнему освещают магические огоньки, наделяя уверенностью, что сумеем вовремя отреагировать на очередное нападение, если такое вдруг случится. Поскольку тени их ненавидят, один из наших новых знакомых периодически пополняет количество этих огоньков.

Благодаря чуть мерцающему освещению можно без труда разглядеть встреченных нами участников игры.

Мужчина лет тридцати, представившийся Корленом, высокий и мускулистый с черными волосами до плеч, собранными в хвост. В волосах виднеется несколько седых прядей. Мужчина вооружен крупным мечом, который я бы не смогла даже поднять, не говоря уже о том, чтобы использовать в бою. Суровый взгляд, четкие экономичные движения напоминают мне о Денмонте. Скорее всего, этот человек хороший воин, потому и выбран аллирами.

Его напарник, совсем молодой парень, примерно моего возраста, быть может, на пару лет старше, в качестве оружия использует магию. Он назвал себя Льеном. Подозреваю, этот парень в обычных условиях всегда был веселым и жизнерадостным.

После короткого совещания дальше отправляемся все вместе. В конце концов, чем больше народу, тем больше шансов выжить при следующем нападении. К тому же, Льен утверждает, что чувствует где-то сильное статическое присутствие магии. Вероятно, оно и есть искомый пространственный переход. Других вариантов нет, потому решаем идти именно туда.

Снова бесчисленные коридоры и тихие, едва уловимые движения теней за спиной. Льен шагает первым вместе со своим напарником, готовый в любой момент с помощью магии отразить нападение. За ними идем мы с Ланой, напарница держит наготове золотистую лунную нить. Замыкает процессию Гарвэль с огненным шаром в руке. Кажется, при таком построении мы менее уязвимы, ведь как ни прискорбно это признавать, но самые беззащитные в нашей команде — это те, кто не владеет магией и, соответственно, не может вызвать свет.

Стараемся ступать медленно и осторожно, однако эхо в каменных коридорах чутко отзывается на каждый сделанный шаг. Темнота продолжает давить на нервы, шорохи заставляют вздрагивать и напряженно оборачиваться.

М-да, оригинальное испытание придумали аллиры. Наверняка сейчас наблюдают и потешаются. Эти тени почти непобедимы. Даже свет не в силах полностью их уничтожить. Оставшиеся клочья убегают назад в дальние глубины коридоров, где постепенно восстанавливаются, накапливая силы для новой атаки. Кажется, я начинаю понимать, почему Повелители Туманов согласились организовывать игры, лишая себя участия в них. Все вполне компенсируется тем, что они могут придумывать невыполнимые задания, а потом смеяться над остальными аллирами, которые разочарованно наблюдают, как гибнут их команды.

Перед очередным разветвлением Льен и Корлен неожиданно замирают, знаком показывая нам не шуметь. Один коридор продолжает тянуться прямо, вход во второй черным провалом виднеется в левой стене. При столь скудном освещении мне может казаться, но лица спутников заметно бледнеют.

Все так же молча Корлен показывает что-то руками. Судя по всему, предлагает очень тихо и осторожно идти вперед мимо левого коридора. И первым же продолжает путь, вот только делает это очень странно. Продвигается он как-то боком, лицом ко входу в соседний коридор. За ним следует Льен, держа наготове несколько магических огоньков.

Когда же приходит наша с Ланой очередь идти мимо этого коридора, я понимаю наконец, почему наши спутники ведут себя так странно.

Под ногами неприятно хлюпает темная липкая жидкость, медленно вытекая из бокового коридора. Кровь. А бесформенная груда, лежащая в нескольких метрах от нас, видимо, не так давно была человеком. Кажется, его полностью выпотрошили. На стенах и на полу лежат кровавые ошметки, рассматривать подробнее которые мне совершенно не хочется.

Над человеком, не замечая нас, нависает тень. Вернее, тенью это уже не назвать. Очертания, лишенные прежней текучести, приобретают отчетливые линии. Прямо на наших глазах тень становится все более плотной и осязаемой. Она не замечает нас и увлеченно чавкает, поедая то, что осталось от несчастного человека.

Несколько шагов по слизкому полу — и жуткое зрелище скрывается с глаз. Я старательно пытаюсь унять дрожь и стереть с лица отвращение, но стоит вспомнить, что остается позади, как меня вновь передергивает.

А заляпанные ботинки сразу после игры выкину. Надеюсь, они не протекли?

Мы долгое время боимся нарушить тишину, потому продолжаем идти молча. Наконец, когда кажется, будто жуткая тварь далеко позади и не может нас услышать, возобновляем разговор.

— Как я понимаю, за счет чужой жизни эти тени обретают плоть? — Лана передергивает плечами.

— Я, конечно, хорошо разбираюсь в магии, но подобное вижу впервые, — признается Льен. — Мир аллиров очень странный. Не удивлюсь, что он был создан одним из первых. А твоя догадка, Амилана, походит на правду.

— Зато их теперь будет легче убить, — говорит Корлен, бросая взгляд на свой меч. — А то почти не реагировали на оружие.

Сзади раздается шорох. Мы вздрагиваем и оборачиваемся. Однако ничего нового не видим — все та же темнота, скрывающая в себе сотни теней, а может, и обретших плоть существ.

— Далеко еще до арки пространственного перехода? — спрашивает Гарвэль.

— Я не знаю точно, она это или нет. Но мы почти пришли, — отзывается Льен.

— Тогда у меня есть идея, как обезопасить нашу команду. Правда, долго так я не протяну.

Ощущаю, как за спиной пышет жаром огонь. Пламя полностью охватывает феникса и устремляется вперед. Огонь двигается на удивление аккуратно, проходя между нами и стенами и обхватывая нас в подобие защитного кокона. В этом коконе жарко, но тени действительно теперь не смогут к нам прорваться.

Вскоре мы выходим из коридора в огромный зал. Настолько огромный, что я сразу чувствую себя никчемной песчинкой. Как ни странно, здесь не царит кромешная темнота. Впереди, возвышаясь над полом на высоте около двадцати этажей, сияет арка. Точно такая же, как та, сквозь которую мы прошли, покидая арену аллиров. Только в темноте она издает серебристое свечение, позволяющее хоть немного разглядеть, где мы очутились.