Зеркала. Дилогия

Его величество Риний VI Эларский, Элар, Ларейя.

— Проходи, Лера, садись.

Ее высочество Дилера Эларская присела перед отцом в почтительном реверансе, и послушно опустилась в кресло.

Риний проследил взглядом за любимым дитятком, и вздохнул.

Да…

Дитятко.

Любимое.

И ничего этот факт не меняет. Ни нескладности, ни неуклюжести — ничего. И винить в этом некого.

Короли редко женятся по любви, Риний исключением не стал. Женился достаточно рано, на женщине, которая была выгодна. Ее величество Вивиан, в девичестве Салейнская, была из достаточно знатного и богатого клана.

Элар — страна купцов. Так было, так будет, так остается, и это неплохо. Клан Салейнских был не настолько знатен, чтобы стоять рядом с троном, зато им принадлежало (и сейчас принадлежит) примерно двадцать процентов всех кораблей Элара. Это много. Это очень много…

Родители Вивиан согласились на королевское предложение с радостью. Но…

Девушка была откровенно некрасива.

Темные волосы непонятного оттенка, сухопарая фигура, которую одень в штаны — и от мужика не отличишь, да и зубы великоваты.

Дилера взяла от матери все эти не слишком приятные черты, и добавила еще подбородок от отца. И бородавку.

Понятное дело, придворные крутились рядом, все же принцесса, но Дилера была еще и умна. Не в кого ей было дурочкой рождаться. И она прекрасно понимала, что восхищаются не ей. Восхищаются тем, что она может дать.

Властью, близостью к трону, состоянием…

— У нас будет серьезный разговор.

— Я вас слушаю, отец.

— Я договорился о твоем браке.

Дилера прикусила нижнюю губу, что ее не украсило. Подбородок выдался вперед еще больше, зубы стали уж вовсе лошадиными…

— Ваше величество?

— Лера…

— Хорошо. Кто он?

— Сын его величества Остеона. Принц Аллодии, Найджел.

Дилера вздохнула.

— Почему?

— Нам нужен союз. Если все получится — мы степь придавим за пару поколений.

— Я… какой он?

Риний со вздохом протянул дочери миниатюру, с которой улыбался светловолосый красавец. Правда, подбородок у него был мягким и безвольным, но художник умело замаскировал этот недостаток. Лера взяла ее в руки, повертела…

— Отец, это жестоко.

Риний понял ее без перевода. Действительно, красавец и дурнушка, иначе не скажешь.

— Лера, я понимаю. Но выбора у нас нет.

— Я… он ведь меня никогда не полюбит.

— Лера…

На этот раз в голосе короля звучала укоризна. Полюбит, плюнет, поцелует… что за простонародные гадания? И так ясно, что союзы между королями заключаются для выгоды государства. А любовь…

Оставим эти пошлости для простонародья.

— Он слишком хорош для меня.

— Зато ты у меня умная. Не мешай мужу жить, как ему нравится, и он не станет мешать тебе. Поняла?

— Д-да.

— Вот и отлично. Завтра начнем готовить приданое, а через месяц-другой отправишься в Аллодию.

— Да, отец. Разрешите мне удалиться?

— Иди, Лера. И подумай, что ты станешь королевой.

Девушка сделала реверанс и вышла из комнаты. Прошла по дворцу, небрежным кивком ответила на поклоны придворных, дошла до своей спальни, заперлась в ней…

И только там позволила себе разрыдаться.

Ах, почему жизнь так жестока?

Так несправедлива?

И так больно бьет тебя?

Да, он принц, а ты принцесса, но он — красавец. А ты…

Ты — страшилка. Чучело. Чалая лошадь, как тебя называют, хоть и оглядываясь, чтобы никто не услышал. А душа… а кто ее видит?

И никому нет дела до того, что ты влюблена в златокудрого красавца. Влюблена горько и беспомощно, отчаянно и безнадежно. Да-да, именно так.

Он будет улыбаться, он женится, даже ляжет с женой в одну постель и будет делать ей детей, но никогда! Никогда ее не полюбит!

Будет заводить себе любовниц, и каждый раз, когда Лера будет видеть их, каждый раз в ее сердце будут впиваться иголки. А ему… что ему? Видит небо, проще было бы выйти замуж без любви. Не так больно. Не так…

Слезы текли по длинному носу, капали на подушку.

Корона… ах, этот терновый венец. И не снимешь, не откажешься…