Ради крови

— Оружейный склад… — Тобиас уставился на ряды оружия, приставленные к стене и свисающие с крюков.

Множество огнестрельного оружия. Вот только им отец нас пользоваться не учил.

— Ищите клинки, арбалеты, кинжалы. И нам нужен замок на эту чертову дверь.

Стекло было затонировано, поэтому они не смогут увидеть нас внутри, но смогут почувствовать наш запах.

— А что там сзади? — я прошла дальше внутрь здания, мимо рядов оружия, которым я не умела пользоваться. Сверкнул металл, и я увидела аккуратные ряды клинков. Мачете и кинжалы всех размеров. Кровавый отпечаток на стене привлек мое внимание, а также высохшая кровь на полу рядом с ним.

— Тобиас, что с замком? — я вытащила кинжал из ножен на стене.

— В процессе, — бросил Тобиас.

Я проследовала за кровавым следом вниз по узкому коридору до закрытой двери, украшенной еще одним кровавым отпечатком. Держа кинжал наготове, я повернула ручку и толкнула дверь. Передо мной открылась складская комната: ведро, швабра и… Черт, и труп. Мужчина, высокий, с короткими светлыми волосами, прислонившийся к стене, подбородок опущен. Весь пол вокруг его бедер залит кровью. Но мое внимание было приковано к прелестной вещице у него в руке — меч, который я распознала как индийскую саблю. Лезвие не блестело из-за крови, но даже с моего места в проходе двери было ясно, что это прекрасное оружие.

Сбросив рюкзак, я склонилась над мертвецом и прощупала пульс. Его кожа была ледяной. Пульса не было. Он мертв уже давно.

— Извини, но мне это нужнее.

Я отбросила кинжал и потянулась через мертвеца, пальцы так и хотели сомкнуться на рукояти чудесного клинка.

— Ева! — полный паники голос Тобиаса донесся по коридору.

Мои пальцы схватились за сталь, и тут рука, держащая саблю, дернулась. Я замерла, воздух застыл в моих легких. Мертв, он же был мертв.

Видимо, все же нет.

Я отпрянула, пульс загнанной птицей стучал в горле, но мужчина оказался быстрее. Его руки поймали меня: одна накрыла рот, прижав мои губы к его соленой коже, вторая обхватила мое тело словно тисками. Его лицо было очень бледным, почти белым, и брызги крови на нем выступали резким контрастом. Слишком большие обсидиановые зрачки и до жути светлые радужки уставились на меня, скользнули по моей коже и остановились на горле.

Нет. Черт возьми, нет.

Его губы приподнялись, обнажая удлиненные резцы, и мое тело перешло в боевой режим. Но мои удары и тычки ничего для него не значили. Я была словно угорь, запертый в стали, и тут его рот сомкнулся на моей яремной вене. Боль ослепила меня, внезапная и острая, но сразу за ней пришел жар. Жар, эйфория и что-то еще — нарастающее тепло в основании бедер, ноющее и пульсирующее. Нет, это было плохо, это было неправильно.

«Не умирай, Ева. Выживи. Ты должна выжить любой ценой».

Мои холодные пальцы хватались за пол, пока кровосос вытягивал из меня жизнь. Рукоять кинжала скользнула в мою ладонь. Сражаясь с дурманящим голосом эндорфинов, которые противник закачивал в меня, чтобы сделать меня покорной, я подняла кинжал и воткнула монстру в бок.

Он тут же выпустил меня, издав недовольный звук. Я была свободна. Схватила саблю и, путаясь в собственных ногах, с болью в шее, я вывалилась из комнаты.

— Кровосос, — прохрипела я, заворачивая по коридору и держась одной рукой за шею.

— Берегись, — выкрикнул Тобиас, прижимаясь к двери в попытке сдержать стаю снаружи. Рычание и визг доносились через увеличивающийся зазор. Одичалые Клыки щелкали челюстями и стонали, пытаясь добраться до желанной цели. Одичалые Клыки позади, Одичалые Клыки впереди. Но кровосос, напавший на меня, не был заражен. Как такое возможно? Плевать. Нет времени на размышления.

— С дороги, — я отпихнула Эмили. — Подстрахуй меня, — приказала Тобиасу.

Он осмотрел выражение моего лица, мой новоприобретенный клинок и рану на шее и затем отпрыгнул от двери.

Стая ринулась внутрь, и я бросилась в драку. Проскользила на коленях, росчерком клинка потроша своих противников. Черная кровь хлынула во все стороны, Эмили закричала, но мое тело двигалось на автопилоте, разрубая монстров и прочищая путь из здания.

— Сейчас!

Тобиас и Эмили выбежали наружу, и, когда последний Одичалый упал, я последовала за ними, выходя на лунный свет. Пока мы бежали, новые Клыки спрыгнули с крыши, приземлились на землю и, рыча, бросились за нами в погоню. Клыки не были такими же быстрыми, как Когти, но их скорости было достаточно. Эмили споткнулась, и Тобиас схватил ее за локоть, притягивая к себе и заставляя продолжить бег. У нас не было цели, мы просто пытались скрыться. Но голос рассудка — эта проклятая логика — твердил, что убежать от них невозможно, только не теперь, когда они почуяли наш запах. Поблизости не было никакой реки, ни малейшей возможности смыть наш запах и сбить их со следа. Десять тварей позади нас. Если бы у Тобиаса был клинок, мы бы могли сразиться с ними. Но вооружена была только я.

«Оставь их как наживку, проложи свой путь.», — отцовский голос все еще звучал во мне. — «Выживи. Выживает сильнейший».

Я бы действительно могла использовать Эмили как наживку, но не Тобиаса…

Нет, он возненавидит меня, если я пожертвую Эмили. Оставалось только одно.

— Продолжайте бежать. Просто бегите вперед. Я сразу за вами, — мой голос все еще был хриплым после атаки Клыка.

Тобиас замешкался.

— Двигай свою задницу, Тобиас Флинн, — скопировала я тон отца, и Тобиас ускорился. Ворота виднелись впереди. — Я за тобой. Не останавливайся.

Я разрезала ладонь.

И затем, резко остановившись, развернулась лицом к стае.

Глава 10

Толпа Клыков, с их полувысушенными телами, ринулась ко мне, охваченная безумием из-за запекшейся крови на моем горле и свежей раны на руке. Что-то красное промелькнуло на одном из них — ошейник? Но они были уже слишком близко, и мой мозг переключился на другой режим, запустив внутренний плейлист.

Пора немного потанцевать.

Песня Motorhead «Ace of Spades» зазвучала в моем сознании — пришло время срубить парочку голов. Один кровосос, второй, третий, четвёртый, пятый, шестой, седьмой… Ещё? Чёрт!

Они появились справа. Я развернулась, мелодия в голове слегка притихла, и мой клинок вошёл в плоть. Кровь внезапно прилила к голове, заглушая Motorhead, когда что-то врезалось в меня сзади. Спину обожгло огнем. Я ударила противника локтем в живот и, освободившись, шагнула назад и побежала, видя, как враги бросились за мной. Нужно увести их прочь от главных ворот. Подальше от Тобиаса.

«Что ты делаешь? — голос отца во мне был полон ярости. — Ты хочешь, чтобы тебя убили?»

Вина переполняла моё сердце. Вина за то, что чуть не бросила своего лучшего друга на растерзание монстру под тем мостом. Пришло время искупления.

Главное — не погибгнуть при этом самой.

Пора показать, на что я способна.

Когда Одичалые приблизились, «Ace of Spades» снова зазвучала во мне, а тело приготовилось к новому смертельному танцу.

Всегда ли звёзды были такими яркими? Или надвигающаяся смерть сняла пелену с моих глаз? Ровное пульсирование моей крови, вытекающей из многочисленных ран на сухую, растрескавшуюся землю, и мое неровное прерывистое дыхание были единственными звуками в этой холодной безмолвной ночи. Одичалые были повержены, но они, похоже, заберут меня с собой.

Смех заклокотал в моем горле — звук был полон жизни, но я не могла даже пошевелиться.

Скоро все кончится. Никакой больше борьбы. Никаких потерь. Никакой боли. Звезды звали меня, и я смотрела на небо, пересчитывая их, по мере того как мое зрение то фокусировалось, то становилось размытым, а кровь покидала тело, будто под действием заклятия. Сколько времени нужно человеку, чтобы истечь кровью?

Солнечный свет и запах свежескошенной травы. Поцелуи, сладкие поцелуи и карамельный попкорн, горячее какао под звёздами в саду лагеря… Воспоминания о безопасном времени. Счастливые воспоминания, от которых мне всегда становилось лучше. Но, видимо, не в этот раз.

Мне так жаль, Тобиас. Мне так жаль, отец.

Звуки шагов эхом разлетелись в тишине, назойливые, навязчивые, вторгающиеся в сознание. На меня упала тень, холодные руки коснулись моего лица, и поразительные серые глаза заслонили звёзды.

Клык из кладовой, тот самый, что укусил меня. Не заражённый, но голодный. Он собрался меня прикончить? Но вместо этого он осмотрел землю вокруг меня, и его брови нахмурились. Он был высоким, и его огрубевшее, заросшее щетиной лицо скрывало идеальную форму губ, которые еще недавно впивались в мою шею.

— Ты — Клык… — слово прозвучало невнятно. — Укусивший меня…

Его внимание резко переключилось на меня, а глаза засияли, слово серебряные монетки в темноте. Я потянулась, собрав всю оставшуюся силу, о которой даже не подозревала, и коснулась его холодного подбородка. Мои пальцы, смертельно бледные на фоне его загорелой кожи, соскользнув, оставили за собой кровавый след. Моя кровь вернула румянец на его щеки, и теперь та же кровь орошала землю. Какое расточительство. Мне кажется, или становится темнее?

Его руки скользнули под меня, и мое тело оторвалось от холодной мёртвой земли. В отличие от рук, его тело было теплым. Он прижал меня к своей широкой мускулистой груди, и тепло начало просачиваться в меня по капле, оживляя и побуждая к жизни. Запах кедра смешался с медным запахом моей крови. Его ноздри расширились, и он притянул меня ближе, наклонив голову и проведя грубым языком по ране на моей шее. Той ране, которую нанес мне он сам. По мне словно пробежал огонь, обжигая вены, и из моего горла вырвался крик. Его губы коснулись моей кожи, и мое сердце сжалось от страха.

Нет. Только не снова. Но укуса не было. Он не высасывал мою кровь. Это был поцелуй не смерти, а жизни. Она проникала в меня, горячая и исцеляющая. Мои зубы начали стучать, и, словно вынырнув из сна, мое тело испытало шок. Раны. Сколько их у меня? Сколько крови я уже потеряла? Сознание вернулось, как и все ощущения.

Жить. Да, я хотела жить. Я крепко схватила его за рубашку и подняла свою голову усилием воли.

— Мой меч. Мои друзья.

Он моргнул с удивлением.

— Мои друзья…

Он покачал головой, а его взгляд наполнился сожалением.

Что это значило?

— Нет…

Но мы уже двигались, всё быстрее и быстрее, и мир успевал лишь мелькать по сторонам.

Мы уходим? Нет, мы не должны уходить. Я нужна Тобиасу. Я обещала, что побегу сразу за ним. Он знал это. Я выгнулась, пытаясь освободиться, но мои движения были слабыми и вялыми.

— Мои друзья… Мне нужно…

Тишину ночи разорвал нарастающий рёв двигателя, за которым последовал визг шин. Клык остановился, посмотрел на меня, наклонился, окружив запахом кедра, и сухие губы прикоснулись к моему лбу.

— Эш, слава Богу! — послышался низкий баритон.

— И только посмотри — он захватил ужин, — произнёс уже другой ровный насмешливый голос. — Тащи ее сюда.

Клык, держащий меня, — Эш — опустил на меня взгляд, и его глаза в лунном свете блеснули серебром. Странное выражение промелькнуло на его лице, и тут он прижал меня сильнее, а из его груди вырвалось предупреждающее рычание.