Зеркала. Дилогия

15

Вечером Антон задержался на работе. Матильда заглянула к нему, узнать, нужна она — или можно уходить. Шеф только рукой махнул.

— Иди…

— Спасибо.

— Только скинь вот это письмо по электронке. Адрес я карандашом написал.

Пришлось задержаться на пару минут. Прогнать письмо через сканер, вывести на монитор — и спихнуть в почту. Недолго, но…

— Привет, клякса чернильная!

Юля вошла походкой победительницы.

Красное платье открывает больше, чем закрывает, собственно, закрыты там грудь и промежность, остальное либо разрезы, либо сетка, в таком на сцене плясать надо, а не по улице ходить. Но ей к лицу, только очень вульгарно. Черные волосы залиты каким-то средством для укладки, потому что почти не движутся, лицо накрашено еще сильнее…

— Добрый вечер, сударыня, — спокойно ответила Мария-Элена.

Именно Мария-Элена, для которой было привычно и обращение, и самообладание. Вот Мотя обычно сначала била в нос, а потом уж…

— Су-ударыня… ишь ты? А почему не госпожа?

— Потому что слово госпожа должно употребляться вместе с фамилией или должностью, а мы с вами не были представлены. В то время, как слово сударыня можно использовать в общении с незнакомцами.

Юля опять вспыхнула.

— Ах, не представлены… Тошка нас знакомил.

— Госпожа Юлия?

Малена не ехидничала, она просто уточняла. Но как-то получалось до крайности нелепо, и Юля, которая настаивала на этом обращении, выглядела персонажем из плохого порнофильма.

То ли бордель-маман, то ли еще чего похуже.

— Юлия Петровна! Или госпожа Шареметьева! Или…

— Юля? — донесся голос из кабинета.

— Да, Тошенька, я уже здесь, — заворковала девушка.

— Иди сюда!

Юлия бросила насмешливый взгляд на Малену но — увы. Все пропало втуне. Девушка как раз наклонилась, чтобы выключить компьютер и сетевой фильтр, и заметила зеленый огонек…

— Мотя?

— Точно! Малечка, нас слушают!

— Тоша?

— Вот сукин сын!

— Мотя!

Мария-Элена выключила фильтр, и отправилась на выход. В голове была каша.

— Думаешь, нас и с утра слушали?

— Уверена.

— Я ничего лишнего не сказала?

— Малечка, это я бы лишнего наговорила. А ты умничка и вообще чудо! Я бы никогда так не смогла!

— Как он может… с ней? Она же отвратительна…

— Полагаю, Антона не интересуют ее умственные способности.

Мария-Элена надулась. И дулась почти всю дорогу до дома, пока не наткнулась на знакомых.

— Тильда, привет!

— Привет! — помахала рукой Матильда.

Знакомых у нее хватало, вот с близкими друзьями было хуже. Но…

У меня не характер, а жизнь тяжелая.

Именно это и можно было сказать про Матильду. Сложно было вырасти дружелюбной и открытой в ее обстоятельствах. Когда родителей нет, растит тебя бабушка со своеобразным характером, денег в семье в обрез, работать приходится чуть не по двадцать часов в сутки…

Ну и добавьте еще, что Матильда в любой момент могла остаться одна и оказаться в детдоме. Способствует любви к людям?

Нет.

Знакомых-то у нее хватало, настоящих друзей не было. Но Матильда не переживала. Настоящий друг — дело серьезное, не каждому в жизни он дается. Понимать надо…

Компания, которая собралась на лавочке, была вполне среднестатистической. Такой клуП (КЛУб Пивохлебов) найдется в каждом дворе. Сидят они, пивко посасывают, курят, что самое противное — плюются, словно верблюды, и ни одна зараза не подумает отнести окурки в мусорку.

Хотя в их дворе бедолагам приходилось плохо. Бабушка Майя гоняла эти кодлы, словно паршивых щенков, последние пару лет только перестала — Паркинсон.

Сейчас на лавочке у Мотиного подъезда сидели местная дворовая красотка — Людмила, и двое ее кавалеров. Витек и Петюня. Да-да, тот самый.

Людмила, по случаю жаркой погоды, оголилась так, что Матильда подумала о купальном сезоне. Топик-огрызок почти не сдерживал роскошные прелести размера так пятого, а куцые шортики почти не прикрывали остальное. Размера так тоже пятидесятого, если не пятьдесят второго. Пока Людмилу еще спасала тонкая талия, позволяя не казаться глыбой жира, но девушка успешно боролась с этим недостатком. Пиво — штука калорийная, а в таком количестве им можно было роту солдат накормить. Возле троицы стояли шесть полуторалитровых бутылок, плюс еще чипсы, фисташки и что-то еще в ярких пакетиках.

Кавалеры были вполне достойны дамы. Они сверкали сомнительными бицепсами в майках-алкоголичках, и смело открывали миру волосатые кривоватые ноги.

— Тильда, иди к нам?

— Спасибо, я с работы. Мне бы отдохнуть…

— Вот вместе и отдохнем! — заржал Петюня.

Попу, правда, от скамейки не оторвал — вот еще не хватало! Да любая баба уже должна быть счастлива, что такой самэц обратил на нее свое благосклонное внимание.

А вот Витек оказался поактивнее и перегородил подходы к двери. Облокотился, как будто атланта землетрясением контузило, еще и рукой проход перекрыл.

— Поцелуешь — пропущу!

— Фу! — среагировала Мария-Элена.

Матильду такими мелочами было не смутить.

— Почистишь зубы — поцелую.

Кавалер замялся. Видимо, не ожидал такого заявления, а Мотя, тем временем, ловко подбила его под опорную ногу. А нечего было наваливаться всей массой на одну точку опоры, распределять надо грамотно.

Осталось только подтолкнуть вверх руку Витька — и проскользнуть. Занятый попытками удержать равновесие, кавалер и внимания-то на даму не обратил, куда там ее удерживать.

— Ловко ты его!

Матильда вздохнула.

— Малечка, ну что значит — ловко? Сейчас жарко, он пивка высосал, его разморило. Вот у меня и получилось. А словами… словами у меня далеко не всегда получается. Может, ты бы его и убедила уйти, а я не могу.

— Я бы тоже не убедила.

— Но с Юлией Петровной ты же справилась.

— Это было несложно. А вот эти… фу!

— Кому что несложно. Мне вот, твои паразиты на один зубок. А наши…

Мария-Элена вспомнила, видимо, про своих врагов, потому что поежилась.

— Мотя, ты меня не бросишь?

— Конечно, не брошу. Но я думаю, что нам надо принять дела, разобраться с управляющим, и собираться в столицу.

— А как мы все это сделаем?

— Малечка, я на компе в пять минут обсчитаю всю вашу бухгалтерию. Приход, расход, доход, выход… хоть и не тому меня учили, но программ много, забьем данные в нужные клеточки и получим ответ. А у самой ума не хватит — знакомых попрошу. Если он у тебя не ворует — отлично. Пусть работает дальше.

— А если ворует?

— А что у вас принято делать с ворами?

— Бить палками. Отбирать наворованное. Вешать на площади.

Матильда фыркнула.

— У нас такие законы никогда не примут. А жаль…

— Может, еще настанут времена?

— Поживем — увидим. А пока проверим управляющего, назначим, если что, другого, и в столицу.

— Столица… страшно.

— И чего ты боишься?

— Там король. А это полная власть в жизни и смерти каждого подданного.

Матильда прикинула перспективы. Да, это не президент, это намного круче.

— Мы законов не нарушаем. Попробуем выжить.

— А если нас замуж выдадут?

— Главное, чтобы не за Лорана, а остальное — переживем.

Малена и внимания не обратила на намек.

— Я…. Я замуж не хочу. Я Антона люблю.

— И люби себе на здоровье. Он тоже любит сейчас… вопрос только в какой позе.

Малена засопела.

— Не любит. Это иначе называется… у нас мужчины тоже готовы кого-нибудь завалить. Но это не любовь.

Матильда сочла за лучшее не спорить с подругой. Корона с головы не упадет. А вот поссориться они могут.

— Предлагаю сегодня посмотреть что-нибудь лирическое. Жизнеутверждающее…

— К примеру?

— Что-нибудь из старых музыкальных комедий. «Сильву», «Тартюфа», «Хануму»… сейчас разберемся.

Мария-Элена не возражала. Телевидение и интернет она уже оценила. Высшим баллом. Так что сейчас они придут домой, устроятся с комфортом, заварят чая, подгребут под бочок мурчательную и ласкательную кошку, которую так уютно гладить, и будут смотреть кино. И ни о чем не думать.

Мамочка, громадное спасибо тебе за зеркало…