Навигаторы. Кадет

* * *

Спустя неделю никто так и не прилетел за мной.

Отчаяние, которое я подавлял, как мог, наконец овладело мной. Сначала я клинками изрубил ствол какого-то дерева, а когда выдохся, поднял голову к небу и закричал:

— Великая матерь, за что?!

Вдалеке испуганно вспорхнула стайка птиц. Я несколько часов просидел под деревом, смотря в одну точку. Но всё же собрался с мыслями. Необходимо было решить, что делать дальше. Я был единственным разумным существом на этой планете, о которой почти ничего не знал. Какой на ней климат, есть ли выраженная смена года, будут ли холода… Остро стоял и вопрос о питании. Я знал, что одной лишь дичи, добыть которую я был в состоянии, недостаточно для организма — ему необходимы растительные белки и витамины.

Ещё мне нужно было укрытие. Вариант с домом на дереве я отмёл сразу: он не годился для зимы со снегом и морозами, которая могла наступить. Я залез на высокое дерево и осмотрелся: далеко на севере виднелись возвышенности, похожие на горы. В них могли быть пещеры. У меня возникло чувство дежавю…

Сделав волокушу из остатков одной из палаток, я сложил в неё весь свой нехитрый скарб и побрёл в сторону тех холмов, которые увидел. Перед уходом с поляны заглянул в катер мимикримов в надежде найти что-то полезное. Но всё там было чуждым мне: непонятные изогнутые ложементы, предметы неясного назначения. В некоторые помещения я даже не смог попасть. Ничем не разжившись, я вышел, предварительно сняв координаты местоположения этого странного корабля.

До гор я добирался около двух недель. Сутки здесь были длиннее, чем на маяке, и составляли примерно двадцать восемь часов. Пока шёл, я набрёл на два разных кустарника со съедобными ягодами. За эти дни я, наверное, уже тысячу раз поблагодарил нье' Цалика за тот экзамен, на котором мне пришлось определять, съедобные ли передо мной фрукты.

Жаль только, что нье' Цалик не рассказал, как не упасть духом, если тебя бросили на планете. Я был, наверное, первым элефином, которого оставила собственная команда…

Из съедобных ягод я варил компот. Он получался слегка кисловатым, но освежающим. Несколько раз мне встречались реки, небольшие и неглубокие. С одного берега на другой я перебирался вплавь, в несколько заходов перенося вещи. Мне очень не хватало мыла и зубной пасты. Как и тогда, на практике, цивилизованность оставила меня довольно быстро.

Несколько раз нападали хищники. Не то чтобы они нуждались в еде, скорее просто хотели проверить, гожусь ли в пищу я. Отбиться оказалось легко, но это заставило задуматься о том, что животные могут стать агрессивнее с наступлением холодов: тогда еды им будет не хватать.

Добравшись до предгорья, я несколько дней искал подходящее место для жизни. Наконец мне повезло: я нашёл необитаемую пещеру, небольшую, но вполне подходящую для проживания одного элефина. К тому же, при наступлении зимы её легко было бы обогреть. Пока я не ощущал смены сезонов…

Мне не было известно, как долго я буду вынужден пробыть на этой планете, поэтому я ходил за ягодами, сушил их на солнце и складывал в дальнем углу пещеры, прохлады которой пока хватало для сохранения запасов.

Все мои дни были наполнены делами. В рюкзаке Бутса я обнаружил неплохой охотничий нож, с помощью которого смог нарезать лозы. Из неё я сделал экран, чтобы закрывать вход в пещеру, но он вышел хлипким и не смог бы защитить меня от холодов. Ещё соорудил загон для птиц, похожих на тикисов, выловил несколько особей и поместил в импровизированный обустроенный вольер в пещере. Днём они паслись на улице, ночью же, находясь в вольере, служили преградой для холода.

Ещё я задумался о том, чтобы заготовить на зиму травы. И для меня, и для птиц. Я надеялся, что они способны размножаться в неволе.

Изучив пещеру, я обнаружил в ней узкий лаз, а за ним — неглубокий каменный мешок. Там было прохладно, и я стал складывать запасы туда. Но я всё еще не знал, как сохранить тушки мелких животных и рыбу. Сублимировать я ничего не мог: не было специального оборудования. Я невесело усмехнулся, задумавшись о том, что было бы здорово, если выберусь приобрести через всекосмическую сеть портативный сублиматор.

В одном из старинных приключенческих романов, которыми я зачитывался в юности, герой коптил и вялил мясо перед сборами в долгую дорогу. Это как-то помогало сохранить его. Я решил, что и мне стоит попробовать использовать метод горячего копчения.

Ещё я сплёл из лозы несколько корзин. И в очередной раз мысленно поблагодарил преподавателя по выживанию. Как же мы костерили преподавателя, который ловко плёл не только корзины, но и вазоны, и даже кресла. На практических работах мы сбивали пальцы в кровь, пытаясь сплести небольшую тарелку. Мои корзины получились кривыми и косыми. Изнутри я обложил их высушенными листьями неизвестного мне растения. Ещё пару недель назад я начал заваривать их в кипятке — получался приятный, чуть терпкий настой. Сверху на листья я уложил хорошо прокопченные тушки птиц, каждый слой тщательно залил жиром. Одна тушка — один ужин или обед. Да… Животный жир достался мне с трудом: крупные животные не очень-то хотели становиться объектом охоты. Я несколько дней выслеживал их, даже сделал пару ловушек. Одно из животных умудрилось оцарапать меня. Теперь на моей лодыжке появились четыре ровные, тонкие, пока ещё красноватые полосы шрамов. Затем число таких полосок увеличилось… Но охота на крупную дичь того стоила: у меня в запасе оказалось пятнадцать корзин с птицей, рыбой и дичью.

Найдя в лесу пень, я решил сделать из него ведро, чтобы иметь возможность помыться, когда придёт зима. Несколько недель я потратил на то, чтобы выдолбить его из дерева, с трудом приладил ручки, которые сделал из ткани обгоревшей палатки. Ведро получилось очень тяжёлым, и я еле притащил его в свою пещеру.

А дни всё тянулись и тянулись. Каждый день я делал зарубки на палке, чтобы вести им счёт — теперь их было уже семьдесят восемь. Стали заметны изменения в природе. Листва на деревьях начала желтеть, а затем облетать, всё чаще шли дожди. Глядя на это, я утроил усилия по заготовке ягод, грибов (нашлись съедобные), дичи. Заготавливал я и лозу для новых корзин: чтобы было, чем заняться длинными зимними вечерами. Подумав, сделал ещё несколько утеплённых слоёв для входной «двери».

Обнаружив неподалёку от своей пещеры ещё одну, я стал стаскивать туда весь сушняк. И всё равно мне казалось, что собранного и заготовленного мной недостаточно, чтобы выжить.

Кроме всего прочего, я обзавёлся мылом. О том, как варить его, на одном из занятий нам рассказал нье' Цалик. Я постарался вспомнить всё в мельчайших подробностях и, помянув и Великую матерь, и дранкза волмуского, приступил к делу. Собрал из костра золу, засыпал её в котелок, добавил воды и несколько часов кипятил это. Затем снял с поверхности всплывший мусор и оставил остывать. После — осторожно перелил жидкость в специально подготовленную корзину (её я изнутри промазал глиной и просушил), стараясь не потревожить осадок. Так у меня появился щёлок. Его можно было использовать для мытья посуды, но для принятия душа он не годился, нужно было сделать ещё кое-что. Я поставил щёлок на огонь и добавил в него добытого животного жира. Несколько часов варил смесь до образования желтовато-коричневой густой мыльной массы. Пахло не очень. Для твёрдого мыла ещё была необходима натриевая или калиевая соль, но этого добра у меня не имелось, так что мыло у меня получилось… жидкое. И всё равно я был счастлив! Как же мало, как оказалось, надо для радости!

Зачерпнув пригоршню мыла, я намылил волосы и тело. Хо-ро-шо! Кожа скрипела от чистоты. Потом этим же мылом я постирал спальники и палатки. А потом наварил ещё и наполнил запасами имевшиеся у меня корзины.

Вскоре лиственные деревья облетели, и почти каждое утро на речке, куда я ходил за водой, у берега намерзал тонкий лёд. Всё это предвещало снежную зиму, нужно было утеплиться.

«Что ж, нье' Цалик, если выберусь отсюда, подарю тебе сапоги собственного производства», — подумал я.

Я всё еще надеялся на спасение. Включал маячок каждый день на один час (если бы он был включён постоянно, то давно села бы батарея) и сидел, вслушиваясь: вдруг раздастся гул двигателей?

Никто не прилетал.

Первый раз, снимая шкуру с большого зверя, я волновался: что, если ничего не выйдет? Запасы должны были поддержать мою жизнь в случае, если бы я не смог выходить наружу, но полностью полагаться на них было нельзя. Сняв шкуру с животного, я долго держал её в реке, неподалёку от своего жилища. Потом, когда она размокла и стала мягче, я соскрёб с неё с помощью ножа Тава остатки плоти, пропитал шкуру жиром, которого у меня теперь было в избытке, а затем прокоптил, чтобы избавиться от возможных насекомых. Выделка получилась не самой лучшей, но сшить из такой шкуры одежду или использовать её для обустройства жилища было возможно.

Место под костёр, я устроил в середине пещеры и обложил его камнями. Экран, прикрывавший вход, чуть не доставал до потолка пещеры, и дым прекрасно вытягивался из неё поверху. Сам экран я сделал трёхслойным и, подперев его снаружи камнями, оставил только узкий проход. Мелкие животные смогли бы через него пробраться, но крупных такое сооружение смогло бы немного задержать. К тому же, у меня была силовая решётка. О том, что будет, когда закончится её заряд, я думать не хотел.

Продолжая использовать знания с курса по выживанию, я устелил пол пещеры сухими листьями. Теперь нужно было соорудить лежанку из деревянных жердей. Этим я и занялся.

Совсем скоро наступили первые холода. Слушая, как кудахтают в загончике местные тикисы, я мастерил из лозы лыжи и лопату, чтобы иметь возможность расчищать от снега вход в пещеру. Да и спуск к реке пригодился бы: я знал кое-что о зимней рыбалке и собирался попробовать.

Вечерами, сидя в пещере, я читал при свете костра ту самую книгу о камнях, которая была у меня с собой. Дело шло очень медленно. Я до мелочей разбирал новые способы огранки и шлифовки. Руки так и чесались попробовать, но ни инструмента, ни самих камней у меня не было. Я только вздыхал. Очень подробно в книге разбирались свойства камней. И то, как эти свойства меняются, дополняются при их сочетании. Я пожимал плечами: этот раздел древней книги казался мне похожим на сказки или мифы.

Да, мы, элефины, идеализируем всё природное: камни, животных, леса… Многие из нас верят, что некие духи могут покарать нас, если их обидеть, вот только никто меня не проучил, когда я в ярости рубил ствол дерева, поняв, что никто не прилетит за мной. Или, когда я заготавливал дрова, или готовил запасы на зиму…

Однажды я перелистнул страницу и застыл, увидев иллюстрацию. На ней оказались изображены те самые прозрачные камни с белым отливом, которые я забрал себе в качестве награды из сокровищницы подземного дворца в пустыне Таха.

— Ко-сми-че-ский ал-маз, — с трудом прочитал я древнюю письменность.

Я усмехнулся, глядя на красно-жёлтую двуглавую змейку, свернувшуюся колечком у моих ног. Она вернулась в тот памятный, первый день одиночества, под вечер, да так и осталась путешествовать со мной. Сейчас ей тоже приходилось непросто, ведь на южном полушарии, где она раньше жила, было тепло и сухо.